- … я просто не знаю, как им это объяснить, — тем временем говорил Джеймс. — Вот сейчас, например, я работаю в кафе, но всю жизнь ведь не будешь грязную посуду таскать. Мистер Ди, а как вы поняли, что хотите стать военным?
— Я не хотел, — ответил я и тут же осекся, осознав, что это ложь. — Когда я заканчивал школу, то собирался заняться физикой чар — это у меня получалось лучше всего. О Легионе я тогда ничего не слышал. Знаешь, Джеймс, с выбором профессии все не так сложно — просто делай то, что у тебя лучше всего получается, или то, что приносит удовольствие, и не прогадаешь. Кстати, почему ты работаешь в кафе? Ведь у твоего дяди несколько магазинов, ты мог бы устроиться к нему.
— Да он предлагал, и я был согласен, а мама сказала нет, — расстроенно ответил Джеймс. — Она боится, что я там так и останусь.
— А что в этом плохого?
— Ничего, — он пожал плечами. — Просто родители хотят, чтобы я получил образование.
Вид у Джеймса был невеселый, но я не стал ничего советовать, иначе Джинни окончательно запретит мне появляться в их доме. Перед нами с Мэй никогда не стояло подобных вопросов: чем бы наши дети не решили заняться, если это было их искренним желанием, мы не собирались вмешиваться. Здесь, очевидно, такой совет не подходил.
Внизу хлопнула дверь, и Джеймс вскинул голову.
— О, кто‑то вернулся. Пойду посмотрю, может, это папа.
Он ушел, а я откинулся на спинку дивана, безрадостно думая о словах, сказанных сейчас сыну Поттера. Действительно, в школе я не знал о существовании Легиона, а знал ли о нем Волдеморт, когда говорил мне в Министерстве магии: "Ты воин, Линг"? Я понимал, что рано или поздно скажу Риддлу, чем занимаюсь и что ищу, и эта предопределенность вызывала во мне злое сопротивление, желание уйти от программы, не позволить портрету, каким бы "живым" в своем мире он не был, и дальше руководить моей жизнью… сжечь его, в конце концов. От такой мысли немного полегчало — пусть это будет выходом на крайний случай. Тогда он не узнает, как глубоко засели во мне его слова, и что я, оказавшись перед выбором в далеких горах Непала, выбрал его версию правды, не прислушавшись к своему учителю, мгновенно позабыв о его помощи, как только увидел зазывной плакат Легиона. А ведь Снейп, несмотря на все его предостережения, действительно верил, что увлечение Тибетом, тибетской магией и философией, для меня важно… Я вспомнил о его портрете, который висел теперь рядом с портретом Дамблдора, и мои кулаки невольно сжались. Риддл, как и Дамблдор, видели мое будущее именно таким, каким оно в конце концов стало. Почему, оказавшись в Непале, я не сдержался, не дал себе времени подумать и всё взвесить? Что было бы, если б я спустился с горы в монастырь?..
— Извини, совсем замотался, — весело сказал Поттер, плюхаясь на диван. — Думал, успею, а там такое началось… Э–э, Линг, ты вообще здесь?
Он помахал рукой, привлекая мое внимание.
— Прости, задумался, — ответил я, разжимая кулаки и глядя на ладони, где остались красные следы от ногтей.
— Давай сперва поужинаем, — предложил Гарри. — Джеймс сегодня за хозяина, Джинни у матери. Они обычно допоздна засиживаются. Уж не знаю, что у них там за дела…
Я не стал возражать — все равно сейчас у меня не было настроения обсуждать то, ради чего я напросился в гости. Моя сдержанность не ускользнула от внимания Гарри, и за столом он не затевал никаких бесед, вместо этого рассказав, как, поселившись в доме Блэка, был вынужден учиться готовить после смерти домашнего эльфа. Слушая его историю, я лишний раз убедился, что приготовление пищи — скучное и бессмысленное занятие, о чем и сообщил обоим Поттерам, заслужив молчаливое одобрение младшего.
Вернувшись в библиотеку, Гарри достал коньяк и вопросительно взглянул на меня.
— Давай, — согласился я.
— Ну так что, — проговорил Поттер, усаживаясь на диван с бокалом в руке. — Порадуешь или огорчишь? Ставлю на второе.
— Наверное, я тоже.
Гарри сделал рукой приглашающий жест.
— Помнишь, я говорил, что у Бруствера есть проблема, за решением которой он обратился ко мне?
Поттер кивнул.
— Вы с ним часто общаетесь?
— Нет, не часто. Мы никогда не общались часто. Ты скажешь, что за проблема?
— Скажу, не торопи. Как думаешь, зачем Риддлу была нужна палочка Смерти?
Поттер секунду непонимающе смотрел на меня.
— Затем, разумеется, чтобы стать самым могущественным колдуном.
— А зачем ему становиться самым могущественным колдуном?
— Господи, да у него эго как дирижабль!
— Ну а кроме эго? Я ведь не просто так спрашиваю, я в контексте…
Поттер немного подумал.
— Чтобы сохранить власть, — наконец, сказал он.
— Верно, чтобы сохранить власть. Получить ее гораздо проще, чем удержать. А теперь предположим, что есть некто, уже обладающий властью, который хочет, а главное — может ее расширить и укрепить. Он знает, что это незаконно, знает, что его действия как минимум не одобрят, а вероятнее всего осудят, причем в буквальном смысле, вплоть до ареста или насильственного смещения. Захотелось бы ему подстраховаться палочкой Смерти?
— Ты сейчас гипотетически говоришь или конкретно?
— В основном гипотетически, но скоро будет и конкретно.
— Всё на Стражей намекаешь?
— На невыразимцев, — сказал я.
Поттер не ответил. Он молчал несколько минут, отстранено глядя перед собой и покачивая в руке бокал с коньяком, потом встал, подошел к книжному шкафу и обернулся ко мне.
— Да, такая версия выглядит более правдоподобной, чем Стражи, — наконец, произнес он. — Значит, с этим к тебе Кингсли приходил? У него проблемы с невыразимцами?
Я отрицательно покачал головой.
— Кто такой Кингсли Бруствер? Просто министр, хоть и магии. Открывает квиддичные чемпионаты. Мне пока сложно сказать, есть ли у него проблемы с невыразимцами, но по большому счету он им неинтересен, поскольку не может дать того, чего у них нет. Знаешь, какая задача у Легиона в числе приоритетных? Не позволить колдунам отобрать власть у официальных правительств своих стран. Проблема в том, что они это могут, причем, как ты понимаешь, очень легко, а перспективы, которые перед ними открываются в этом случае, поистине безграничны. В истории такие захваты периодически случались и никогда, ни разу, не приводили ни к чему хорошему. Маги и люди живут в симбиозе, поддерживая определенный баланс сил, и нарушать его катастрофически опасно. Мы пресекаем такие попытки, где можем, или стараемся вернуть равновесие, когда оно нарушено. Думаю, что здесь оно начинает нарушаться, и в этом случае нас ждут большие неприятности. Что касается Кингсли, если он об этом знает, то вряд ли одобряет, но помешать невыразимцам не может… а если не знает, тогда, Гарри, Брустверу пора на пенсию, потому что ситуацию понимает даже маггловский премьер.
