Погибли другие, мне безразличные. Глупый выход в лес у Аймара. К чему столько смертей? Я в бытность искателем попадал и в более опасные места. Что стоило Аймару пройти этот путь одному? Что ему стоило оставить отряд в лесу, а пространство между опушкой и утёсом преодолеть под техникой маскировки, которую он использовал там, где оставил умирать Закалок? Или я чего‑то не знаю о Раух и их способностях, или же Аймару мы ещё понадобимся впереди. Пугающая мысль.
Раздался восторженный голос Аймара:
– Да! Это оно! Здесь! Чувствуете ветер? Это здесь!
Я стянул шлем и покрутил головой, позволяя воздуху скользнуть по щекам. Да. Есть небольшое дуновение. Но это ещё ничего не значит. Не знаю, как Аймар, а я провёл в пещерах множество дней и отлично знаю, что пещеры дышат, словно живые существа. Только очень медленно, тратя на это весь день. Сначала делают вдох и втягивают в себя воздух, а потом выдыхают его. Даже глухие, тупиковые отнорки Чёрной горы делали так, если были достаточно длинны.
Чем дальше мы шли, тем меньше становилось света, мох под ногами истончался. Здесь всё же не внутренности Чёрной Горы, созданной Древними. В этом утёсе камень явно не пронизывали тысячи ходов для света. Один за другим стражники принимали зелья. Вот его состав я не знал. Не дошёл я ещё в фолианте старика Фимрама до рецепта Совиного Глаза. Думейн, который снова шагал рядом, негромко спросил:
– Почему не принимаешь зелье?
Я пожал плечами. На самом деле и не нужно, для меня зелёный полумрак полон деталей и цветов. Но не говорить же ему об этом? Поэтому я сказал правду, но немного другую:
– У меня нет таких зелий. Много чего дали, но не это.
– Держи.
Мне в ладонь лёг пузырёк. Я помедлил, оглядывая Думейна. Не видел, чтобы он принимал зелье, а ведь нашёл он меня ещё когда здесь было светло и с тех пор всегда рядом. Но сейчас головой крутил с интересом не меньшим, чем я. А ведь стены расщелины разошлись в стороны, наверняка теряясь во мгле для тех, кто не принял зелье Глаза. Но спрашивать об этом Думейна я не стал, просто поблагодарил:
– Спасибо.
И стоило ему в очередной раз отвернуться, как пузырёк исчез в кисете. Будем считать, что принял.
Послышался негромкий голос одного из проводников:
– Тихо. Замерли.
Шорканье шагов, тихий звон металла и чей‑то шёпот стихли, зелёный полумрак наполнился каким‑то шорохом, далёким писком.
Раздался злой голос Аймара:
– Почему я слышу ваши шаги? У кого опустел амулет Тишины? Ну?
Хмыкнув, а ведь и верно, наш отряд должен ступать бесшумно, я повернулся плечом к Думейну:
– Собрат Думейн, проверь мои амулеты. Я бы и сам сделал, но не могу использовать медитацию познания.
Он молча расстегнул ремешок на моём плече, спустя несколько вдохов сообщил результат:
– Ещё на пару дней хватит.
Послышался напряжённый и виноватый голос:
– У меня господин. Раух разрубила.
– Да мне плевать! – голос Аймара дрожал от злости. – Гавал, выдай ему замену. И следи за своими людьми сам!
– Слушаюсь, господин.
Снова заговорил Аймар:
– Такие пещеры не бывают пустыми. Дальше вы должны шагать, не издавая ни звука. Запрещаю говорить, прикусите себе языки. Даже если на вас свалится камень и переломает вам кости, оставив целой бестолковую голову, не смейте орать и стонать… И глядите под ноги.
О чём он говорит, я понял вдохов через тридцать. Голый, лишившийся мха камень тут и там начало покрывать то, что иначе, чем дерьмом назвать было нельзя. И чем глубже мы заходили в недра утёса, тем сильнее оно начало покрывать пол пещеры, в которую превращалась расщелина. Вскоре стены потерялись где‑то вдали. Даже моего зрения не хватало на то, чтобы увидеть их в зелёном полумраке, не думаю, что зелье Глаза действовало бы лучше.
Отряд замер. Я же жалел сейчас, что до сих пор немного ниже большей части стражников. Уж слишком плохо мне видно из‑за их спин, что происходит впереди. Но два флага формации, поднявшиеся выше шлемов стражников, я пропустить не мог. Как и дым, который начал подниматься к потолку пещеры. В него я и впился взглядом вглядываясь.
Пусть в нашу спину и дул лёгкий ветер, но мы слишком близко стоим к источнику дыма. Вряд ли он так прост, раз его используют там, где пещеры не бывают пустыми. Возможно, формацию поставили как раз для того, чтобы защитить отряд?
Как бы там ни было, но простояли мы без движения и без звука очень и очень долго. Возможно три или даже четыре тысячи вдохов. Уже давно перестал клубиться дым, а мы всё ещё ждали команды.
Я её так и не услышал. Сначала беззвучно опустились флаги, затем дрогнули спины стоявших впереди стражников.
Думейн тронул меня за плечо, безмолвно понукая двигаться. Я шагнул, входя в саму пещеру и вглядываясь под ноги. Теперь беспокоиться о шуме шагов не было нужды, сапоги бесшумно проваливались по середину голенища в толстый слой дерьма, которое покрывало всё вокруг.
Тут и там в нём копошились жуки, кое‑где накрывающие его ещё одним слоем, живым и шевелящимся. Это покрывало скреблось, шуршало и скрипело, заставляя меня кривиться от отвращения. А ещё я слышал странный шорох и писк, который точно издавали не жуки.
И я наконец догадался поглядеть наверх. Туда, откуда слышался писк и откуда всё это дерьмо наверняка и появилось. Там, в зеленоватом полумраке угадывалось смутное движение. Странное, словно шевелился весь потолок, вся та чёрная мгла, что сгустилась в едва видимой мне вершине пещеры.
Я невольно сглотнул, ощущая, как холодок скользнул по спине. Что это за огромное существо спит над нами?
Пещера протянулась на тысячу шагов, ощущалось, что мы спускаемся. Каждый шаг, который мы, оскальзываясь, делали, вёл вниз, во всё более густую темноту. А затем мы упёрлись в стену пещеры. Она закончилась.
Несколько вдохов отряд стоял на месте, ожидая команды Аймара, потом стражники двинулись вдоль стены, то и дело обходя странные каменные выросты, которые возвышались тут и там из груд дерьма. И, кажется, я понял, что мы делали. Искали спуск вниз, потому что я до сих пор, даже в шлеме, ощущал на щеке прикосновение сквозняка.
И вот это уже было странно. Словно ветер стал сильнее, раз ощущается в такой большой пещере, где должен быть неуловим.
Видя, как впереди фигуры стражников одна за одной исчезают в тёмном провале, легко было догадаться, что проход дальше они нашли. Свернув в него, я обрадовался уже тому, что снова ощущал под ногой каменную основу. Пол опять стал чист и сух всего в десяти шагах от большой пещеры. Новый проход и сам оказался немалого размера, в ширину шагов двадцать, не меньше, и здесь ещё сильнее, чем в большой пещере ощущалось, что он ведёт вниз. А вот ветер не стал сильнее, что мне казалось странным.
Тишину разорвал дикий вопль, через миг сменившийся жутким сипением, которое эхом заполнило весь проход, отразилось от стен, потолка и пола, захрипело вокруг так, словно это у соседа вырвали все внутренности и теперь он стоит у тебя за спиной, силясь что‑то сказать.
Думейн отшвырнул меня к стене, прыгнул следом, обнажая дубину‑цзянь. Через миг, сжимая кулаки, я вскочил на ноги, остро ощущая свою беззащитность. Ни техник, ни древка Пронзателя в руках. Ничего. Раскинул во всю ширь боевую медитацию. Ни крохи опасности, пока что. Фигуры стражников с воплями метались впереди в зелёном полумраке, уже никто не соблюдал тишину. Орал что‑то, неразличимое за новым криком боли, Аймар. Мой взгляд метался от стены к стене, ища врага и наконец нашёл.
Впереди сгустилась чёрная тень, странная, жуткая, нечеловеческая. Сверкнула техника, слепя на мгновение острой резью в глазах и разгоняя полумрак пещеры. Жуткая тень разделилась на две. Огромную, чёрную, похожую на того Рака, который охранял озеро с Жемчужиной. И малую, человеческую, поднятую на клешне к потолку пещеры.
Хрустнуло.
Техника‑плеть стегнула Зверя по панцирю и исчезла, погаснув осколками. Но даже в полумраке я видел, как человеческая тень развалилась на две части.
