Солнце изрядно припекало, и северянка укутала свои плечи шалью из шелка под цвет платья, дабы не спалить кожу. Элика почти с любопытством оглянулась вокруг.
— Ты сказала, никто нам не помешает... Принц позволил мне свободно передвигаться по дворцу?
Керра с каким-то злорадным удовольствием кивнула.
— Я у него не спрашивала! Они в столь ранний час уехали из дворца вместе с Домицием, что у меня и не было возможности об этом осведомиться. Конечно, он очень хорошо вышколил своих сторожевых псов, и, хоть ты их не видишь, они не позволят нам подойти к стенам сада. Даже мне пришлось приложить все силы, дабы убедить их обоих, и принца, и Дома, что ты будешь все это время под моим беспрестанным наблюдением. Конечно, Кассий хотел посадить тебя на цепь, я уже не знаю, как мой возлюбленный отговорил его от этой затеи!
Улыбка сбежала с лица Элики. Последние слова Керры обожгли, словно пощечина. Принцесса едва не упала, споткнувшись на гранитных сходнях. Керра, заметив перемену в ее настроении, успокаивающе сжала руку.
— Забудь. Если ты не вызовешь его недовольства, сейчас, когда он уехал, ничего не будет. Ведь не вызовешь, правда? Я поручилась за тебя. Обещаешь?
— А есть вероятность сбежать отсюда в его отсутствие? — Элика полуобняла Керру и заговорила чуть тише, заметив пристальный интерес воина у колонны. — Помоги мне. Ты же знаешь, кто я. Я могу дать тебе все, что пожелаешь. Поверь, это не пустые слова. Расскажи мне, есть ли шанс покинуть этот дворец? И когда следующий торговый рейс в Атланту?
— Я ожидала, что ты спросишь, — Керра предупредительно сжала руку Элики.
Двое воинов, поравнявшись с ними, почтительно поклонились, один обратился к Керре, смущенно отводя взгляд от царственно наряженной принцессы.
— Тут и у стен есть уши, — когда воин ушел, Керра быстро увлекла Элику к поляне, на которой был накрыт стол. Оглянувшись, с сожалением покачала головой.
— Невозможно. Думаешь, никто не пытался? — северянка наполнила кубки фруктовым соком. — И дело даже не в высоте стен дворца. И не в том, что его периметр снаружи охраняют псы-убийцы. Невозможно бежать из самой Кассиопеи. За пределами дворца женщины, по сути, лишены любых прав, если их не сопровождает мужчина. Что это значит? Ты можешь стать законной добычей первого, кто тебя увидит. Ты не сделаешь и двух шагов... Сразу окажешься либо на рабовладельческом рынке, либо взаперти, но не во дворце, а, возможно, в жалкой хибаре портового работника. Твоя красивая кожа, как приговор. Скорее всего, принцу сообщат о тебе моментально... Но я не знаю, что предпочтительнее для тебя в случае побега, если тебя поймают... Возвращение к нему или же клеймо рабыни! Не играй с этим. Поверь, это невозможно без поддержки мужчины, но тут никто из них не станет тебе помогать. Даже Домиций, своей симпатией к тебе, считай, что заранее расписался в причастности.
Элика не хотела отпускать надежду.
— А если передать в Атланту весть? С тем же торговым кораблем?
— Для этого стоит договориться с теми, кто поплывет на нем... Сама понимаешь, что из этого ничего не выйдет. Во дворце никто не станет даже слушать тебя, а к остальным морякам тебе не подобраться, так как они жители города, куда тебе никогда не выбраться.
— Все равно, я попытаюсь! — принцесса была непреклонна. Сидеть здесь и молча терпеть насилие она не станет.
Керра отставила кувшин с фруктовым соком и уверенно распечатала амфору с вином. Чуть ироничная улыбка тронула ее тонкие губы.
— Я сегодня впервые увидела.
— Что увидела? — не поняла Элика.
— Ты улыбалась. Когда вбежала в свои покои. Он же не был жесток с тобой ночью, я права?
— Разочарую тебя, — Элика не хотела касаться этой темы. — Он сделал все, что хотел. Если ты о том, что на сей раз я не получила плетей, наверное, только потому, что он лишил меня способности сопротивляться.
— Ели ты не хочешь говорить... — Керра успокаивающие погладила ее по плечу. — Я не настаиваю. Может, тебе так проще, справиться с этим самой. Мне было от этого плохо, но поговорить ней с кем я не могла...
— А ты была когда-нибудь в Лазурийской пустыне? — сменила тему Элика. Слишком поспешно, потому что...
Потому что на этот раз воспоминания о прошедшей ночи вместо ужаса, слез и страха дальнейшего принесли нечто неизведанное. Принцесса бездумно осушила кубок вина, стараясь вытеснить это странное, будоражащее ощущение. Сердцебиение ускорилось, залив щеки легким румянцем, вызвав невиданный доселе эмоциональный подъем. В чем-то эти ощущения были знакомы. Так происходило, когда юная принцесса неслась во весь опор на Захватчице ветра, поражала учебные мишени при стрельбе из лука или метании копья или же сталкивалась лицом к лицу с осязаемой опасностью, из которой, как она знала наперед, был благоприятный выход. Но сейчас эта игра крови не поддавалась никаким логическим законом. Элика по-прежнему была в опасности в руках своего врага, от которого ничего хорошего ожидать не приходилось. Эта ситуация не предполагала выхода, она, скорее, затягивала в чертоги тьмы все сильнее, и чувство спокойствия и безопасности, посетившее ее вчера, в объятиях разоткровенничавшегося похитителя и насильника, пугало и вызывало бурный протест. Так не должно было быть! Если принц рассчитывал сломать ее своей человечностью, у него это почти получилось...
Керра между тем протянула принцессе небольшой стеклянный флакончик с янтарно-желтой жидкостью.
— Возьми. Тебе пригодится, я полагаю, ты не захочешь носить его детей. Это смесь особых трав. Просто добавь в питье, но незаметно. Я была удивлена, когда узнала, что он не заставил тебя это выпить перед ночью. Обычно его распоряжения касались всех рабынь дворца. Это еще раз подчеркивает его особое расположение к тебе...
Элика поспешно спрятала флакон в декольте облегающего грудь платья. Сам Антал послал ей подругу в лице Керры, ведь она сама даже не додумалась бы до таких мер предосторожности. Понести от варвара ей, принцессе великой Атланты?! Что может быть хуже! Наследная принцесса империи будет рождена от выбранного сердцем вольного спутника и никак иначе! Девушка ощутила запоздалое раскаяние в своей беспечности относительно взаимоотношений с противоположным полом. И матриарх, и Ксения пытались ненавязчиво разбудить в ней этот интерес... А она, Элика, не находила иного применения мужчинам кроме долгих бесед и дискуссий о науках. Даже Лэндала так не занимали войны и набеги, насколько плотские удовольствия в своем обширном гареме. Каждому свое, любила говорить матриарх. На фоне развратной Ксении стремление принцессы к военной тактике и стратегии вместо сексуальных наслаждений больше поощрялось королевой, чем вызывало беспокойство.
