Мост прогибался. Каждым бревнышком подпевал копытам. Забросил работу посад, пялился любопытно, жадно, примечая каждую мелочь, каждую пустяшную диковину, выпихивая из горячего чрева своего, то мастерового в потной рубахе, то бабу с открытым ртом и младенем на руках.
А мост пел, как поет динтар всеми двенадцатью струнами, и в синем небе качался белый с золотым солнцем стяг Золотоглазой, алое ситанское и зеленое ясеньское знамена, позванивали дивы на древках.
Брама воротной стрельницы была поднята, кованая решетка высоко зависла остриями. Не успевший притомиться за короткий переход от Сарта (всего-то: бродом и с версту вдоль берега!), оршак влетел под нее, и облаком пыли пронесся по двору, деревянные, двухъярусные переходы которого едва не ломились от челяди и повевали значками владетелей.
Над подъемным мостом в цитадель чернел каменный герб: кшиша под короной. Кони крутились и вставали дыбом, ржанием привечали собратьев; рвались со сворок прирученные кшиши; псари кнутами унимали хрипнущих от лая псов.
Челядь гнула спины, расступалась. У внутренней брамы, держа шлем на локте, низко кланялся сенешаль. А потом небо замкнул квадрат сумрачного дворика. Запели рога герольдов. Золотоглазая вошла в замок.
Первые цветы были брошены под ноги оршаку. Слуги уводили взмыленных коней. Широкоплечий Велем настойчиво высматривал на галереях лучников. Если бы Горту было угодно, каждая скважня ощерилась бы стрелами. Свиту Золотоглазой истребили бы в минуту. Или пленили. Но рыцарь свято следовал согласию. Оно сейчас было полезнее.
Упала брама. Горт, тряхнув головой, плавно пошел навстречу гостье. Вдоль его пути стояли одетые в черное копейщики с гербом Вотеля на груди. У бедра рыцаря небрежно качался короткий широкий ксирос. Но руки распахнуты и обращены вверх в жесте безопасности и гостеприимства. Алые, синие, белые звездоцветы летели сверху и пышными ворохами ложились под ноги: красавицы-дамы щедрыми горстями опустошали плетенки.
Пахло осенью.
Красные с золотом сапожки Керин твердо ступали по булыжнику двора. Горту не понравилась эта твердость, не понравилась даже больше, чем подозрительно-хмурые взгляды Велема и взблески брони из-под сагумов.
Ладони Керин открыто взлетели навстречу. Горт подумал, что у нее одной нет теперь задних мыслей: как у просвеченной солнцем листвы.
"То ли хитра сверх меры — так, что и самому искушенному не углядеть уже этой хитрости. Ведьма!"
— Приветствую тебя… Золотоглазая, — добавил он, помедлив, точно законный титул.
— Приветствую тебя, рыцарь Горт.
И она щедро, радостно улыбнулась.
…Сквозняк колыхал тяжелые гобелены, заставлял оживать охотящихся дам и кавалеров. Проступали только что сотканной свежестью густые алые и синие тона одежд… Зеленый мох, коричневые стволы деревьев, дивные звери…
Луч, падающий через остроконечное, с мелким переплетом окно, пел на белой рубахе девушки, сидящей на скамье…
А вторая, только что растворившая низкую, утопленную в стене дверь, не спешила выйти на свет, неторопливо разглядывала сидящую, понуждаемая чем-то большим, чем простое женское любопытство. Ее зеленый опашень на беличьем меху надежно хранил от замковой прохлады. Ореховые волосы были закручены в аккуратные рожки на висках и, против обычая, ничем не покрыты; в гривне сверкал похожий на глаз зеленый камень. Пальцы задумчиво гладили мех.
Сидящая почувствовала взгляд и вскинула голову. Доверчиво, без страха, взглянула в глаза вошедшей.
— Я — дама Тари, — госпожа в зеленом, наконец, ступила вперед.
Они были одних лет, но Тари казалась старше. Из-за подведенных ли зеленых глаз, сложного платья или насмешливого изгиба губ?
— Р-рыцарь Горт прислал меня, — произнесла она с придыханием, как истая северянка и дама. — Вам понадобятся мои услуги.
— Ты ключница?
Тари дернулась. Воскликнула звонко и резко:
— Нет! В вашем положении, — отчеканила она, — следует иметь при себе опытную особу высокого ранга. Господин счел, что я наиболее подходяща.
— У меня есть помощницы.
Дама пожала плечами:
— В замках… все несколько иначе. Не так, как вы привыкли. Есть… определенные условности, тонкости… Впрочем, если я вам неугодна… — она повернулась к двери.
— Постой! — собеседница слегка покраснела. — Я действительно многого не понимаю. И не хотела тебя обидеть.
Тари усмехнулась: ее позабавила и была приятна эта маленькая победа.
— Мы с вами сумеем договориться. Я могу оказаться весьма полезна.
— Тогда… тогда скажи, когда меня примет рыцарь Горт.
Тари присела на ларь напротив Керин, расправив каждую складочку подола, невольно бросив взгляд в сторону, где через гобелен сверкнула искорка и погасла.
— Тебе плохо здесь? — спросила дама. — К тебе недостаточно внимательны?
— Я в Вотеле четвертый день. Рыцарь сам пригласил меня, но вместо переговоров все почему-то едят, пьют, смотрят на меня, как на чудовище, и задают глупые вопросы. Ну, какое им дело, как часто у меня случаются месячные, и не крашу ли я глаза настоем золототысячника?
Дама Тари улыбнулась:
— Второй вопрос не такой уж глупый. Благородные дамы нередко капают в глаза сок красавки, чтобы те казались больше и ярче.
— Ну да! — сердито отозвалась Керин. — Я живой человек, как и вы. Я бываю голодна, я испытываю жажду, у меня на заду случаются мозоли от седла. И в отхожее место я тоже хожу. Но разве это имеет значение? Мне предложили союз против Незримых — где этот союз?!
Тари помедлила, потерла худыми пальцами переносицу:
— Видишь ли, Керин, можно называть тебя так?.. Это лишь подвладным позволительна слепая вера в Легенду. А мы нуждаемся в доказательствах того, что ты — та самая Избавительница.
— В каких доказательствах? Мне что — голой на столе сплясать?
— Ты зря сердишься. Мы в ответе за многих людей. Мы рискуем навлечь на них месть Незримых…
— Но если я — не она, то зачем им мстить?
Тари рассмеялась. Пожала плечами:
— Что придет им в голову, кто знает. И кстати, есть ли у них голова?
Керин зябко обняла себя за плечи:
— Не видела никогда. Говорили, Мелден им служил. Мы разбили войско Мелдена, мы отыскали капище между Ставой и Большими Багнами, но там — ничего нет… Но не могут же столько лет столько людей бояться пустоты!
— Ты спрашивала, какие нам нужны доказательства? — произнесла Тари торжественно. — Ты с войском простолюдинов победила рыцаря. Ты заставила нас подумать, а что же такое Незримые. И твои глаза… Рыцарь Горт говорил со свидетелями в Сарте, в Ясене тоже отзываются о тебе самым лучшим образом.
