— Я знаю, что ты не можешь смотреть на меня после того, что я с тобой сделал, — он понаблюдал за моей реакцией на свои слова.
Мои ноздри начали раздуваться. От медного запаха крови, перемешанного с запахом его кожи, у меня закружилась голова. А, может быть, это было связано с тем, как пристально он смотрел на меня.
— Жаль, что я не могу отменить свои действия, Несс. Я бы хотел вернуться в прошлое и отпустить тебя, а не вести себя как... как... — и хотя его голос дрогнул, он не отвёл от меня своего взгляда, — дикарь. Мне очень стыдно за то, что я сделал с тобой.
Его голос был мягким, как те капли дождя, которые стучали в окно.
— Ты поэтому загородил меня сегодня от пули? Чтобы я смогла простить и забыть?
— Нет, — он на секунду опустил веки. А когда они поднялись, его глаза сделались ещё ярче, чем прежде. — Я понимаю, что ты никогда меня не простишь.
Невидимый кулак сжал мою грудь.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — сказал он хрипло.
Прижав руки к животу, я проговорила:
— Я рада, что с тобой всё в порядке.
— Правда?
— Да.
Он приподнял одну бровь, словно не верил мне. Но это была правда, и он, наверное, прочитал это на моём лице, потому что его бровь медленно опустилась.
— Зачем ты это сделал? — спросила я.
— Потому что я был уязвлён, — он посмотрел на картину с пером павлина над камином, — и ревновал.
Я опустила руки.
— Ревновал? К Эйдану?
Он резко посмотрел на меня.
— Что? — его подбородок покраснел.
Я сглотнула.
— Я спросила, зачем ты загородил меня от пули.
— О.
Он, явно, ответил не на этот вопрос. Он снова отвёл взгляд, и у него между бровями залегла глубокая складка.
— Я просто среагировал. Вот и всё.
Его губы едва двигались, но его слова сотрясли воздух, который неожиданно перестал двигаться.
Я едва расслышала его слова, так как его предыдущий ответ эхом раздавался у меня в голове. Ревновал.
— О чём, по-твоему, я спрашивала тебя?
Мышцы на его шее сдвинулись, и он сел чуть выше, а его плечи ещё сильнее прижались к подушкам.
— Почему я обезумел, когда ты пришла ко мне домой, — он закрыл глаза, а затем откинул голову на деревянное изголовье кровати. — От этого разговора мне больнее, чем от выстрела.
У меня в груди перехватило дыхание.
— Я тебе нравлюсь?
Его глаза оставались закрытыми. Он лежал так неподвижно, что я посмотрела на его грудь, чтобы проверить, дышит ли он.
У Лиама были ко мне чувства?
— Ты пытаешься еще больше меня помучить? — его голос дрогнул, разрушив магию его признания.
— Нет. Но почему?
Он распахнул глаза и посмотрел на меня.
— Почему ты мне нравишься?
— Я больше никому не нравлюсь.
— Во-первых, это неправда. Во-вторых, я не знаю. Ты просто мне нравишься. Но, похоже, это чувство не взаимно, — его голос прозвучал хрипло. — Так что, если ты сможешь забыть всё, что я сейчас сказал, будет здорово.
Он отвернулся, и его лицо теперь было повернуто к двери ванной комнаты.
— Я сегодня очень испугалась. Испугалась, что ты умрёшь.
Кровь начала закипать у меня в венах и нагревать кожу.
Я начала ковырять пальцем ноги пушистый ковер, покрывавший почти всё пространство деревянного пола, и разглядывать длинные нити его ворса, пытаясь понять, какого они были цвета, фиолетовые или бордовые. В темноте это было сложно определить.
— Я не ненавижу тебя, Лиам.
Фиолетовые. Они были фиолетовыми. Тёмного, почти сверкающего, оттенка фиолетового.
Босые ноги примяли ворс на ковре, остановившись в нескольких сантиметрах от меня. Моё сердце начало трепыхаться, точно пугливая форель в пруду.
Жар, исходивший от его обнажённого тела, заполнил небольшое пространство между нами. То, что он потеплел, означало, что ему стало лучше, если, конечно, у него не было жара. Может быть, в его рану попала инфекция? Я не смела пошевелиться. Не смела поднять на него глаза. Но Лиам приподнял моё лицо за подбородок согнутым пальцем.
— Я чуть не умер сегодня, Несс. И это напомнило мне о том, что я не бессмертен. Никто из нас не бессмертен. Может быть, мы и сильнее людей, но мы не будем жить вечно.
Мне сдавило горло.
— Знаешь, о чём я подумал, когда в меня попала пуля? — его зрачки пульсировали, прожигая меня насквозь.
— О чём? — выдохнула я.
— Что я не хочу умирать, зная, что ты считаешь меня ублюдком.
Я отстранила голову назад подальше от его пальца.
— Лиам...
— Дай мне закончить.
Его голос был мягким, но дрожал, как будто его уверенность в себе ослабла после того, как моя голова перестала касаться его пальца.
Я собиралась сказать, что я не считала его ублюдком. По крайней мере, теперь. Когда он закрыл меня собой от пули.
— И вторая мысль, которая возникла у меня в голове, — он завёл непослушную прядку волос мне за ухо, — это то, что я не хотел умирать, пока не поцелую тебя.
Я моргнула.
— Ты хочешь меня поцеловать?
Может быть, я не так расслышала его, и он сказал "пока не убью тебя", тогда... это было совсем неловко.
— Да, Несс Кларк. Я бы хотел тебя поцеловать.
И тут меня осенило, что Лиам не подозревал меня в убийстве своего отца. Я закрыла глаза.
— Не надо, Лиам. Не надо меня любить. Я плохая. Для тебя... я плохая.
Мои ресницы намокли. Нет, нет, нет... Я не могла заплакать. Не перед Лиамом. О, Боже. Я совсем расклеилась.
— Почему мне не следует любить тебя?
— Потому что... не следует.
Слёзы потекли у меня из глаз.
Предательские слёзы.
Я почувствовала, как его большие пальцы прошлись по моим щекам, а затем задержались по бокам от моего лица и слегка завели мою голову назад.
— Тебе придётся дать мне более весомую причину.
И тогда я взглянула на него. Моё сердце так бешено билось, что было готово вырваться из груди. Более весомой причиной была правда.
— Тамара, — выпалила я имя рыжей девушки, не зная, что ещё сказать.
— Тамара?
— Ты ей нравишься, Лиам. Я не могу так с ней поступить.
Моё объяснение прозвучало жалко. И я бы не удивилась, если бы он закатил глаза.
— Дай-ка мне кое-что прояснить. Мне плевать на Тамару.
— Но...
— Сходи со мной на свидание.
— Лиам...
— Одно свидание. Обещаю, что буду в одежде.
Один уголок губ Лиама приподнялся.
Ну, конечно, ему обязательно надо было обратить моё внимание на то, что он был раздет.
— Лукас сказал, что члены стаи не могут встречаться.
— Лукас дурак, и это липовое правило. Я знаю наверняка, что двое волков из нашей стаи вместе.
На какое-то мгновение я задумалась над тем, кто это мог быть, но затем сосредоточилась на более актуальной проблеме.
— Мы соперники. Соперники не могут встречаться.
Мускул на его челюсти дёрнулся.
— Кто это сказал?
— Это было бы неэтично.
— Серьёзно?
Его лицо нависло надо мной.
Я облизала губы, которые пересохли, как и моё горло.
— Да. Серьёзно.
— Тогда откажись.
От его слов что-то щёлкнуло у меня внутри.
— Так в этом всё дело?
— Что?
На его лбу образовались складки.
— Ты хочешь, чтобы я отказалась?
Его глаза потемнели, и он слегка качнул головой.
— Почему бы тебе самому не отказаться?
Он сжал челюсти.
— Я всю жизнь к этому шёл, Несс. А ты хочешь этого только для того, чтобы позлить меня.
— Это неправда, — выпалила я. Но это была правда.
Самая. Настоящая. Правда.
Он сложил руки на груди, запятнанной кровью.
— То есть ты выступила против меня не потому, что была категорически против того, чтобы очередной Колейн получил власть?
Вместо того, чтобы ответить, я использовала этот напряжённый момент нашего разговора, чтобы доказать свою предыдущую мысль.
— Видишь? Мы не можем встречаться, Лиам.
