– Не бей! – послышатся пронзительный хрипловатый голос- Не бей, человек! Я боюсь боли…
Лохматый остановил замах. Пристально посмотрел во мрак. Поднял левую руку и слизнул кровь с пальцев. Поколебался, но медленно разжал кулак.
– А ты не кусайся.
– Сам дурак,- по-стариковски сварливо проворчали из тени.- Тоже небось не нравится, когда за шею хватают.
– Подглядывать нехорошо, – парировал Лохматый.- И вообще, шпионов убивают на месте.
– А я не подглядывал,- проскрипели в ответ.- Гулял, птичек слушал.
– Каких птичек? – ухмыльнулся нищий, быстро глянув на ошеломленного Ирна.
– Ворон,- отрубил неизвестный.- По зиме чудо как голосят…
– Ага, верю,- милостиво кивнул бродяга.- Ты выходить собираешься? Или так и будешь изображать тень?…
– Руку с меча убери.
Лохматый улыбнулся шире, медленно снял ладонь с рукояти клинка. В тени тяжело вздохнули и покряхтели. Раздались шаркающие шаги, жалобный звон бубенчиков. Из мрака показалась приплюснутая зеленоватая мордочка. Уши – словно рваные тряпки, на голове жидкие клочки седых волос. Нос – две вертикальные щели, рот – как у лягушки. И глаза… огромные, умные и удивительно печальные. Гоблин!
Королевский шут пугливо съежился, принялся нервно теребить колпак. Одет он был в цветастый жилет, украшенный монетками и камешками, такие же штаны. На ногах – мягкие туфли с длинными загнутыми носками.
– Зачем шпионил? – спросил бродяга. Грозно прищурился, сложил руки на груди.
– Я говорил,- ответил гоблин, угрюмо засопев.- Таким не занимаюсь… Просто шел мимо, птичек слушал. Потом голоса. Вот и решил проверить, откуда доносятся.
– А куда направлялся? – не отставал Лохматый. Глянул на искусанную ладонь, изобразил на лице плотоядное выражение.
– Мне ж положено шастать то тут, то там,- нашелся неудачливый шпион. Растянул губы в нарочито умильной ухмылке.- Позвольте представиться – Груст, личный дурак принцессы Жосслин.
Бродяга и послушник переглянулись. Ирн беспомощно развел руками. Нищий задумчиво поскреб подбородок. Но сразу вперил взор в гостя, с хрустом сжал кулаки.
– Не похож ты на шута,- изрек Лохматый.
– То есть как? – возмутился гоблин. Недоверчиво осмотрел свой наряд, обиженно засопел.- А на кого тогда?…
– Тебе лучше знать,- с тусклой улыбкой ответил бродяга.- Но как по мне – вылитый злодей, идеальный убийца или отравитель.
– Нет-нет! – взволнованно вскрикнул Груст и замахал лапами. Потом поспешно придал лицу лукавое выражение, состроил вдохновенную рожицу.- Постойте, докажу… Я маленький шут, тра-ля-ля, веселый и беззаботный плут, ха-ха-ха! Там, где я, там шум и смех! Подтрунить надо мною не грех!…
Шатер наполнился перезвоном колокольчиков, топотом. Гоблин пустился в пляс. Неуклюже запрыгал сначала на одной ноге, потом на другой. Показал язык, принялся строить рожи. Завертелся волчком, подпрыгнул и лихо ударил пяткой о пятку. Но где-то на третьем скачке раздался отчетливый хруст. Шут согнулся в три погибели, застонал и ухватился за столешницу. Старость не радость.
– Не верите? – убитым голосом спросил у пленников.
– Нет,- отрезал Лохматый и покачал головой.
– Мрон! – ругнулся гоблин. Скривился, печально вздохнул.- Ладно-ладно, признаюсь – меня послал король, чтобы отдать верительные грамоты и поторопить с подготовкой. Турнир заканчивается, ждут только вас.
– Какие грамоты? – встрял Птиц.
– Те, что отобрали у вас стражники,- с недовольством проскрипел гоблин, страдальчески закатив глаза.- Господи, что за примитивные существа? Ну зачем такое наказание? Они же два на два не умножат, собьются…
Груст пошарил на поясе и извлек из кармана два свитка. Лохматый принял, развернул первый попавшийся и быстро пробежался взглядом по строчкам.
– Дела-а, брат… Верительная грамота с родословной и перечислением благородных предков до седьмого колена. Сэр Птиц де Лоранж, уроженец Золотой империи… Поздравляю!
В голосе нищего проскользнула едкая ирония. Лохматый осторожно указал на гоблина, мимикой дал Ирну понять: молчи, разберемся потом. Мелкий пройдоха – лазутчик короля или иных сил. Надо держать ухо востро.
Птиц едва заметно кивнул, унял дрожь в руках. Весело! Вторая грамота, несомненно, подтверждала благородное происхождение нищего. Но зачем королю понадобилась эта комедия? Для чего выставлять каких-то проходимцев рыцарями? Чтобы выступили на турнире? Глупость!… Хотя… Быть может, он просто не замечает той логики, что правит поступками окружающих? Да и безумец обмолвился о том, что сам король играет роль. Лохматый явно понимал и видел чуть больше-Немного успокоенный этими мыслями, послушник принял у нищего свиток и спрятал в мешке. С брезгливым интересом посмотрел на карлика, поежился. Даже в полумраке Груст выглядел уродливым и старым. Высохший, худой и жуткий нелюдь. Ходили слухи, что племена гоблинов остались в дремучих лесах да в диких степях Дорамиона. Ранее – свирепый и безжалостный народ людоедов, наводивших ужас на человеческие королевства. Сейчас – почти вымерший вид, диковина. Наемники промышляли ловлей гоблинов. Потом продавали аристократам в качестве домашних дураков за весьма неплохие деньги.
Почувствовав взгляд Птица, шут опять ощерил зубы в улыбке. Мелкие, треугольные, будто полотно ножовки. Такими хорошо разгрызать сухожилия, дробить толстые кости. Да и челюсть достаточно мощная. Интересно, чем кормят питомца во дворце… Парень представил, с усилием сглотнул твердый ком. Но переборол приступ дурноты, осторожно спросил:
– Не подскажешь, что творится в городе? Нам показалось, что чума…
– Чума,- подтвердил шут, гнусно хихикнув.- Особого рода. В головах заводятся червяки и выедают человекам мозги. Хотя и есть нечего… тупые дикари.
– Ты б на себя поглядел,- мрачно вставил Лохматый.- Или думаешь, что умнее? Рассказывай!
Бродяга навис над карликом подобно горе, принялся закатывать рукава. Шут присел от испуга, попятился. Но бежать оказалось некуда, нищий перекрыл дорогу. Посередине возвышалась жаровня, а сбоку застыл послушник.
– Турнир! – пискнул гоблин.- Король Бернард ищет для дочери хорошего жениха, созывает с окрестных земель благородных воинов.
– Мы тут при чем? – прорычал безумец.
– При том,- твердо ответил Груст. Неожиданно хихикнул, дурашливо пропел: – Два дурака попались впросак… Два дурака устроят кавардак…
Гоблин тряхнул шапкой, бубенчики издали душераздирающую, какофоническую музыку. На губах шута появилась блаженная улыбка идиота. Из уголка рта поползла слюна, а мордочка сморщилась, как печеное яблоко. Вылитый одержимый!… Бродяга и ухом не повел. Но Птиц невольно отшатнулся, вскинул руку для солнечного знамения. И секунду спустя понял, что обманут.
