– Да. В войне между эльфами и людьми участвовало много драконов и против них разработали магические артефакты, способные убивать наших сородичей на расстоянии. Не уверена, что они остались в распоряжении Архонта, но если Империя их сохранила, то они гарантированно прибудут с ними. А вообще, несмотря на то, что Империя поклонялась драконам, уничтожила она их весьма приличное количество.
– Вот видишь. Пять драконов. Пять сотен бойцов, пусть даже в хороших доспехах. Пусть десяток големов, хотя, не уверен, что я осилю создать пяток. Да и мощные, древние души для них нужны. У меня пока в запасе только две.
– София, а еще кто?
– Кроме нее. Одну я вытащил из говорящей статуи, куда заточили предсказательницу времен расцвета Империи. А вторая – древняя эльфийка Луэро, дух которой обитал в Бресилианском лесу до недавнего времени в облике хозяйки оборотней.
– О! – Удивилась Флемет.
– Ты ее знаешь?
– Конечно. Очень толковая девица была. Я думала, что она тогда погибла. Но… как тебе удалось убедить ее довериться тебе?
– У нее не было выбора. Либо умирать и отправляться обратно в одинокий, пустой домен, где ее ждала вечность одиночества, либо довериться мне. Этот хитроумный лесной эльф смог обхитрить и меня, и ее, отомстив за обиду. Впрочем, то, как сложились дела мне даже понравилось. Но мы отвлеклись. Пять драконов, пять сотен бойцов, от силы, это я хочу особенно отметить. И два-три голема. Если получится, то четыре-пять. И все. Больше у нас ничего нет. И как эти силы будут противостоять гигантской, по меркам этого мира, армии, насыщенной большим количеством непредсказуемых артефактов? Это еще не считая кунари, которые, вполне возможно, тоже могут проявить определенное рвение. Да и бароны. Они поддержат Империю, ибо боятся.
– И что ты планировал предпринять?
– Дать бой. Залить все кровью и свинтить куда-нибудь. В конце концов я дракон и, если будет очень нужно, могу на собственных крыльях удрать куда подальше. Мне хотелось создать красивую легенду.
– Закрепив ее в сердцах людей десятками тысяч трупов?
– Да. Я хотел… но больше не хочу. Ты знаешь, мне как-то очень не по себе от происходящего. Как будто я долго спал и проснулся. Да так, что захотелось все исправить. Правда, смотря на минувшие дни, я понимаю – слишком поздно. Механизм запущен и огромные массы людей приведены в движение. Никто просто так уже не остановится. Ни Архонт со своими приспешниками, ни они, – Дален вновь кивнул на вчерашних крестьян, которые вповалку спали возле костра во внутреннем периметре лагеря. Уже слишком поздно что-то менять.
– Ну, пожалуй, – покачала головой Флемет. – Какую, однако, ты заварил кашу. Таких великих событий в истории Тедаса не было со времен "пришествия Андрасте".
– Вот вам ее второе пришествие, – грустно улыбнулся Дален.
– И ведь эти крестьяне и городские рабочие поверили в тебя. Удивительно. Просто удивительно.
– Как, как ты говоришь? Рабочие и крестьяне? – Дален удивленно посмотрел на Флемет.
– Да. Именно так. Гарнизон Лотеринга практически полностью укомплектован именно ими.
– И как много их может в меня поверить? – Повел бровью командор, когда они уже практически подъехали к "штабу гарнизона", как окрестил этот домик Дален.
– Крестьяне и рабочие? Да практически все. К нам постоянно бегут из разных сел и деревень отдельные добровольцы, рассказывая не самые лестные отзывы о своих правителях.
– Ха! – Дален улыбнулся. – Умирать так с музыкой!
– Что?! – Дико уставилась на него Флемет. – Чего ты несешь?
– Ты ждешь, Лизавета, от друга привета, ты не спишь до рассвета, все грустишь обо мне. Одержим победу. К тебе я приеду на горячем боевом коне. Одержим победу. К тебе я приеду на горячем боевом коне…. – Дален зло улыбнулся и поехал дальше, распевая в голос эту песенку, оставив совершенно пораженную Флемет стоять в полном обалдении. "Я вам, …, черти, покажу Кузькину мать!" – думал про себя Дален, от души растягивая слова знакомой с детства песни. "Рабоче-крестьянская красная армия советской социалистической республики Ферелден" – пронеслось у командора в голове. Он запнулся и замолчав на несколько секунд. А потом продолжил с новой силой и еще более одухотворенным и злым лицом. "Хорошо звучит! Никогда не был коммунистом, но… черт побери, хорошо звучит!" Солдаты и прохожие удивленно смотрели на командора, что пел довольно приятную и благозвучную песню на незнакомом им языке. Ночь же на дворе. Что же такого могло случиться, чтобы всегда серьезный и сдержанный Дален Амелл так себя повел? Никто ответа на этот вопрос не знал. Кроме Флемет, которая буквально кожей почувствовала весь масштаб грядущих тектонических изменений Тедаса, по сравнению с которыми выступление армии Архонта – заурядная прогулка на пикник. От песни и поведения Далена на нее пахнуло чем-то совершенно незнакомым и могущественным.
Всю ночь командор провел за бумагой, насилуя свой мозг в попытках вытащить "на свет божий" лозунги и идеологические конструкции когда-либо слышанные им в своей первой жизни. Никогда прежде Дален не проводил политические митинги и никогда не собирался, но теперь он этого страстно желал. В нем проснулось какое-то дикое, неуемное желание к этому совершенно глупому занятию.
Что бы изменило его выступление? Да ровным счетом ничего. Крестьяне и рабочие вряд ли бы смогли быстро организоваться в отряды и взяв власть в свои руки атаковать армию Архонта. У них не было ни сил, ни времени, ни ресурсов для быстрых действий.
Но командора это не волновало. Он уже закусил удила и пер вперед к лишь одному ему видимой цели как слепой фанатик. Иногда в голову Далена приходили мысли о всей комичности и несуразности ситуации, но он их отметал быстро и решительно. Появилось даже какое-то странное чувство нехватки времени, будто бы еще несколько дней и все, он умрет, а его дело останется забыто и оплевано.
Поэтому он начал работать с дикой, невероятной энергией. Благо что новая сущность дракона очень сильно ему в этом помогала.
Под утро он позвал к себе Флемет, которую все еще называл матерью-настоятельницей для конспирации, и все рассказал.
Эффект превзошел все ожидания. Никогда в жизни он не видел более дезориентированного и задумчивого существа.
– Зачем тебе это? – Спустя несколько минут очнулась Флемет. – Ты думаешь, это что-то изменит? Бароны ведь не примут и не признают предложенного тобой устройства общества. А крестьяне…
