- Я готов лететь хоть на файерболе, лишь бы успеть на помощь к своим братьям, - гордо ответил Го Можо.
- Тогда открой мне свой разум, я должен удостовериться, не заведешь ли ты меня в ловушку.
Монах отшатнулся от меня словно от прокаженного, но быстро взял себя в руки и ответил:
- Ингар, я готов. Делай все что необходимо, но если я умру или сойду с ума, то меня заменит Лиу Чиа-Лянг, он тоже знает дорогу.
Я кивнул головой и погрузился в транс. Вовремя сканирования памяти монаха, мне удалось многое узнать об этом человеке. В его мозгу было много чего намешано, но намерений предать меня я не обнаружил. Правда в подсознании Го Можо я наткнулся на несколько областей, куда меня отчаянно не хотели пускать, но магия сломила защиту. К своему стыду, в этих потаенных уголках памяти хранились воспоминания о событиях, которые любой человек мечтает забыть, а не какая-то опасная для нас информация.
Го Можо стал послушником монастыря в возрасте семи лет и прошел все круги монастырской 'дедовщины, которая зачастую процветает в закрытых мужских заведениях. Маленький мальчик натерпелся всякого, удовлетворяя запросы старших товарищей, в том числе и сексуальные. Юный послушник попал в сексуальное рабство к одному из монахов и сумел избавиться от него только через три года, отравив насильника. Вот эти воспоминания и пытался скрыть Го Можо от постороннего взгляда. Закончив сканирование, я вышел из транса и привел в чувство потерявшего сознание монаха. Мы встретились взглядами, и я понял, что Го Можо знает о том, что мне удалось добраться до самых его потаенных тайн, и этот мимолетный взгляд не обещал мне ничего хорошего. Я не придал этому взгляду особого значения и приказал дать монаху лошадь. Го Можо вышел из здания поста на улицу, а я обратился к Лаэру:
- Я улетаю в чинсу и помогу монахам отбить нападение на монастырь. Ты должен задержать до моего возвращения другую группу парламентеров. Я постараюсь вернуться назад завтра вечером или на следующее утро, тогда и решим, что делать дальше.
- Ингар ты сильно рискуешь. Мне не нравится рожа этого монаха, он тебя может завести в ловушку!
- Лаэр, я не настолько наивен и мне это хорошо известно, но в процессе сканирования памяти монаха, я не нашел в его мозгу прямой угрозы своей жизни. Сейчас есть неплохой шанс нанести чинсу серьезный урон, от которого они долго не смогут оправиться и заполучить среди них союзников. Нас слишком мало, чтобы жить под постоянной угрозой нападения армии 'Поднебесной империи'. Поэтому если я уничтожу армию Сы Шао-кана, то междоусобица надолго затянется и мы выиграем драгоценное время.
Закончив разговор с Лаэром, я вышел на улицу и вскочил в седло Шалара, которого с трудом держали под уздцы два воина. Го Можо тоже уже был в седле другого коня и с плохо скрываемой завистью смотрел на Шалара.
Когда мы прискакали к стоянке дельтаплана уже начало темнеть, и я торопился побыстрее взлететь, чтобы лететь из долины еще засветло. Заменив камень 'Силы' в двигателе на полностью заряженный, я усадил монаха в пассажирскую кабину и крепко привязал, чтобы предотвратить любые неожиданности. Взлет прошел без осложнений и Го Можо вел себя спокойно. Вылетев за пределы купола, мы набрали высоту около километра, и я направил нос дельтаплана на восток.
Через час полета солнце скрылось за горизонтом и мне пришлось перейти на магическое зрение. Чтобы не сбиться с пути. Еще через час мы перелетели через горный хребет на территорию Халифата и слева по курсу, я увидел отблески звезд в воде Атласского озера. Полет проходил без приключений и Го Можо, молчавший в первые часы полета, наконец, заговорил:
- Князь, скоро начнутся горы и нам нужно подняться на большую высоту, чтобы не столкнуться со скалами. Направление полета вы держите правильное, если я не ошибся, то через час мы увидим двуглавую гору. Нам нужно лететь правее этой горы.
Я последовал указаниям монаха и набрал высоту примерно три километра,
однако горы оказались еще выше. Двигатель дельтаплана работал на пределе своих возможностей, но мне все равно пришлось искать перевал или седловину, чтобы преодолеть горный хребет. Слава богу такой перевал нашелся поблизости, однако поплавки аппарата буквально скребли по верхушкам скал. Несмотря на то, что на большой высоте было довольно холодно, я весь вспотел от напряжения. Го Можо тоже доводилось не сладко, потому, что он не обладал магическим зрением, а устроенные мной американские горки в полной темноте, могли перепугать до смерти кого угодно. Однако монах не подавал вида, что испугался и не визжал от страха.
Наконец наши мучения подошли к концу, и высокогорье осталось позади. Небо на востоке начало быстро светлеть и над горизонтом поднялось солнце.
- Князь, я узнал это место. Держись русла реки. Она приведет нас к Шаолиню, - закричал Го Можо, показывая рукой вниз.
Я опустил нос дельтаплана и пошел на снижение. Через полчаса полета внизу показалась узкая горная долина заполненная войсками.
- Это войска Сы Шао-кана! - крикнул Го Можо.
Я сделал боевой разворот и начал ловить в прицел колонну пехоты.
Глава 20. Визит к Саадину.
Мне удалось сделать всего два захода на штурмовку и выпустить по врагу восемь файерболов. Долина в течение нескольких минут утонула в море огня, и ее заволокло дымом. Раскаленный воздух создал сильные восходящие потоки, и дельтаплан начало болтать как лодку в бушующем море. Мне с трудом удавалось удерживать 'дракона под контролем, поэтому я решил поберечь боезапас и не устраивать опасный фейерверк ради сомнительного результата. Заряд в камне 'Силы' двигателя уже подходил к концу, и мне срочно потребовалось искать место для посадки. В Шаолине приводниться было негде, поэтому я взял курс на восток, в надежде найти в предгорьях реку или озеро. Однако обнаружить поблизости подходящий для посадки водоем не удалось и мне пришлось сажать дельтаплан на залитое водой рисовое поле.
Совсем рядом в горах, тысячи людей сгорали живьем в адском пламени файерболов, а здесь светило солнце и царила сельская идиллия. Крестьяне, выстроившись цепочкой, обрабатывали залитые водой рисовые поля, и им не было никакого дела до разборок власть имущих. Появление в небе 'дракона мгновенно разрушило эту благостную картину, и крестьяне сломя голову побежали в разные стороны, спасаясь от летающего чудовища. К счастью, посадка на рисовое поле прошла без происшествий, и я подогнал дельтаплан к опустевшему берегу.
В конце полета Го Можо начал себя вести довольно странно, не выказывая особой радости по поводу разгрома армии Сы Шао-кана, хотя несколько часов назад умолял меня сделать это практически стоя на коленях. Чужая душа потемки, и я подсознательно готовился к какой-нибудь подлянке со стороны монаха. За последние полгода мне вдоволь пришлось нахлебаться человеческой и эльфийской подлости, так что особых иллюзий в отношении чинсу я также не испытывал. Тревожные предчувствия в очередной раз меня не обманули.
Как только Го Можо выбрался из кабины дельтаплана и размял затекшее за время полета тело, так сразу же бросился на меня, едва я повернулся к нему спину. Нападение монаха не застало меня врасплох, и я встретил атаку даже с некоторым облегчением, понимая, что он просто обязан попытаться меня убить. Го Можо, уговаривая князя Ингара помочь 'черным монахам, по-видимому, не отдавал себе полного отчета, во что выльется эта затея.
Заговорщики ставили своей целью свержение Сы Шао-кана с имперского трона и захват власти в стране, однако полное уничтожение вооруженных сил Чинсу не входило в их планы. В результате моей 'медвежьей услуги' в 'Поднебесной империи' фактически не осталось регулярных войск, а горстка 'черных монахов' Шаолиня, погоды не делала.
Го Можо прекрасно понимал, что только что собственными руками уничтожил собственную страну и за это ему придется отвечать перед своими соратниками. В создавшейся ситуации ему оставалось только, повторить подвиг Иуды и повеситься на осине. Однако монах не покончил с собой, а решил убрать человека, посвященного в его тайны и в качестве приза захватить 'дракона'.
Ожидая развития опасного для себя сценария, я постоянно следил за Го Можо магическим зрением, а когда он прыгнул мне на спину, время толчком замедлило свой бег. Монах использовал в качестве оружия отравленную шпильку, которую прятал в волосах, но восточная хитрость на этот раз не сработала. Я не стал демонстрировать шаолиньские трюки, а просто сломал Го Можо руку, в которой он держал отравленную иглу. От удара монаха унесло в сторону, и я едва успел поймать его за шкирку, чтобы он не улетел в воду. Упаковать потерявшего сознание мастера кун-фу не составляло большого труда и через пару минут, я уже шлепал его по щекам, приводя в чувство.
