Впрочем, думаю, вряд ли этот ловкий вор захотел раскрыть мне свою личность. Так что бояться его смысла не было. Зачем он все-таки крадет яйца у статуй? Наверное, шутки ради. Ему все равно, что красть, просто гордится, что его до сих пор не поймали.
Впереди показалось крыльцо величественного строения с крылатыми кариатидами… Не в пример шикарнее обычных корпусов, где жили студенты.
Что я делаю? Куда я иду? Ведь это позор, позор навсегда...
Но это единственный выход. Последний шанс, который доступен мне.
Приблизившись к крыльцу, я посмотрела на окна покоев проректора Аэлмара и выдохнула.
Интересно, спит дракон или нет? По идее, конечно, в такой час должен был бы. Но что-то подсказывает мне, что проректор бодрствует.
Хотя…
Какая мне сейчас разница?
Я получше перехватила свои немудреные вещи: саквояж и мешок с травами и прошла мимо корпуса. Путь мой лежал к пропускному пункту в академию.
А точнее, к площади перед ней.
Бдительный орк на выходе очень бдительно и удачно для меня дремал, привалившись к решетке ворот – поэтому я положила заранее приготовленные листья сон-древа обратно в мешочек. Не пригодятся.
Студентам не воспрещалось выходить из академии ночью. Но я не хотела, чтобы кто-то видел, как я это делаю.
Я уходила навсегда. И никаких следов оставить не должна была.
Как мы заранее и договорились с отцом через Ерина, который являлся в академию в полюбившем образе рокового красавчика (благо, хоть проректор его не увидел!), в неприметном переулке неподалеку меня ожидала карета.
Прежде, чем ступить на подножку, я в последний раз оглянулась на позолоченные шпили замка.
В сердце точно что-то кольнуло.
И с неожиданным сожалением я поняла, что привыкла к этому месту…
Несмотря на изначально совершенно иную цель поступления, сейчас я бы с удовольствием продолжила здесь учиться.
Пришлось бросить все, все…
Жаль, что по-другому нельзя.
Я не справилась. Не нашла бабушкин артефакт. И уж лучше бы я стала женой Туни, чем любовницей Аэлмара. Я бы не приняла унизительную роль от мужчины, который мне… Которого я…
К которому я испытывала то, в чем боялась признаться даже самой себе.
Так что не стану я ему ни женой, ни любовницей…
А стану беглянкой. Вернее, мы оба станем беглецами с моим папой, как он до этого и предложил.
Несколько лет поскрываемся по Эльмгостским лесам – они ведь страсть, какие дремучие. А там, глядишь, все действительно забудется.
С этими успокаивающими мыслями я нырнула в прохладное темное нутро кареты.
И тут же попыталась вынырнуть обратно.
Но не дали.
Ужас ужасный, тысяча шеликунов на мою бедную несчастную голову!
Вместо моего батюшки в карете, болтая коротенькими ножками, сидел…
Господин Лиагрим Туни, кто же еще?!
Рядом с ним находился не кто иной, как Ерин, что внушало надежду… Хотя, нет, не внушало. Именно ырка и не дал мне выпрыгнуть из кареты, стреножив обездвиживающим заклятием.
– А вот и моя разлюбезная невестушечка! Соскучилась, поди, душенька? Теперь не кручинься, я здесь, здесь! – карла неприятно ухмыльнулся, показав неприятный ряд черных и острых зубов. – Вот теперь начнется настоящее веселье!
И карета рванула с места.
По правде говоря, если меня разозлить, я умею и… совсем неприятно!
Но Ерин предал нас с отцом – это стало понятно сразу. А значит, в ход должно было пойти все!
Благо, шеей пошевелить еще могла. Сосредотачиваясь, я встряхнула волосами, а затем…
Они начали расти... Расти, как листья, расти как, как корни, заполняя собой все пространство кареты и норовя запутать в своих удушающих путах лепрекона и ырку.
Туни мне пленить удалось – лепрекон даже разразился бранью, выплевывая цветочки, которые были побочным действием этой непростой ворожбы и тут же набились ему в рот.
Но Ерин не зря был злым духом (и дальним родственником шеликунам, как я сейчас припомнила, он однажды рассказывал). Черная тень просочилась сквозь все мои путы и с легкостью ушла даже от цветочков.
Сверкнула сталь, и меня оглушил выкрик Туни:
– Не смей резать ей волосы, они мне нравятся! Выруби ее, просто выруби и все!
Ерин послушался: в то же мгновение меня накрыла тьма.
Вот только это была не спасительная спокойная тьма, не глубокое заблуждение сна.
Я находилась в этой тьме и слышала шорохи. Справа, слева… Повсюду. Неприятные, пугающие шорохи десятков и десятков длинных червеобразных ножек.
– Хэллия, – раздалось прямо в моем ухе.
Почему этот голос преследует меня?
Это было страшно. Так страшно, что я распахнула глаза.
Самое первое, что я почувствовала – то, что не могу пошевелить даже кончиком пальца. Шею мне тоже предусмотрительно лишили всякой чувствительности. Вместе с головой, разумеется.
Благо, хоть говорить могла.
Я лежала большом плоском камне в некоем подземелье, не лишенном, впрочем, кое-какой обстановки: кровать, какие-то сундуки, ковер полу и трельяж…
Учитывая слухи о богатстве лепреконов, данное место меня вообще не впечатлило.
Зато впечатлили два стоящих рядом манекена: женский, нормального роста, и мужской, достающий ему примерно до пояса.
Но еще больше меня впечатлило то, что манекены были одеты в зеленые свадебные облачения. Парные облачения, между прочим!
– Нет, я определенно люблю зеленый цвет, – тут же заявила я. – Но я не выйду замуж в зеленом свадебном платье! Да еще и такого ядовитого колера! Полная безвкусица! Хоть бы один кружавчик пришли!
– Очнулась, тростиночка моя? Добро, добро!
Туни выкатился из-за шкафа зеленым колобочком, и тут же слюняво приложился к моей руке. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что карла еще и довольно плешив, что как-то не добавило мне настроения.
Да и вообще, я, конечно, дриада и все такое, но что-то зеленый меня уже как-то раздражать стал.
То ли дело черный… И золотой. Как чешуя дракона…
– Я был опечален, – грустенько сообщил меж тем карлик, как бы невзначай поглаживая меня по ноге, и трагически заявил. – Ведь все это время вы обманывали меня, фэссарина Сенфрид. Изобретали всяческие уловки, а сами… Сами не собирались выходить за меня замуж!
Туни достал большой зеленый клетчатый платок и принялся то ли рыдать в него, то ли сморкаться. Точно понять было сложно.
Намного больше меня волновала потная ладошка лепрекона на моей щиколотке. Захватническая такая ладошка, прилипчивая…
– По правде говоря, уважаемый господин Туни, я до сих пор не собираюсь, – рискнула вставить я, безуспешно пытаясь дрыгнуть ногой, чтоб стряхнуть его ручку. – Может быть, как-то с вами договоримся? Дайте отсрочку, и я верну вам сумму долга моего отца! Я найду деньги и очень быстро!
– Деньги, деньги! – проскрипел карлик недовольно. – Все вы любите деньги! Всем вам нужны деньги! Еще, еще, еще, еще!
– Э… Мне не нужны. Я, наоборот, их вам отдам. Сама. Только дайте мне немного вре…
– Тсс, голубушка моя! – Туни приложил палец к моим губам, а я в очередной раз подумала, что, несмотря на маленький рост, какой-то он жутковатый. – Вы не понимаете, что болтаете. Мне не нужны ваши деньги! Мне нужна жена и титул фэсса, да-да! Мне нужно торжество у самого короля, на котором сегодня вечером нас объявят парой! Договор подписан и скреплен – вы станете моей женой. Тем более, вы такая душечка, милашечка…
Ладошка лепрекона поползла по моей ноге выше, и я заорала благим матом, припоминая достопамятных шеликунов, Дриадью Праматерь и еще много кого.
Это что это он, карлик греховодный, делать собирается? Это куда это он, стесняюсь спросить, собственно говоря, лезет?
– Ой-ой-ой, – покачал головой Туни. – Благородная фэссарина, а ругается, как самый распоследний орк! Нехорошо, совсем нехорошо. Вы – моя невеста, будущая госпожа леприконесса. А, значит, такие гадкие слова вы употреблять не должны.
Он чего-то там пошептал, и мой голос как отрезало. Вместе с желанием жить. Настырный карла не дает усомниться в серьезности своих намерений – он меня заставит. Просто-напросто заставит…
