— Глупец ты, Ян Серебряк, — говорит Эван Асгамир, досадуя, что не по его замыслу отунг пошел. — Не к той стороне примкнул, теперь не жди от нас пощады.
Ян медленно глаза открыл, взглянул на него и усмехнулся:
— Не пугай меня, Вепрь, не напугаешь. Мы и раньше от вас пощады не ждали, да и не нужна она нам. А выбор мой верен: когда мы вас разобьем, в мире жить будем, ибо нам и Турам делить меж собой нечего.
— Это мы вас разобьем! — крикнул Мал Годарх, янгар Мышей, и смеется: — Дело доброе сделаем, от клятвы тебя освободим!
Но тут поднялся во весь рост Высокий Янгар Орлов Крийстен Брандив, ладони на рукоять меча положил и говорит:
— Мое имя — Крийстен Брандив, Зоркий Орел, и этим именем приношу я Клятву: отныне и до последних дней мира мой род будет служить роду Стиэри и ставить его волю выше своей воли! Слово мое нерушимо до конца времен, и будет проклят всякий, кто отступится от него.
На этот раза Эван Асгамир ничего не сказал, но сам был мрачнее тучи. Промолчал Угар Стигвич, притихли Годархи и Боргвы. На их глазах разрозненные, непокоренные, гордые племена собирались в кулак.
Вздрогнули Боргвы, когда встал с травы Оярлик Скантир, солнце сразу заискрилось в его рыжих волосах.
— Не дури, Лис! — крикнул ему вождь Куниц. — Подумай, прежде чем рот раскрывать! Давай договариваться!
Оярлик взглянул на него, и взгляд его был холоден, как лед:
— Что, Куница, без лисьей шапки уши мерзнут? Ум у тебя весь вымерз, не о чем нам с тобой договариваться. Можешь отобрать у меня все: земли, скот, дом. Но одного тебе никогда не отнять: имени моего. И этим именем я клянусь стоять под знаменами Туров и биться с вами, Боргвы, до смерти, пока сам жив и пока живы потомки мои.
— Верно! — воскликнул горячий Эйрик Редмир, вскакивая. — Я — один из Редмиров, я — Снежный Барс, говорю за все племя свое: дрожите, Выдры и Мыши, дрожите, Вепри и Росомахи! Ибо клянусь я именем своим, жизнью своею привести племя под власть Туров и вместе с ними порядок от Моря до Моря установить!
И Эйрик сорвал с пояса рог и протрубил боевой клич. Ему тотчас ответили Лисы, Орлы и Соколы.
— Все равно вас мало! — крикнул им вождь Мышей и посмотрел на Асгамиров.
Но тут поднялся один из до этих пор молчавших Скронгиров — скала у скалы — и сказал:
— У нас свои стяги, Тур, и мы ни в чем не клянемся, но мы — на твоей стороне.
Мал Годарх, янгар Мышей, насупился и выругался про себя. С Медведями он воевать не хотел.
И последним свое слово сказал Ингерд, сидевший между волками:
— Тот, кто принес клятву хаттмар, других клятв не приносит, и я этого не сделаю. Но мой меч — с теми, кто против Асгамиров и против тех, кто с Асгамирами знается. Мой меч с тобой, Тур. Это говорю я, Ингерд Ветер, последний из рода Черных Волков.
Тогда поднялся на ноги благородный Исмел Стиэри, поднялся тяжело, будто сама земля тянула его к себе. Лик его был сумрачен, как дождливый вечер.
— Напрасно тешил я себя надеждой, что сроки еще не минули и можно до согласия добраться. Видно, слишком глубоко погрязли мы в распрях и ненависти, не расплести нам эту сеть. Что ж, придется рубить мечом. Не обессудьте, если у кого при этом слетит голова. Поглядите друг на друга и запомните: вы сами выбрали путь сражений и умирать будете из-за своего упрямства и жадности. В последний раз вы сидите рядом в мире, ибо завтра вы будете стоять на ратном поле врагами. Я, Исмел Стиэри, Высокий Янгар Белых Туров именем своим принимаю клятвы, мне принесенные, как принимаю под свои стяги тех, кто пойдет со мной.
Рядом с ним, как молодое дерево возле старого, встал сын его, Эрлиг. Ветер трепал их волосы и смешивал — черные с седыми.
— Орлы пойдут с тобой, — сказал Крийстен Брандив, вставая плечом к плечу с Эрлигом.
— Лисы пойдут с тобой! — Оярлик Скантир с вызовом посмотрел на Боргвов.
— Барсы пойдут с тобой! — порывистый Эйрик Редмир отсалютовал Турам высоко поднятым мечом.
— Соколы пойдут с тобой, — спокойно и твердо произнес Ян.
Промолчали только Медведи и Ингерд. Скронгиры и так сказали, что хотели, а у Волка была своя дорога, потому ни за кем он идти не собирался.
Посмурнели Боргвы и Годархи, задумались Туархи и Торвалы, уж больно не по нраву был им такой союз, на прочных обетах замешанный. Такие обеты мечом не разрубишь… Один янгар Вепрей был невозмутим и сдержан или же то видимость была?
— Вам не устоять, — сказал он. — Только зря головы от пустого бахвальства сложите. Как ни силен Тур, а с Вепрем ему не тягаться!
— Может, проверим это прямо сейчас? — бросил ему Исмел Стиэри, за клинок взявшись.
— На одда-отунге убийства под запретом, — усмехнулся-напомнил Асгамир. — На ратном поле встретимся, там и поговорим. Мечами.
— Добро.
Исмел Стиэри степенно кивнул ему, повернулся к отунгу и провозгласил:
— Именем янгара Белых Туров был собран одда-отунг, этим же именем я распускаю его! Отправляйтесь в свои становища и готовьтесь к битве! И пусть каждый заплатит свою огдстаму!..
…На крутом берегу, на высокой скале
Стоит камень большой, стоит камень могуч.
Веет ветер над ним — не шелохнется,
Гремят грозы над ним — не шелохнется,
Не шелохнется, думу думает,
Мать сыру землю повыспрашивает:
Ты скажи мне, мати сыра земля,
Ты скажи мне про то, что не ведаю:
Отчего птицы-звери попрятались?
Отчего шумят ветры тревожные?
Отчего ты дрожишь, не от страха ли?
От беды ли какой, от несчастия?..
Отвечает ему мать сыра земля,
Да про то говорит, что ей ведомо:
То еще не беда, только полбеды,
Да от несчастья всего половиночка:
То не речка бурлит многоводная,
То кровь бурлит молодецкая,
Черный волк по следу вепря идет,
Верно идет, неустанно.
Дерева перед ним расступаются,
Звери-птицы по норам хоронятся,
Перейти ему дорожку опасаются.
А как настигнет волк того вепря,
Так бывать той беде да целехонькой,
Так красной пролиться да кровушке,
Да бёрквам бывать со добычею…
Скоро Асгамиры в свои земли подались, коней не щадили, потому как война по пятам катилась. Не было мира до этого дня, а с этого дня и вовсе битвы из края в край пошли. Спешили Асгамиры за Стечву, войско собрать торопились, чтоб напасть на Соколов не мешкая, а через них огнем и кровью до Соль-озера дойти. Зол был янгар Эван, не покорились его слову Орлы да Туры, что ж, покорятся мечу его! Хотят они того или нет, но бывать янгару Эвану владыкой всех земель от Стечвы до Келмени! И горько пожалеют Лисы да Соколы, что не примкнули к его рати!
