— Василий, ты веруешь в Бога?
Этот беспринципный и алчный тип тут же ответил:
— Да, я верую в Господа Бога, спасителя нашего Иисуса Христа и Святую Троицу, ангел.
Я даже оторопел от такого ответа. Вася, отвечая на мои вопросы, говорил ровным, спокойным голосом. Наверное так и положено говорить преступнику, которого допрашивают с пристрастием, с помощью или Магических Пут Полного Откровения. Ясное дело, что ни уйти от ответа, ни соврать этот тип не мог, да, только вот его ответ меня попросту убил. И не меня одного, надо сказать. Маша и Алика от его откровения так и ахнули. Сдвинув нимб набок, я озадаченно почесал макушку и задал этому странному верующему следующий вопрос:
— Василий, почему ты решил совершить такое преступление, присвоить себе всё, что твоя жена заработала честным трудом и своим талантом, а её вышвырнуть на улицу и превратить в бомжа? Или это по-твоему не является грехом?
Ответ божьего человека и на этот раз был парадоксальным:
— Это грех, ангел, воровать чужое, ибо так сказал Господь, но этот грех можно отмолить и он будет прощён мне Богом. Тем более, что моя бывшая жена сама великая грешница и занималась содомским грехом. Поэтому я решил, что её действительно нужно так покарать за все преступления, чтобы она, как сказал мне иерей Феофан, смогла найти путь к Богу и удалиться от мира в монастырь. Там она сможет замолить свои грехи.
— Ни фига себе, нашел отмазку! — Невольно воскликнул я точь-в-точь, как Вагон и быстро спросил — А ты сам разве безгрешен, Василий? Сколько у тебя было женщин?
Божий человек Вася и на этот раз был лапидарен:
— Сто девяносто семь, ангел.
Алика присвистнула и тоже воскликнула:
— Офигеть можно! Машка, да, он у тебя просто какой-то сексуальный маньяк, раз успел две сотни баб оприходовать, а на вид, так просто обезьяна обезьяной.
Допрос становился всё интереснее и интереснее и я, весь охваченный азартом, весёлым голосом спросил:
— Сколько же у тебя было жен, Васечка?
Всё так же невозмутимо бывший Машин муж ответил:
— Семнадцать, ангел.
Ну, как тут мне было не спросить его:
— И ты их всех обворовал?
Ответ меня, надо сказать, уже не удивил.
— Всех, ангел. — Сказал Вася божий человек и быстро перечислил имена своих бывших жен и всё, что он у них отнял, а когда я спросил, что он сделал с похищенным, а от умудрился продать уже четыре квартиры, то ответил — Прокутил, Ангел.
Считая, что недостаточно хорошо изучил моральный облик этого подонка, я устало спросил его:
— Ты сам-то занимался содомским грехом, урод? Как ты относишься к анальному сексу?
И снова ответ меня нисколько не удивил:
— Да, ангел, занимался. Как с женщинами, так и с мужчинами. Мне нравится этим заниматься. И когда я, и когда меня.
Маша глухо зарычала, а Алика нервно вскрикнула:
— Да, это чудовище, просто находка для Порнушки! Бисексуал, лысый пидор на обе стороны! А ещё святым себя считает, в Бога верует и мечтает лампадки и прочую фигню делать.
Огорчённо вздохнув, я спросил это лысое чудовище:
— Ты насиловал женщин?
Оно ответило:
— Нет, ангел, они сами липнут ко мне. Слетаются, как осы на варенье. Правда, иных, самых молодых, я уговаривал.
Выяснять, так всё до конца и я спросил:
— Сколько лет было самой молодой твоей девушке?
Ответ этого ублюдка меня просто шокировал:
— Двенадцать, ангел.
Немного подумав, я спросил:
— Чего ты боишься больше всего?
Вася ответил не моргнув глазом:
— Боли, когда меня бьют.
Честно говоря, этого подонка следовало бы просто живьём сжечь на костре. Он был мне омерзителен, но вместе с тем нам нужно было довести дело до конца. Поэтому я немедленно извлёк из своей памяти магическую формулу призрачного двойника, сотворил четыре заклинания и по обе стороны от меня встали ещё по два Авраэля, только неосязаемые, если пытаться схватить их, но очень сильные, если им самим нужно было схватить кого-то за грудки или отпустить затрещину. Сняв с божьего человека путы, я сотворил ещё одно злобное заклинание, которое сделало его навсегда импотентом. На этот раз он не смог упасть на колени и уткнуться лбом в паркет. С трудом сдерживаясь от того, чтобы не избить эту мерзкую гадину, я спросил:
— Ты хочешь немедленно отправиться в ад, чудовище?
Вася обиженно заверещал:
— Я не чудовище, ангел! Может быть я и грешу иной раз, но Бог меня простит. Я каждый день хожу в храм…
— Заткнись! — Рявкнул я, а два моих двойника крепко встряхнули этого святошу — Я уже сделал тебя импотентом, а скоро всё твоё мужское хозяйство само собой отсохнет и отвалится, так что ты своё уже отгрешил. А теперь слушай меня внимательно, грешник. Будешь ты гореть в аду или нет, решит сам Господь Бог и это произойдёт довольно скоро, но завтра утром, когда в эту квартиру придут твои сообщники, ты откроешь им дверь, а потом, когда явится милиция, обо всём честно расскажешь. Я сказал, обо всём и обо всех девочках, над которыми ты надругался. Знаю, ты захочешь скрыть всё это от людей, но у тебя ничего не выйдет. Эти четыре ангела, которых никто кроме тебя не увидит и не услышит, заставят тебя это сделать. Ты ведь больше всего на свете боишься боли, ублюдок? — Вася побледнел и затрясся всем телом — Так вот, боль тебе будет обеспечена при каждом их прикосновении, причём такая, что ты будешь визжать от неё.
Чтобы не быть голословным, я сотворил нужное магическое заклинание и всё тело Василия от лысины и до пяток покрыла тонкая, синеватая плёнка, невидимая никому, кроме нас. Ну, а поскольку ангелы-призраки держали его за руки, то он истошно завопил и перестал орать только тогда, когда они его отпустили. При этом Вася даже обмочился от сильнейшей боли. Зато как только они отпустили его, боль моментально прошла и этот ублюдок снова упал на колени и уткнулся лбом в пол. На этот раз я догадался, зачем он это делает. Просто в такой позе он привык молиться Богу, полагая, что так его молитвы быстрее достигнут его ушей. Надо же, размечтался, мерзавец. Не желая затягивать этого дела, я рыкнул сердитым голосом:
— Встань и отвечай, пока ангелы не подняли тебя! Ты понял меня? Что ты сделаешь завтра?
Вася нехотя поднялся на ноги, одарил меня ненавидящим взглядом, но отвечать не торопился и тогда я сотворил магический кляп, чтобы не разбудить всю Москву, и все четыре ангела-призрака подступили к нему. Они легонько пинали его и отпускали ему подзатыльники минут десять, прежде чем я не отвёл их от божьего человека. Вася немедленно рухнул на пол, но в молитвенную позу уже не вставал и когда я освободил его от кляпа, немедленно разрыдался и плаксиво запричитал:
