Мне пришлось лишь вздохнуть про себя. Кажется, раса рано уже навеки между собой нарекла меня пуири. Ну что ж, если разумную ящерицу им удобно называть так, значит, остаётся только с этим смириться.
Тем временем по лестнице спускался сначала детёныш рано, который, вероятно, и открыл нам дверь, а уже следом по каменной лестнице спешили его родители. Уже знакомый мне Асмо с нефритовой кожей, который на этот раз свою чудную чешуйчатую рубашку сменил на тёмно-бордовый домашний халат, и его супруга, женщина с ярко-жёлтой кожей и длинным чёрным хвостом волос. Ей одеждой служило закрытое зелёное платье с синим передником.
— Добро пожаловать, добро пожаловать, — раскинув руки, с улыбкой поприветствовал нас Асмо, — и ты, Агер, давно у нас не бывал, Михель уже по тебе соскучился, да и ты, гость Дэмиен… Хотя как раз с тобой всё понятно. Получив знания, ты поспешил их применить, чтобы понять, что же вокруг тебя творится. Ну да не будем о грустном. Вы, я так понимаю, прямо с точки снабжения к нам? Желаете отдохнуть, или…
— Благодарю за гостеприимство, — вежливо кивнул я, — но сначала надо сделать дело, а потом уже гулять смело.
— Неплохо сказано, — улыбнулся Асмо, — в таком случае — прошу за мной.
Супруга Асмо и его сын уже увели Агера в другую комнату, вероятно, в гостиную или на кухню. Меня же Асмо повёл в подвал, где я обнаружил уже знакомые деревянные кадки.
— Пять кадок и вот это корыто. Не переживай, — добавил он, — мне известно, как и за что наказали Борхе, но этот объём согласован лично с Йегеросом.
— Дело ваше, — честно предупредил я, — мне не жаль воды для вас… впрочем, вы это и так знаете.
И вот я снова направляю руки. И снова вода послушно струится через мои ладони. И в очередной раз я задаюсь вопросом: почему я это умею? Ну не может магия воды творить эту самую воду. Магия — это производное, но никак не источник! И всё же — вот она, вода, чистая, свежая, прохладная, настоящая. И она никуда не пропадает: в первые две недели я выпросил для себя флягу, которую наполнил своей же водой. И за два месяца она никуда не пропала.
А Асмо тем временем с благоговением смотрел на мои руки, которые методично наполняли кадку за кадкой. И вот, когда все пять кадок были наполнены, и я приостановился, чтобы переключиться на корыто, то услышал, как Асмо про себя шепчет:
— А ведь никто из них даже сотой доли этих возможностей не имеет…
— Эээ… прошу прощения, о чём вы? — спросил я, не сразу поняв, что эта реплика для моих ушей явно не предназначалась.
— Нет, ничего, — покачал головой Асмо, — просто… Нет, простите, Дэмиен, я не могу вам сказать. Спросите о чём-нибудь другом.
— Почему у вас кожа такого цвета? — я не преминул возможностью спросить о том, что меня действительно интересовало, — я не видел ни одного рано с подобной расцветкой. Вы… потомок расы Вимрано?
— Неужели это так в глаза бросается? — усмехнулся Асмо. Вопрос его даже вроде как повеселил, хотя взглядом он указал на корыто, напоминая о том, что дело ещё не закончено.
— Как же вы тогда… ну… выжили?
— Моя бабка была кухаркой, — ответил Асмо, — так уж получилось, что те, кого ты кормишь, всяко относятся к тебе лучше, чем к остальным. А уж если кормишь вкусно — так и вовсе будешь своим в доску при любых обстоятельствах. Укрыли её, когда всё это мракобесие пошло. Лет десять укрывали. Уж не знаю, как она так выжила, мне, к сожалению, не довелось её расспросить. А мамка чешуёй вышла, как моя дорогая Тани, так что до неё сильно и не докапывались, хотя как только воды стало не хватать — это дело довольно быстро на убыль пошло.
Больше я ничего спросить не успел — в комнату вбежал желтокожий Михель, который с восторгом смотрел на наполненные кадки и на корыто.
— А это… для чего нужно, пап? — спросил он, указывая на корыто.
— Как зачем? Купаться, конечно, — улыбнулся отец, — иди пока поиграй с сестрой, пусть вода пару часов нагреется. И потом — вперёд.
В этот момент на лице мальчишки отразилось такое счастье, что его просто было не передать словами. Как всё-таки лишения заставляют ценить такие чудесные моменты редкого, но от того такого ценного счастья. Вот хотя бы в моём мире, мальчишки полсотни лет назад за обычную пластмассовую машинку передраться были готовы, и у кого такая была — тот был, ни много, ни мало, королём двора. А сейчас обеспеченному ребёнку подари радиоуправляемую машину. Какую реакцию вы получите? В лучшем случае — окей, норм.
* * *
— Расспрашивал Асмо, Чешуйка, признавайся, — спросил Агер, как только мы покинули жилище преподавателя, — вижу, рассказал он тебе чего-то.
— Он… он признался, что он потомок вимрано, — тихо ответил я, после чего спросил, — а много таких в городе живёт?
— Есть немного, — кивнул альбинос, — и всем им ведётся строгий учёт, и охраняют их не хуже, чем тебя, Чешуйка. К сожалению, толку от этого никакого. За потомками вимрано остальные бегают последние полсотни лет. Если бы от этого была хоть какая-то польза… Впрочем, вероятно, потомки вимрано и сами чего-то не договаривают. И понять их, в общем-то, можно.
С этим я не мог не согласиться. История, кратко пересказанная Асмо, содержала в себе куда больше трагедии. Ибо его бабка, хотя и пережила эти ужасные вещи, но по факту — она должна была смириться с тем, что её спасут, а других — нет, и потом целых десять лет скрываться от взбесившейся толпы рано, которым надо было хоть кого-нибудь обвинить в своих послевоенных бедах. Но нет, об этом лучше больше не думать, иначе я снова накручу себя… И это может привести к новым последствиям. Мне нельзя поддаваться гневу. Один раз это уже случилось — и мне пришлось буквально собирать себя по каплям. И чудо, что удалось. Второй раз, чувствую, снисхождения не будет…
Глава 3.8
Глава 8. Новый поворот.
В таком нехитром темпе прошло ещё несколько дней. Продолжали меня кормить одним и тем же мясом (мне так и не удалось выяснить, из чего его делали, да и не очень-то хотелось выяснять, по правде говоря. Уж мне ли не знать, что во многих знаниях — многие печали), и оно меня так основательно успело доконать, что в тактическом плане я был готов дать второй шанс бурде, которой Агер пытался меня накормить в первый день. А в долгосрочном — по возвращении в Авиал — если таковое, разумеется, когда-нибудь случится — стать вегетерианцем, как и моя ненаглядная Миа. По вечерам — или Мадрехинго, или библиотека. Но и то, и другое основательно наскучило: библиотека на удивление ничем меня больше заинтересовать на смогла, а в Мадрехинго охранники выигрывали меня раз за разом с просто выводящим из себя самодовольством.
В итоге мне только и оставалось, что ждать конца сотницы, которую себе запросил Йегерос, дабы попытаться узнать что-нибудь о том, как мне вернуться домой. Один раз, правда, Анаму попытался было осторожно разговорить меня на предмет Магии слёз, но я на корню пресёк эти поползновения, причём куда меньше фильтруя речь, нежели с тем же Йегеросом. Библиотекарь такому ответу, конечно, не сильно обрадовался, но, будучи до сих пор связанный кровным долгом, сделать мне ничего не осмелился. Да и мне уже пора, наконец, проявлять характер и защищать единожды обозначенное мнение. Ведь, как известно, самый лучший способ сопротивляться манипуляциям — научиться давать отказ на просьбы так, чтобы после этого не чувствовать себя виноватым.
И вот настал новый день. Тот самый, который изменил всё. По моему личному календарю, который я умудрялся вести в уме, шли уже семидесятые сутки моего пребывания в мире Руарх. Благодаря своему чешуйчатому телу и умному костюму из кожи дракона я настолько привык к жаре, что почти не ощущал от неё неудобств ни во время сна, ни во время бодрствования. Сегодня нам предстояло пройтись по зелёным точкам на карте, которую я уже, казалось, выучил наизусть за десять недель. Утро — сосуд воды возле одного из двух родильных домов в дальнем районе Заводов. Путь далёкий, поэтому Агер повезёт меня на своём крылатом питомце. В обед — недавно, буквально две недели назад новая запущенная точка, добираться к которой тоже разумно было бы на ферсте. На границе Торгового района и Жильников находилось сооружение, которое при помощи магии воздуха и рычагов как-то обеспечивало городу простейшую канализацию. Как ни странно, до Коллапса Вимрано Руарх находился на очень даже приличном уровне технического развития — сравнивая с Землёй, можно было смело сравнивать с концом 19 — началом 20 века. И, собственно, при помощи магии воздуха, особой системы рычагов, вникать в которую мне не очень хотелось, и воды, которую я постепенно накапливал в резервуарах, Йегерос желал снова запустить эту, если так можно выразиться, очистную станцию. Насколько я понял из его путаных объяснений, он желал, чтобы эта станция производила элементарную обработку канализационной воды, чтобы её можно было использовать для поливов. Что ж, не могу не одобрить такое эффективное использование ограниченного ресурса.
