Видимо девушка тоже это заметила. Только вот ее реакция была не такая, как должна была бы быть.
Ее губы расползлись в улыбке. Правда мне почему-то эта улыбка показалась улыбкой змеи, которая сейчас съест глупых грызунов, возомнивших о себе невесть что, и вставших у нее на пути.
– Ну, идите же сюда. Идите, – проворковала она. И ее голос был настолько чарующ, что никто не смог устоять перед ней. Даже я попытался сдвинуться хоть на пару сантиметров, чтобы стать ближе к ней…
А когда гиены подошли к ней почти в плотную, то… Ее глаза полыхнули такой яростью и ненавистью, что все, несмотря на влечение к ней, мгновенно отпрянули. Да вот только это уже ничего не значило.
В руках у девушки в мгновение ока из ниоткуда соткалось оружие. Оружие, которым по поверьям орудует сама прекрасная госпожа Смерть.
Легкий и стремительный взмах оружием, и первый ряд гопоты окруживший девушку падает разрубленный пополам на уровне живота. Еще один взмах, и от остатков тех полутора десятков, которых я успел было до этого проредить, остаются единицы. И они уже не думают ни о чем кроме как о спасении.
Бежать! Бежать как можно дальше отсюда! – вот что пылает в их маленьких мозгах огненными буквами.
Но им не дают пробежать и пары метров, как еще недавно их мертвые товарищи хватают беглецов их за ноги, тем самым поваливая на землю и вгрызаются в их тела… Но почему-то эта ужасная картина не вызывает в моей душе никаких эмоций… Почему? Может потому что я уже почти умер?
– О-хо-хо… Ну тебя и поклепали, – удивлено и как-то даже уважительно замечает девушка, рассматривая мое распластанное на земле тело.
В ответ я лишь молча смотрю на нее – даже если у меня бы были силы чтобы говорить, то что же я должен был бы ответить на этот, скорей всего, риторический вопрос? Не знаю… А потому я молчу, пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку ее лица, тела. Такого прекрасного и смертоносного одновременно…
– У меня есть к тебе предложение, – меж тем говорит она. – Мне нужны верные люди… да и нелюди тоже. Те, кто будет разделять мое мировоззрение, а также будет до конца верен лично мне. Готовый умереть за меня, но при этом не являясь фанатиком… – она немного помолчала. – И я предлагаю тебе стать одним из моих приближенных. Соратником если хочешь… Что скажешь?
– Я… – выдыхаю я. И с удивлением понимаю, что силы медленно, но верно возвращаются ко мне. – Я согласен…
– Что ж, в таком случае это – Договор… А сейчас ты заснешь – мне надо восстановить твое тело.
– Кто ты? Демон? – успеваю спросить я. Мир начинает, пока еще медленно, водить вокруг меня хоровод.
– Демон? – ее смех колокольчиком разноситься по ночному городу. – Нет, я не демон. Но если захочешь – я познакомлю тебя со своим фамильяром. Вот она действительно демон. Ну а я… Скажем так – крылья у меня есть, и еще совсем недавно они были полностью белоснежными… – дальше я провалился в липкий омут безсознания.
В мозгу отпечаталась картинка склонившейся надо мной девушки в светлых одеждах и с огромными крыльями за спиной, которые аккуратно заключают меня в некое подобие кокона…
– Живы еще собаки неверные… – презрительно скривился Махмуд, сплевывая в нашу сторону, после чего кинул нам через решетку камеры по куску лаваша. Вновь сплюнув, наш тюремщик вышел из помещения…
Тоже мне – благоверный, – скривился я мысленно. Ничем не лучше за зверей. Хотя нет – зачем на зверушек-то наговаривать? Ведь ни один зверь не возьмет больше чем ему нужно. Ну разве что бешенный… А эти… Мне на собственные глаза доводилось видеть как эти 'дети Аллаха' режут как каких-то овец молодых, еще совсем зеленых, парней, которые даже оружие в руках толком держать не умеют. Как насилуют женщин-репортеров с вроде как нейтральных стран.
Ненавижу фанатиков и тех, кто прикрывается верой. Самые мерзкие и глупые люди.
Как когда-то сказал один не менее мерзкий человек, который все же мог мыслить относительно трезво: 'Религия это протезы морали'.
И ведь это правда… Почему дети, вырастая, ради наживы готовы на все – даже запихнуть своих престарелых родителей в дешевые пансионаты ради того чтобы продать их квартиры? Почему политики ворую деньги миллионами и их еще и похвалят – 'смотрите как он хорошо поднялся'? А стоит матери украсть кусок хлеба для голодного ребенка, так ее тут же на года упекут в каталажку. И еще повезет, если еще какое-нибудь преступление не навесят. Почему насильники и убийцы из 'золотой молодежи' вместо того чтобы мотать строк – гуляют в клубах благодаря отцовским адвокатам, в то время как семьи тех кому они порушили жизни обливаются горькими слезами бессилия?
Ех… Впрочем что это я? Кто я собственно такой, чтобы иметь возможность что-либо изменить? Взятый в плен последний выживший из спецотряда, который до этого неделю гонял по местным горам главу одной из самых опасных террористических группировок и доведя оного до грани отчаяния. Да и то фиг бы они меня взяли, если бы не та засада, в которую мы с размаха влетели и где меня, идущего замыкающим в отряде, не контузило ударной волной взрыва, в котором собственно весь мой отряд и полег…
Что ж – все равно все скоро окончиться. Не сегодня так завтра нас показательно казнят. Что меня, что моего сокамерника – Глаза – одного из лучших снайперов нашей армии. И как же глупо он-то попался… На женщине… М-да… Тоже нашел где расслабляться – на вражеской, фактически, территории, где мало того за его голову давно уже назначена огромная награда 'духами'. Так еще и в одиночку отправился… За что и поплатился своей свободой, будущим и глазами, которые ему выкололи еще в первый же день…
Впрочем, мне тоже досталось – три сломанных ребра, выбитый плечевой сустав и отсутствие половины зубов. Красавец, одним словом. И как только живой до сих пор?.. Наверное, чисто из упрямства…
Кое-как сжевав остатками зубов свой кусок лаваша, я завалился на свою подстилку и провалился в сон без сновидений…
…Пробуждение было громким – точнее невдалеке что-то очень громко взорвалось. Я тут же подскочил на месте, забыв о том, как должен вести себя настоящий боец. Впрочем, мне простительно – слишком огромная надежда у меня появилась. Даже если не на освобождение, так на более достойную смерть, чем та, которую для своей забавы мне уготовали 'духи'…
А тем временем интенсивность взрывов все увеличивалась. Создавалось такое ощущение, что по лагерю садят минимум из арт-батареи. Или вообще одна из 'Акул' зависла где-то невдалеке и теперь 'ровняет пейзаж'.
Но все же как-то все это очень странно – уж очень точно ложились снаряды. Можно сказать – точечно. Неужели где-то засел наводчик? И еще… Мне почему-то показалось что взрывы имеют несколько разных цветов… Ну мало ли по каким химикатам они попадают… Но тогда появляется другой вопрос – откуда этих самых химикатов так много в этом месте? А то когда меня пару раз водили на допросы – я что-то не припомню ничего похожего, кроме парочки бочек с топливом… Тогда, что, мать вашу, происходит?!!
