Элика очнулась, недоуменно глядя на служанку.
Плохо. Моя душа истекает кровью, моя гордость растерзана, разбита на мелкие осколки, и все чем я жила прежде, больше не имеет никакого значения. Мое сердце вчера ночью безжалостно вырвали прямо из груди и продолжают удерживать в ладонях, то сжимая, то отпуская, целуя и снова сжимая в стремлении уничтожить, а оно больше не понимает, что же ему делать дальше − биться ради проявления этой издевательской мнимой нежности, дающей надежду, биться вопреки постепенному удушению или же просто разорваться в сильной ладони в момент следующего проявления ярости и злости и положить конец этим качелям, ломающим его волю и сбивающим бег крови. Оно не ведает, зачем его оставили сейчас в покое, если вскоре эта ужасная пытка начнется снова и сломает все баррикады сопротивления...
"Притворись... Просто изобрази покорность", — сказал ей однажды Домиций Лентул. Но что дала ей эта самая покорность?! Только боль. Иное дело противостояние и борьба, на которую теперь просто не осталось сил...
— Ами, все хорошо, — принцесса прижала ладони к полыхающим щекам и улыбнулась. — Идем в купальню, потому что, признаться, я умираю с голоду.
Амина улыбнулась, и, подняв корзину с банными принадлежностями, направилась к двери. Элика вздрогнула, услышав слабый вскрик, и, вскочив, подбежала посмотреть, что же произошло.
Белокурая рабыня Терида поспешно опустила глаза, растирая ушибленный лоб. От Элики не укрылся оттенок зависти и презрения во взгляде, украдкой брошенном на нее. Амина коршуном кинулась на защиту своей госпожи, расставив в сторону руки.
— Что ты тут забыла? — сурово накинулась она на рабыню. — Разве твое наказание закончилось? Насколько мне известно, твое место в саду, на прополке кустов!
— О, это ненадолго! — дерзко вскинула голову Терида. — Я искала нашего повелителя. Мое наказание свершилось без его ведома.
— Твое место в постели господина больше тебе не принадлежит! — гордо ответила Амина. — И с каких это пор ты решила действовать в обход госпожи Керры?
Элика осадила разозлившуюся служанку и внимательно посмотрела на белокурую невольницу. Девочка сейчас завидовала ей и мучилась от того, что вчера ее место на ложе любви заняла принцесса. Если б эта рабыня только знала, с каким удовольствием Элика уступила бы ей это право, будь на то ее воля!
— Пойдем, оставь ее, — тихо велела она Амине, переступая порог. Горло сжало от ощущения острой несправедливости. Стала бы эта рабыня так рваться в объятия Кассия, подвергни он ее избиению или же унижению насилием? Наверняка нет. Так ли тяжела и непомерна была тяжесть исполняемой ей работы, дабы согласиться на такие страдания в обмен на более легкий труд? Нет. Это могло значить лишь одно. Не боль и не унижение познала эта девочка, которой наверняка исполнилось не намного больше зим, чем Элике, в объятиях принца. Даже рабыня познала в этом удовольствие... И Керра в свое время. Теперь Элика поняла, что значили слова новообретенной подруги о своем вознесении к звездам, невзирая даже на насилие и предшествующее ему избиение плетью.
Эти две девушки по-своему были счастливы... Как бы дерзко и безапелляционно это не звучало. Принцесса, объятая тяжелыми думами, даже не заметила, как дошла до купальни, очнулась лишь, когда заботливые руки тактичной Амины помогли ей избавиться от тканой туники. Теплая вода бассейна ласково обняла юное тело Элики, и девушка блаженно закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Вода всегда обладала для нее прекрасным свойством смывать плохие мысли и усталость, и Элика, выбросив из головы события жестокой ночи, расправила руки, словно черные крылья воительницы бога Лаки, и поплыла. Тело постепенно вбирало в себя, как казалось, волшебную силу воды, вытесняя сломленный пережитыми невзгодами дух, и девушка помимо воли рассмеялась, обдав веером прозрачных брызг недоумевающую Амину.
— Прыгай ко мне! — она рыбкой погрузилась в воду и вынырнула у мраморного борта бассейна, присев на выточенную из глыбы большой мраморной чаши ступеньку. Служанка растерянно покачала головой, чем еще больше позабавила Элику.
— Прыгай, или я стащу тебя в воду, — лукаво пообещала принцесса, плеснув в девушку водой. Амина, подумав, махнула рукой, беспечно сбросила груботканую тунику и осторожно спустилась по выщербленным ступеням в ласковую воду бассейна.
Элика окончательно забыла о своих неприятностях. Да и приглашение Амины к своим забавам не было случайным. Кассиопейка не носила ошейника, вольным слугам было дозволено покидать пределы дворца, что открывало для принцессы пока еще не окончательно осязаемые перспективы. Стоило прежде всего приблизить ее к себе, поскольку заговорить о возможности побега с Керрой Элика пока остерегалась. Она беззаботно плескалась в воде, осыпая служанку кучей брызг, и смех обоих девушек заполнил сводчатый потолок купальни.
— Ложись, я разотру твою кожу, — меру масла спустя предложила Амина.
Элика ловко взбежала по ступеням бассейна и, спружинив руками, с разбегу улеглась на подогретый лежак. Плавание вновь вернуло тонус ее ноющим от вынужденного безделья мышцам, вода внезапно утихомирила ноющую боль внизу живота, вместе с тем вселив в душу невероятную уверенность и веру в собственные силы. Да, то, что пришлось пережить ей ночью, было больно, жестоко, незаслуженно. Но, с другой стороны, очень хорошо, что все произошло именно так, а не иначе! Получить удовольствие в объятиях врага?! Дать ему в руки еще такое оружие?! Ну, уж нет! Возлюбленная Домиция Лентула и поныне ненавидит себя за эту проявленную слабость. Не нужны Элике его нежность и участие! Рано или поздно она выберется отсюда, и уж тогда наверняка достигнет звездных высот по собственной воле и лишь с тем, кого выберет сама! Она не сдастся! Этот жестокий принц хотел войны, и он ее получит!
Посвежевшая и отдохнувшая, вдохновленная собственными оптимистичными мыслями, Элика вбежала в свои покои и едва не сбила с ног расхаживающую по комнате Керру. Северянка удивленно вскинула темные брови.
— Приветствую, Элика. Я пришла пригласить тебя на полуденную трапезу. Домиций и принц Кассий рано утром покинули дворец, и сейчас никто нам не помешает проводить это время вместе.
Принцесса окинула подругу взглядом. Керра выглядела, как всегда, потрясающе. На ней отлично сидело длинное зеленое платье в пол без рукавов, полностью открывающее красивые плечи. Подруга хитро усмехнулась:
— Я выбрала для тебя похожее. Надеюсь, ты не будешь против?
— Так это ты! — у Элики словно камень с души упал при одной мысли, что платье для нее выбрано не принцем, который так любил их эффектно разрывать. Нетерпеливо кивнув Амине, принцесса позволила облачить себя в роскошное одеяние аристократок Кассиопеи, изумительный шедевр цвета морской лазури. Керра с удовлетворением наблюдала за этим процессом, и, когда Элика была одета, увела ее в дворцовый сад.
