— Положение тяжёлое? — спросил другой. — Там... снаружи?
— А когда оно было лёгкое? Вы же не легли и не умерли. И мы нет. Будем решать. Мы пока не знаем, как освободить Госпожу. Но мы, Мрак раздери, знаем и умеем резать темников и для нас никаких проблем не составит разобраться со всем гарнизоном охраны тут. Ваш побег немного подорвёт дух темников, и вы вольётесь новыми силами в отряды королевы. Как вам такое?
— Они могут, да, — буркнул мрачноватый громила. — Видел я в Шестой, как они воюют. Но вот о тебе не слыхал, Бальдур. И о мелкой бабе тоже.
— Слышал-слышал. Красная Фурия. Темники её ссутся. Она была слишком маленькой, чтоб драться в Шестой, но служит теперь. А я скромный. Были и получше меня герои.
— Мда, — командир вздохнул и озвучил в слух общее настроение. — Щенок и щепка. Не густо, даже если вы Избранные. Впрочем нам-то какая разница? Мы только на себя и привыкли рассчитывать. Поможете — хорошо, но мешать нам и путать планы я бы не советовал. Слишком много чего положено...
— Не спеши с выводами, приятель, — осторожно ответил на выпад Кальдур. — И мы спешить не будем. Мы-то с вами познакомились, а вы с нами ещё нет. Может, и вы тоже не особо годный материал?
— Имён мы тебе скажем, — буркнул громила.
— Имена можно выведать под пытками, — пояснил командир. — В этот раз мы куда более осторожны. Могу тебе сказать лишь одно — мы солдаты и офицеры, которым пришлось послушаться приказа и сдаться в плен. Я — Капитан. А этот мрачноватый — Сержант. Остальных тебе знать не нужно.
***
— Не волнуйся, девчонку не тронут.
Командир увидел, как Кальдур посмотрел на Розари, когда они пошли прочь после переговоров. Командир не понял, что это Кальдур наоборот приказывает ей взглядом не творить глупостей и не бить никого, пока они обсуждают дальнейшие планы.
— И не потому, что она может за себя постоять, — командир закашлялся и смачно плюнул. Его слюна имела прожилки чёрного, — а потому что тут сил ни у кого нет, даже у охраны. Сначала мы работали по десять часов. Потом подняли до двенадцати. Теперь пятнадцать-шестнадцать нас тут держат, и меняют постоянно, то ночью работай, то днём. Торопят нас уже который месяц, никто толком не спит и не отдыхает. Выжить бы. Так они наверно решили после первого восстания... что мы тут слишком много времени и сил имеем на неправильные мысли. Уже есть те, кто не выдержал такого напряжения и просто умер... отправился на корм их чудищам.
— Чудища скрываются в шахтах?
— Я не видел сам. Но ходят слухи. Чем глубже спускаешься тем больше не по себе... А ещё нам пайки урезали и воду... Говорят, что через год этой работы нас отпустят домой, когда мы "вернём долг"... но теперь мало кто верит в такие слащавые речи. Да и тут есть люди, которые тянут лямку не один год. Даже старики есть, кто здесь провёл лет двенадцать, ещё с самого начала Шестой.
— Это хорошо. Значит, люди восстанут. Ты тут главный?
— Один из. Люди, которые берут на себя подобное бремя, тут не живут долго и их кончина обычно достаточно сурова. Нас много таких скопилось, уже всех не перебьёшь. Ты будешь говорить со мной. Остальных тебе знать не обязательно.
— Охраны ночью нет? — Кальдур пытался прислушиваться и разобраться в давящей, но обманчивой тишине пустых коридоров.
— Нет. Ночь это наше время. Они и не подозревают, что мы тут научились ориентироваться по ночам и без свечей. Если кто-нибудь из пленных затеряться и умереть в этих лабиринтах — им плевать. Сами охранники сюда не спускаются редко. Для них это слишком. Они знают, что путь только один — наверх. Но они не знаю, что мы готовы пойти наверх куда дальше их постов, собственных лежанок и бочки с вываренной бурдой.
— Кому-нибудь вообще удавалось бежать отсюда?
— Да. Сбежать не такая проблема. Но снаружи ждут горы, почти полное отсутствие жратвы и их патрули на десятки километров... Выжить там — сложно. Если ты не слышал о беглецах, то может даже и невозможно. Но если, как ты говоришь, наше войско уже на подходе... Значит, хотя бы есть куда бежать. Наши бы не послали войско без припасов, тем более к зиме. Это самоубийство.
— Я тоже так думаю. Темники отступят отсюда. И они оттянут патрули.
— Да. И когда это случится... этот рудник останется за стеной. Говорят тут внизу разное, но мы все сошлись во мнении, что место за стеной они для нас вряд ли придержали, и на свободу нас точно не отпустят. Прирежут всех тут, чтобы мы не пополнили армию. И нас ждёт это уже очень скоро. Понимаешь?
— От темников добра и милости не жди. Понимаю. Вы молодцы, что смогли проделать всё это и не опустили руки. И мы здесь, как помощь Госпожи, сделаем всё так, чтобы ваш план полностью удался.
Вожак скептично вздохнул и упёр тяжёлый взгляд в Кальдура.
— То, что о вас говорят, это правда? Не обижайся, щенок, но ты выглядишь пусть и крепким и наглым парнем, но силы, чтобы разбить целое войско темников у тебя точно не достаточно. Тут много крутых и смелых парней при мне сломалось и опустилось на самое дно. Я уже устал разочаровываться в людях и происходящем, поэтому ответить мне честно и без бравады. Вы и правда способны на что-то... серьёзное?
— Сколько тут охраны?
— Тысяча, если рудник заполнен до конца.
— Я и девчонка убиваем сотню только для разминки, и так быстро, что ты не будешь успевать считать. Это не бравада. Это то, что мы делаем
— Но? — вожак снова скривил губы.
— Но это касается обычных темников, — честно ответил Кальдур. — Когда мы начнём представление — это может притянуть других наших недругов, с которыми мы пока совладать не можем. Есть силы куда серьёзнее, чем ты видел в самых своих страшных кошмарах. И этих сил мы боимся так же, как вы боитесь мечей охранников. Если говорить честно — мы тут просто потому, что не смогли справится со своими задачами, не смогли защитить Госпожу, не смогли вызволить Её... ни черта не смогли. Но вам мы помочь сможем. Для нас это будет просто.
— Ну что ж. Тогда и увидим. Мои люди настолько уже наелись грязи, чтоб вырвутся наверх без всякой надежды и помощи.
Дальше им пришлось карабкаться, но вниз, а вверх, по таким узким тоннелям, что Кальдур боялся застрять. Заброшенные и бедные штольни были местом достаточно укромным, чтобы спрятать там то, что вызвало у Кальдура улыбку впервые за долгое время.
Камни, палки, косы, топоры, кувалды, дрыны, даже мечи и копья были заготовлены уже давно, уже покрылись пылью, но были готовы и ждали своего часа, чтобы пустить кровь темникам. Всё куда лучше, чем они с Розари думали.
— Почему ты улыбаешься, щенок? Много людей отдали свои жизни и здоровье, жертвовали своей пайкой, водой и сном, чтобы сделать оружие, чтобы красть камни и плавить их на ножи, чтобы терпеть побои за якобы сломанные и утерянные молоты и кирки, чтобы...
— О, я более чем уважаю ваш труд, и это зрелище для меня отрадней праздника весны в родной деревне. Я просто очень соскучился по преданным слугам Госпожи и настоящим людям, с которыми можно встать в бой спина к спине. Как же я рад видеть вас, братья и сёстры.
— Подожди реветь от счастья. Мы ещё возьмём их арсенал и тогда вообще разживёмся.
— А это что? — Кальдур мотнул головой на груду грубых кинжалов и ножей из чёрного и зазубренного камня.
— А это... — вожак усмехнулся. — А это колоть их доспехи. Нам какая разница чем? Отлично пробивает. Не брезгуй, мальчишка... Каждый из этих уродливых клинков стоил нескольких жизней... Не страшней кары, чем работа в чёрных шахтах на добыче этой роды. Никто ещё там не протянул больше четырёх месяцев. Все как один кашляют кровью от пыли. Те, кто работал там... им уже терять нечего, у них одна дорога, но тем не менее, они раз за разом находили в себе силы и вносили свой вклад.
— Значит... чёрные клинки изготовлены нашими же руками.
— Нет. Наши только добывают камень. И пока несут его до поверхность, нет да и ударят его раз двадцать о скалы, чтобы он пошёл трещинами и не был таким прочным. А тебе какое дело? В лице весь изменился.
