Ларин поднял руки к лицу и потер припухшие веки. Потом посмотрел на лысого инвалида и спросил со странной смесью растерянности и угрюмости в голосе:
— Где я нахожусь?
— В секретной лаборатории, — спокойно ответил тот.
— В лаборатории? — Ларин нахмурился. — Вы привезли меня сюда силой.
Незнакомец покачал головой:
— Это не совсем так. У нас не было времени вступать с вами в переговоры. Вы нужны нам, Георгий.
— Вам?
— Да, нам.
Незнакомец сунул бледную руку во внутренний карман дорогого пиджака, достал удостоверение в красной кожаной обложке, раскрыл его и показал Ларину.
Художник несколько секунд разглядывал удостоверение, потом поднял взгляд на упитанное лицо своего собеседника и пробормотал:
— Значит, вы…
— Да, — кивнул тот и убрал «корочку» обратно в карман. — Теперь вы понимаете, что мы не просто похитители. Мы привезли вас сюда для участия в крайне важной исследовательской программе. Кстати, меня зовут Ренат Рустемович. Но вы можете называть меня Ребус.
— Ребус?
Собеседник благожелательно улыбнулся:
— Да. Друзья и коллеги придумали мне такое прозвище. И оно мне нравится.
Несколько секунд Георгий сидел молча, а потом разомкнул побелевшие губы и гневно произнес:
— Срать я хотел на вашу программу! А также на вашу вонючую Контору и на вас лично!
Он резко поднялся с кресла.
— Сядьте, Ларин! — гаркнул на него Ребус, лицо которого вмиг переменилось.
— Да пошел ты…
Художник повернулся и зашагал к двери. Один из охранников встал у него на пути. Ларин криво ухмыльнулся:
— Значит, вы так? Что ж…
Он сделал вид, что хочет развернуться, но вдруг резко ударил охранника кулаком в челюсть. Охранник, однако, с легкостью увернулся от удара, перехватил руку Ларина, вывернул ее и швырнул художника головой вниз. Ларин с размаху ударился о пол лицом. Удар был настолько силен, что перед глазами у художника всё поплыло, а мгновение спустя он погрузился в темноту.
— Ты что, сдурел?! — рявкнул на охранника Ребус.
— С ним все будет в порядке, шеф, — спокойно отозвался охранник. — Он просто в нокауте.
Холеное, упитанное лицо Ребуса побагровело, и он отчеканил:
— Если ты повредил ему мозг, я лично сдеру с тебя шкуру. Отнесите парня к доктору Кремеру, пусть приведет его в порядок.
Лысый босс отвернулся, вынул из кармана пиджака мобильный телефон, щелкнул по кнопкам и прижал трубку к уху.
— Слушаю вас, — отозвался на том конце профессор Терехов.
— Как обстоят дела? — сухо спросил Ребус.
— Нормально, — ответил профессор. — Жизненные показатели Егора и Эльзы в норме.
— А как Торт?
— Нам удалось стабилизировать его состояние.
— Ясно. Если что-то пойдет не так, немедленно свяжитесь со мной.
— Хорошо.
Ребус отключил связь и сунул телефон в карман. Душу его томили смутные предчувствия, и предчувствия эти нельзя было назвать приятными.
Двадцать минут спустя инвалидное кресло Агадамова-Ребуса остановилось возле кушетки. Лысый босс взглянул на лежащего гиганта, одетого в больничный халат, и спросил:
— Как ты себя чувствуешь, Торт?
Гигант повел могучими плечами и ответил:
— Скверно. Мне кажется, что по моим костям пробегают толпы злобных троллей и пробуют на вкус все, что встречают на пути.
— Целые толпы? — Ребус усмехнулся: — Ну, по крайней мере, тебе не одиноко.
Белобрысый урод усмехнулся, сглотнул слюну и спросил:
— Что со мной теперь будет?
— Не знаю, приятель, — честно ответил Ребус. — Твои молекулы взбесились. Твоя плоть постоянно находится в движении. Она никак не может определиться с тем, какую форму ей следует принять.
Торт немного помолчал, потом угрюмо уточнил:
— Я превращусь в чудовище?
— Не исключено. Впрочем… — Ребус повернулся и позвал через плечо: — Кремер! Несите стабилизатор!
К кушетке подошел доктор Кремер. Поверх костюма на нем был надет белый халат, в руке он держал небольшой чемоданчик. Положив чемоданчик на белую тумбочку, Кремер открыл его и достал шприц и ампулу.
— Что это? — спросил Торт.
— Препарат АМЗ-03, — ответил Агадамов. — Мы называем его стабилизатором.
— И что он должен стабилизировать?
— Твою молекулярную структуру.
Кремер набрал в шприц жидкости из ампулы и склонился над правой рукой Торта.
— Сейчас будет немного больно, — предупредил доктор, поблескивая круглыми очками.
Он всадил иглу Торту в предплечье и впрыснул ему в вену препарат.
— Ну вот и все, — сказал Кремер, выпрямляясь.
По уродливому лицу Торта пробежала радужная волна. Он посмотрел на доктора и хмуро спросил:
— И теперь я не превращусь в чудовище?
— Если и превратитесь, то не в ближайшие пару часов, — ответил Кремер.
Когда доктор отошел, Торт посмотрел на Агадамова.
— Ребус, а вы правда решили открыть ворота в другие миры?
— Почему бы и нет? — спокойно ответил Ребус. — Пространство и время — всего лишь две характеристики нашей Вселенной. И эти характеристики можно изменить.
— Вы хотите управлять пространством и временем?
Агадамов прищурил блеклые, невыразительные глаза:
— Если Бог существует и если мы созданы по его подобию, то почему бы не попробовать сделать это подобие максимально приближенным к оригиналу?
— Никто не может стать Богом, — буркнул Торт.
— Никто просто не пробовал, — возразил ему Ребус. — А я попробую.
— А если это вас убьет?
— Я не боюсь смерти. Смерть — это третья характеристика Вселенной. И никто еще не доказал, что ее нельзя отменить.
Торт прикрыл глаза, снова открыл их и уточнил:
— Но внутри Установки со спиралевидным зеркалом будете сидеть не вы. Я слышал, как Кремер говорил про этого парня-художника…
— Его зовут Георгий Ларин.
— Он и в самом деле реинкарнация Гитлера?
— В каком-то смысле да.
— Что, если «богом» станет он, а не вы?
Уголки губ Агадамова-Ребуса дрогнули.
— Георгий Ларин — всего лишь ключ от ворот, которые я собираюсь открыть, — холодно проговорил он. — Что-то вроде батарейки для электронного замка.
— И что с ним будет, когда вы откроете этот «замок»?
— Его существование завершится. По крайней мере, в том виде, к которому он привык. Думаю, вещество, из которого состоит его тело, превратится в чистую энергию.
— Незавидная перспектива. — Торт облизнул губы. — А что будет с этим парнем, который умеет превращаться в зверя?
