— Подвезти?! — спросил возница, весело улыбающийся лесовик. — Садитесь!
Ему поговорить хотелось.
Беглецы назвались южанскими именами — Хадик и Фрира, Рес соврал, что колдуны направили его к приморскому селению, чтобы чинить причал — слышал в кабаке краем уха, что давно пора.
— Наконец-то! — кивнул возница, его звали Ксаи. — Там все плотники на верфи заняты, а причал того гляди развалится.
Остаток пути говорил в основном Ксаи. Он возил рыбу в город — колдуны любят свежую морскую, потому выделили Ксаи легкую быструю повозку и хороших лошадей. Сам он здесь родился, всю жизнь прожил в промежутке. Больше того, чувствовалось, что боится его покидать. Но уверенно заявлял, что нужен советникам и служителям, может не трястись перед равноденствиями.
— Я даже случайно не могу уйти из промежутка, — веселился Ксаи. — Потому что только по этой дороге гоняю, оно даже вернее, чем просто в городе жить. Когда-то ведь выйти из города придется, и можно случайно не туда свернуть, потому что не знаешь, что вокруг, где границы промежутка. Случалось такое, а колдуны не всякому позволят вернуться.
— И часто такое… случается? — спросила зачем-то Леск.
— С горожанами редко, — охотно отвечал Ксаи. — Чаще всего — с рыбаками. Зазевается рыбак, глядь — уже на Колдунье, а не в море. Но рыбкаков колдуны возвращают почти всегда, рыба нужна. А вот моряки — тем приходится осторожничать особо. Рыбацкую лодку можно сушей дотянуть до перехода, а корабль — только окольными путями, через другие промежутки. Морякам такое не прощают, не пускают сюда больше. А то, еще бывает, что мачты сломаются — ветер в промежутке и на Колдунье разный может быть.
Рес удивился, что здесь и корабли есть. Очень хотелось спросить, зачем они, однако вдруг и так все знают? Конечно, если Ксаи заподозрит что-то, можно пустить в ход тесак, но очень не хотелось отвечать злом на добро.
Впрочем, возница сам выболтал:
— Ага, есть у нас и корабли на море — вглубь ходят, в другие промежутки. Ананасы привозят, апельсины — вы, небось, такого и не пробовали у себя в Плавильне.
Почему он решил, что Хадик и Фрира из селения Плавильня, трудно сказать.
Рес, изобразив страх — легко получилось, — спросил, далеко ли от берега граница промежутка. Ксаи не знал — а зачем ему, он же не собирается плавать в море.
Въехали на холм — и море открылось. Безбрежная синева притянула взгляд и не отпускала, Рес даже болтовню Ксаи почти не слышал — пил глазами простор. Рассудком отметил крохотную, отгороженную молом бухту с причалом и десятком малых судов, два двухмачтовика, стоявших на якорях в открытом море. Настолько засмотрелся, что и не заметил, как въехали в селение. А вот оно морю не соответствовало — сбившиеся в тесную кучку мазанки, воняет тухлыми рыбьими потрохами и нужником, люди смотрят угрюмо, с завистью.
Ксаи высадил беглецов на окраине, подробно объяснил, как пройти к здешнему советнику. Рес расспросил, где тут причал — в том смысле, что сначала надо бы оценить, сколько предстоит работы, а потом уж с советником говорить. Ксаи удивился, но все равно объяснил.
Хоть и спешили беглецы, селение обошли по краю — оттуда какой-то шум доносился, пьяные крики. То ли праздник, то ли большая драка.
Причал действительно требовал починки. Молил о ней, грозил, что развалится. А суденышки возле него разные, есть парочка хороших. Беглецы неторопливо, изображая беззаботное спокойствие, направились к «гонцу» — небольшой кораблик, но океанский, явно построенный где-то на Закатных островах. Паруса косые треугольные, снасти сложные, на блоках, благодаря чему управлять можно и в одиночку, само судно размером не больше одномачтовика, но, кроме главной мачты, есть еще малая на корме, под дополнительный парус — это делает суденышко очень вертким. И никого на борту не было — видно, что белеет прямо посреди бушприта пятно помета чайки, даже самый нечистоплотный моряк такого не стерпел бы долго. Все суда у причала были пришвартованы веревками, а этот — еще и железной цепью. Рес, оглянувшись, не смотрит ли кто, с одного удара разрубил ее тесаком.
Повезло с ветром — от берега дул, попутный. Рес и Леск оттолкнулись шестами и подняли паруса. Никто не всполошился, что «гонца» угоняют. Парень, ладивший снасти на большом рыбацком боте, глянул удивленно и тут же отвернулся.
Их не задержали. Пожалуй, могли не выпустить бухты, да и в море достать колдовством. А еще те два больших судна могли перехватить. Но — никто не думал мешать, видимо, местные представить себе не могли, что кто-то решится вот так, запросто угнать корабль. Запредельное это для них. Еще бы, если молчаливость считается преступлением.
Название корабля на парусе было выведено незнакомым Ресу письмом. Леск, объяснила:
— Здесь написано: «Фупа». Это женское имя.
Имя красивым не показалось, вообще не подходило «гонцу».
— И что оно означает?
— В переводе с древнего языка южан «Фупа» — «Плодовитая».
— Да уж… Может, еще переименуем. А куда сейчас? Просто по ветру?
Леск лишь неуверенно пожала плечами.
«Фупа» под свежим ветром шла хорошо, чуть покачиваясь. А небокрай… приближался. Да, как-то ближе становилась граница воды и неба, мало того, если с суши она выглядела четкой, как и должно быть, то сейчас было видно, что плавно переходит небесная синева в морскую. Так облака кажутся резко очерченными издали, но не вблизи.
Кораблик уверенно подходил к размытому небокраю. Рес все пытался разглядеть черту, где заканчивается море, но не получалось: чуть поднимешь взгляд — синева, чуть опустишь — вода. Будто черта от взгляда убегает. Наваждение… Оглянулся, увидел привычно четкий берег, обыкновенные волны — и как-то полегчало. Снова посмотрел на границу — и накатило замешательство, словно в родном, с раннего детства в подробностях знакомом городе заблудился. Забормотал чего-то, что сам не понял. Леск поняла и ответила:
— Промежуток — не мир, это отпечаток другого мира. Или отражение. Но промежутки не могут быть… такими же совершенными.
Рес взял себя в руки, успокоился. Решил:
— Надо убрать паруса — тот… Ксаи говорил, что мачты могут поломаться, если ветер резко изменится. Хоть у нас и «гонец», а все равно…
Убрали. Кораблик понесло ветром в нужную сторону — к границе промежутка, — но слишком медленно. А на одном из двухмачтовиков паруса поднимали — все же заметили, что «Фупа» уходит из промежутка. Здесь-то догнать не успевают — Рес и Леск снова поднимут парус, если что. Но преследователи могут теперь и сами пройти границу, гнаться и по Колдунье, чтобы не отпускать преступников.
