Неплохая добыча у вора. За такие деньги здесь можно обзавестись очень справным хозяйством и больше никогда не гнуть спину на чужого дядю. Понятное дело, человек не вынес искушения, тем более, что Кушана работники не любили.
Итак, ящик. Ну вот как раскрывать дело, если даже отпечатки пальцев не снимешь? Как-нибудь, каком кверху… Дерево мягкое, поэтому взломщик просто просунул в щель нож и, действуя на рукоять, как на рычаг, вытащил язык замка из углубления в крышке. Именно нож — от долота или стамески остались бы другие следы. А тут у нас что? Царапины…
Дерево, конечно, мягкое, но и сталь не золингеновская, ежели вообще сталь: у многих здесь оружие из таких интересных сплавов… Похоже, лезвие погнулось.
Я оглянулась. Помимо Маловячего у входа в кибитку торчал Илько, Крюйленов племянничек.
— Сходи, нашим передай, пускай ищут согнутый нож. Или того, кто лезвие сегодня с утра правил. Когда найдут — доставьте ко мне, поговорим.
— Так любой могёть… — буркнул Кушан. — Разве ж это магия, ась?
— Магию на серьёзные дела тратят, уважаемый, — очень строго заявила я, — а всяким мелким воришкам громы с молниями не положены.
— Дык не мелким же ж! Семь золотников, двенадцать серебрух!
— Вот когда у вас караван уведут, тогда и обращайтесь. Возможно, это будет сочтено достаточно серьёзным расследованием.
Похоже, у торговца перехватило дух. Пользуясь этим, я ещё раз глянула на ящик, запоминая расположение царапин — хоть приблизительно выяснить, какова ширина и длина орудия преступления. Чёрт, ну как же трудно без экспертизы…
— Хозяйка! Хозяйка! — Айсуо материализовался в сумраке кибитки, напугав купца ещё больше. — Хозяйка, нужно выйти. Там… там…
Я выскочила из повозки, чувствительно врезав локтём замешкавшемуся Кушану. Если мой мальчик ведёт себя, как перепуганный щенок, значит, дело серьёзное.
Странно, но толпы врагов возле каравана не наблюдалось. Только одинокий всадник на мышастой кобылке. Высокий мужчина, кажется, блондин…
И застывший Роннен, положивший руку на рукоять Илантира.
— Добро пожаловать, Кеоссий. Здравствуй, Ваирманг. Что привело тебя сюда?
Глава 9. Мужья и поклонники
Здесь и сейчас
Утром я специально встала пораньше и чуть ли не бегом добралась до здания городской стражи. Как и ожидалось, Тайли Креж там не обнаружилось. Зато обнаружился Креж-старший. Как его, Алузий, что ли?
Папенька, значит, явились. Отлично, поговорим с папенькой.
Алузий Креж сразу взял быка за рога.
— Вы это чего вытворяете? Вам порядок беречь должно, а не девиц невинных в застенки таскать! Да я бургомистру пойду, найду управу на ваши бесчинства!
— Конечно-конечно, — в нашем мире многие ругают милицию: дескать, отмахиваются от простых людей. Это они в Дойл-Нариже не бывали. — идите. А того лучше, давайте вместе к нему зайдём. Тем временем девицу как раз доставят. Эй, Ливис, Акьен! Тут у нас нарушители, по повестке не желают приходить…
— Да я… да что ж вы…
— Адресок какой? — встрял Ливис, весело колыхая пузом. Акьен Тернов мудро улыбался в сторонке.
— Погоди, — теперь нужно мило улыбнуться задыхающемуся от негодования господину Крежу. — Разве я вчера не хотела договориться по-хорошему? Два раза заходила, ноги била. И какой ответ слышала? Нету вашей дочери дома, верно? А ведь Таиллия весь день за порог не выходила, неужто в семье считали, будто стража не узнает? Теперь, значит, к бургомистру пойдёте — ну, идите! Давайте к бургомистру вместе зайдём, вы ему о нашем произволе поведаете, а я — о том, как Крежи убийцу покрывают!
— Не было такого! — аж отшатнулся Алузий. — Никогда мы… убийцу…
— Да неужто? Тайля ваша знает, что Юляшка Мехмова вовсе не сидела с подруженьками до ночи! Знает, а молчит. Что же до девичьего стыда… так если Мехмовым верить, дочка ваша чуть ли не в полночь от них домой возвращалась. Вон, Юница Лиева подтвердить это готова…
— Смилуйтесь, — выдавил из себя Креж, — Мехмовы — благодетели наши. Должны мы им… отдать не сумеем.
— Благодетели, значит, — я криво усмехнулась. — Ну, не мне решать, стоит ли честь Таиллии Креж занятых денег. Ещё мне неведомо, сколько Мехмовы скостят за позор, когда дочку вашу под конвоем поведут. Впрочем, ладно. Один раз — последний! — могу помочь. Мы сейчас идём к Тайле — вдвоём, никакой стражи. Я её расспрашиваю, а она правдиво отвечает. И никому больше ни слова. Так лучше?
Разумеется, так оказалось лучше. Ливис и Акьен пообещали стать глухими, слепыми, а главное — немыми, меня зачислили в благодетельницы, а путь от здания стражи до дома Крежей за истекшие сутки, увы, не укоротился. Долг службы — отличная штука, благодаря ему у меня до выхода на пенсию сохранится прекрасная фигура. Ладно, ходьба полезна для здоровья, особенно если вовремя уворачиваться от помоев, которые добрые горожане с утра выплёскивают из окон. Стараются попасть в сточные канавы, но выходит не всегда. А может, не очень и стараются.
С первого взгляда Таиллия Креж казалась толстой. Но лишнего жира у неё не было — таких девиц иногда ещё называют "толстомясыми". Широкая кость, мощные, борцовские бёдра при не самой пышной груди — в общем, не уродина, но и явно не загляденье. Ситуацию ухудшало плоское, почти монгольского типа лицо. Почти все недостатки легко бы убрались косметикой, но порядочной горожанке не позволительно. Это Юляшка у нас благодетельница, ей можно, а Тайли Креж и им подобные должны выказывать скромность.
Веки у девчонки напухшие, глаза красные — долго ревела, видать. Я молча посочувствовала, храня строгое выражение лица. Пускай осознает вину, разговорчивей будет.
— Ну, ты понимаешь, что и сама влипла, и родню под каторгу чуть не подвела?
Тайля засопела, попробовала всхлипнуть. Отец её, похоже, держал в строгости, окрик должен подействовать…
— А ну прекращай реветь! У тебя сейчас один выход: рассказать мне всё об этом Юляшкином кавалере. И учти, я с вашей семейкой уже намучилась достаточно, узнаю, что соврала — никого не пожалею.
Вроде, с угрозами не переборщила. Теперь можно немного смягчить тон.
— Да ты не бойся, если будешь говорить правду, так ничего вам не грозит. И Мехмовы не узнают. С чего бы мне им открываться? Они на твоём горбу выехать пытаются, пойми это, а что с тобой случится — им без разницы.
Таиллия ещё раз всхлипнула — уже деловито — и открыла рот. Голос у неё оказался низким, почти мужским.
— Гуляла Юляшка с ним, верно говорю. Влюбилась без памяти, Витека и забыла уже. Плакала, когда о скорой свадьбе речь зашла. Верьте, я верно говорю.
