– Только не власть, – заметила рассудительная черноволосая Кари. – Ритору на власть наплевать.
– Верно, – согласилась Ота. – Никогда не пытался доминировать…
– У Ритора одна, но пламенная страсть, – задумчиво проговорила Лола. – Прирожденные.
– Точно, – заметила Лой. – Но какое отношение это имеет к Торну? Вода никогда не питала особой любви к оставшимся на том берегу… Я бы даже сказала, напротив.
– Тогда все-таки власть? – сплела тонкие руки Кари.
– Первое, что приходит на ум, – отрицательно покачала головой Ота, – и едва ли самое верное. Ритор никогда не стремился к власти. А ведь мог, особенно после…
– А Торн? Он хорош… и честолюбив. Богат. Он выжимает полюдье всеми методами. И Наказующие Воды не знают устали. Могли они сцепиться из-за земель?
– До такой степени, чтобы драться на моем балу? – Лой возмущенно вскинула голову. – Он не настолько жаден.
– Торн ведь так чтил обычаи… – задумчиво проговорила Ота. – Должно было случиться нечто поистине невероятное…
– Общих слов нам тут не надо! – резко оборвала подругу Лой. – «Невероятное»… У нас таких слов быть не может. У нас в клане Воды семеро осведомителей. Почему они бездействовали, я хочу знать? Фиа, я знаю, спала с Романом – он если и не правая рука Торна, то уж левая – наверняка. И почему от нее ни одного слова, почему?!
– Не случилось ли беды? – заметила осторожная Лола.
– Беды? Со всеми семью одновременно?
– А почему бы и нет? Мы стали немножко самоуверенны в последнее время. Крупные провалы – достояние истории. Нам – ого-го! – и Стихийные кланы по плечу. А что, если Торн все это время посмеивался над нами, а когда пришла пора действовать – по-быстрому прикончил всех семерых, что работали на нас? Почему мы его недооцениваем? – с горячностью возразила Лола.
Ивер призадумалась.
– Значит, так. К Торну – восьмерых. Столько же – к Ритору. И по четыре – к двум другим Стихийным. И будем ждать. Пока.
– Может быть, стоит и мне, – мурлыкнула Ота, – …прогуляться? У всех осведомителей есть один главный недостаток – они не владеют стратегической информацией. И значит, не понимают, что надо искать…
Лой в очередной раз порадовалась, что вовремя заметила и приблизила к себе Оту.
– Нет, подруга, – ласково ответила она. – Нет. Прогуляться придется мне.
– Почему же это?
– Как раз потому, что только я, – Лой послала подруге и конкурентке самую очаровательную улыбку, – владею всей стратегической информацией.
Пусть Ота поломает себе голову, пытаясь сообразить, что же еще известно великой Лой Ивер!
Поезд то ускорял свой бег, то притормаживал на крутых поворотах, когда путь изгибался дугой. Виктор дремал, сидя на кровати, откинувшись головой на мягкую стенную обивку. Один раз он услышал странный скрежет, открыл глаза и обнаружил, что Ярослав маленьким бруском острит свой нож. От взгляда Виктора мальчишка покраснел, спрятал брусок и сел неестественно прямо.
Вояка…
Виктор закрыл глаза, борясь с искушением вновь начать расспросы. Наверняка мальчик мог бы ему многое рассказать.
Но по-прежнему стоял в сознании запрет. То ли страх, то ли отвращение к возможному результату расспросов – приступу видений, ярких и выматывающих.
Да что же он такое… точнее – кто такой? Откуда берутся эти галлюцинации? Не было с ним такого, не могло быть…
Виктор и сам не заметил, как задремал.
И оказался на берегу, по колено в антрацитово-черной воде. Глухо рокотал прибой.
Опять!
Вот только ночью… Господи, это было только сегодняшней ночью! – Виктор был уверен, что спит. А сейчас – нет.
Во сне бывает все. И краски – яркие, живые. И звуки.
Но никогда, почти никогда не чувствуешь собственного тела. И уж точно не замечаешь, что вода – мокрая, солнце – жжет затылок, камни под ногами покрыты скользким налетом.
– Дьявол! – только и сказал Виктор.
Между этими снами и видениями уж точно не было ничего общего. В видениях он был лишь зрителем. Взирал на происходящее, ничему не удивлялся и не осознавал себя – собой. В общем-то, если уж судить непредвзято, как раз-то эти наваливающиеся ни с того ни с сего видения и напоминали нормальные сны.
А сейчас он совершенно отчетливо помнил – кто он, как попал в Срединный Мир. Помнил и Тэль, и погибшего Предельника, и мальчишку Ярослава, еще минуту назад возившегося с кинжалом.
Зачерпнув воду в ладонь, Виктор поднес ее к лицу. Вода как вода. Прозрачная. Откуда же берется этот густой черный цвет, сочный, словно чернила в авторучке?
Волна плеснула, окатив его до пояса и прервав дальнейшие эксперименты. Виктор торопливо побрел к близкому берегу. Вдали виднелись те самые причудливые горы и приземистое строение, в котором он давеча побывал. Кислой вони в воздухе больше не было, и дым из трубы не валил.
– Что же такое, а, братцы-кролики… – прошептал Виктор. Крикнул: – Эй, хозяин! Мне понравилось, принимай гостей!
В проеме, заменяющем дверь, никто не появился. И огонь, в прошлый раз мерцающий в темноте, исчез. Виктор попрыгал на берегу, высоко задирая ноги в попытке вытрясти воду из ботинок. Ничего не получилось, пришлось усесться на обкатанную волнами гальку и разуться.
Нет, неправильно все это. Слишком реально для сна. Разве можно во сне зачерпнуть пригоршню мокрого песка – и рассмотреть отдельную песчинку? Разве ощутишь прикосновение каждого камешка, разглядишь в прозрачности воздуха любой изгиб фиолетовых ветвей на далеких деревьях?
Полноте, а сон ли это?
Виктор ощутил страх – пока неуверенный и робкий. Как холодный комок на сердце. Он ведь в мире, живущем по иным законам? Почему бы не допустить, что и сны здесь материальны?
Нет! Нельзя поддаваться такой мысли. Хотя бы потому, что после первого такого сна он не нашел на теле синяков или кровоподтеков. А нелепая драка с коренастым уродом должна была их оставить.
«Бывают сны, доченька. Просто сны». Что ж, доверимся старику Фрейду из анекдота. Попробуем разгадать до конца подкидываемые подсознанием загадки.
Виктор натянул влажные носки, неохотно всунул ноги в ботинки – босиком бы пройтись, но что-то не хочется резать ступни об осоку.
Он двинулся к «лаборатории», приминая высокую траву. И остановился – пораженный.
От берега, немного с другой точки, тянулась к строению тропинка. Примятая, сломанная недавно осока. Правильно. Там он и шел.
Не сон – и не явь. Он оставляет следы в этом мире – а вот мир не оставляет на нем своих следов. Невольно ускорив шаги, Виктор вышел на старую тропку и перешел на бег. Откуда-то пришла мысль, что отпущенное ему время не так уж и велико. А можно – и нужно что-то понять.
