– Б… – от неожиданности ляпнул Торвард и мгновенно выскочил из источника, выдернул за руку Элит. – Вылезай живее, простудишься же насмерть!
– Да уж, видно, что ты рос в дружинном доме, о мой повелитель! – Смеясь, Элит отряхивалась, и по ее нежной коже от холода бежали мурашки. – Первые слова нового воплощения Боадага в преданиях придется опустить!
– Ты о чем? – не понял Торвард. – Какие, к троллям, предания?
К счастью, собираясь в этот поход, Торвард оделся как приличный человек, и теперь на нем были две рубахи: нижняя льняная и верхняя шелковая. Он поспешно содрал с себя обе и нижнюю, более мягкую и нагретую его собственным теплом, натянул на девушку. А потом снова обнял ее, стараясь согреть.
– Как мы сюда попали? Мать твою в корень, ничего не понимаю! Мы же были на Снатхе, ядрить твою налево, в кургане этом проклятом! Мы правда опять на Клионне? Или где, скажи мне что-нибудь!
– Мы действительно на Клионне. А мое платье осталось в Дун Скайт! – почти стонала Элит, огорченная разлукой с любимым платьем так же, как могла бы огорчиться на ее месте обычная девушка. – Как я теперь пойду домой?
– Да тут до твоего дома идти – рукой подать. Я донесу, если что. Донес уже один раз… Платье – это что! – сообразил Торвард. – А вот что «Ушастый» мой и дружина остались на Снатхе – это гораздо хуже, ядрить твою наизнанку!
– Я понимаю, как важно для могучего вождя иметь свою дружину всегда под рукой, но позволь тебя заверить: это сейчас совсем не важно! – весело заверила Элит, подбирая мокрые волосы под заколку и глядя на него сияющими глазами. – Ты снял проклятье с моей матери и она благословила тебя! Теперь все твои дела будут удаваться и все, что ни случится, обернется к твоей пользе! И дружина твоя окажется рядом, как только в ней возникнет необходимость! Подумай – ты одержал победу над самим Боадагом! Ты теперь – истинный бог и повелитель Зеленых островов! Разве это не повод для радости?
Торвард глубоко вдохнул, будто проверял собственные ощущения и искал в себе что-нибудь божественное. И сам не понял, нашел ли – в последнее время ему приходилось переживать так много разнородных чувств и ощущений, что он разучился отличать обычные от необычных. Но одно было ясно – ему стало хорошо. Черная тяжесть исчезла, и в душе поднималась не тяжелая боевая ярость, дающая способность упиваться только видом вражеской крови, а легкая радость, восторг перед прелестью мира и уверенная гордость своими силами. И жажда жизни, жизни во всех ее проявлениях, которая так часто и бурно проявляется у тех, кто только что сошел с грани бездны.
– А ведь и правда. – Он посмотрел на Элит и улыбнулся. – Не знаю, так ли себя чувствует бог, но я пока доволен. И дружина подождет. Поди-ка сюда. – Торвард снова подтянул к себе девушку. – Я с этим поторопился. – И он решительно снял с нее свою рубашку.
Потребовалось довольно много времени, чтобы новоявленный бог сумел дать выход своим кипящим силам, но наконец Торвард вытянулся на траве и закрыл глаза, чувствуя блаженное изнеможение.
– Ну, идем. – Элит собрала рассыпанные волосы и поискала в траве золотую заколку, которую Торвард перед этим расстегнул. – Пойдем выясним, сколько веков прошло за это время!
Торвард повернул голову и посмотрел на нее. Сидящая на зеленой траве обнаженная девушка была самым прекрасным зрелищем, которое он только мог вообразить, и идти никуда не хотелось. Но, к сожалению, у богов тоже есть заботы.
– Ой, молчи! – вздохнул он. – У самого сердце не на месте.
– Не тревожься! – Элит наклонилась и еще раз поцеловала его. – Теперь нет ничего, что было бы тебе не по силам… Но прежде чем явиться восхищенному люду, ты, о светлый бог, все-таки сначала оденься! – с усмешкой закончила Дева Тысячи Заклинаний.
Торвард подобрал свою верхнюю шелковую рубаху, которая валялась на траве красным смятым комком, вывернул как надо и неохотно стал натягивать.
– Похоже, я теперь на всю жизнь возненавижу красный цвет, так его и разэтак… – бормотал он.
С рассветом Сёльви, Халльмунд и еще несколько человек с ними отправились к Дун Скайт. Возле кургана было пусто. Они прождали до полудня, но ни Торвард, ни Элит по-прежнему не появлялись, и черная тьма в отверстии входа казалась не пустотой, а какой-то особенно глухой затычкой. Измученный тревогой Халльмунд даже отважился сделать несколько шагов внутрь кургана и позвать конунга, но плотная темнота не пускала дальше и гасила звуки. Ноги примерзли к полу, каменные стены узкого прохода давили, и возникало ощущение, что сейчас они просто сомкнутся и раздавят непрошеного гостя. И Халльмунд вернулся. Чтобы пройти внутрь, требовалась сила посвященного. Или конунга с божественной кровью в жилах.
– Они не обязательно должны вернуться этим утром, – утешал товарищей Сёльви. – Там, где они сейчас, время идет совсем иначе. Они могут вернуться через несколько дней.
– Или несколько лет, – мрачно подхватил Эйнар. – Или через несколько веков. Конунг будет ездить на коне и расспрашивать о нас, но никто не сможет даже сказать, где наши могилы. А как только он случайно сойдет с коня и коснется земли, так превратится в горсточку истлевшего праха.
– Молчи, Эйнар, убью. – Халльмунд страдал всей душой и не мог вынести этих неутешительных предсказаний.
– Я тебе еще когда говорил: не смей пророчить, а не то накаркаешь! – предостерегал такой же сумрачный Гудбранд.
Не зная, что предпринять, ярлы и хирдманы слонялись вокруг кургана, ходили, сидели на траве, то и дело бросая взгляды в черноту входа. А после полудня с берега прибежал Торир Овечка.
– Халльмунд ярл! – кричал он на бегу. – Там какие-то корабли! Наши, то есть не наши, а из Морского Пути!
– Корабли? – Все разом бросились к нему.
– Да. Большие. Боевые. Штук пять или шесть.
Хирдманы переглянулись, и Халльмунд распорядился:
– А ну бегом!
В последний раз оглянувшись на молчащий курган, все припустили к берегу. Там уже кипела суета: десятники решили на всякий случай спустить «Ушастого» на воду. Снова поднялся ветер, началось волнение, но терять времени было нельзя.
Из-за мыса и впрямь вышло уже шесть кораблей – все это были лангскипы, причем чужие.
– Вот чтоб вас тролли взяли! – с чувством высказался Халльмунд, вглядевшись в очертания низких, длинных судов. – Сёльви, глянь! Это «Длинный Змей» Эдельгарда винденэсского, вот провалиться мне на месте! Узнаешь?
– Похоже, что он, – Сёльви тоже пригляделся и кивнул. – И скажу, что хуже него сейчас был бы только Бергвид Черная Шкура.
– Как сказать! – Эйнар криво усмехнулся. – С Бергвидом мы не виделись почти год, а в Винденэсе этой зимой на йоле так порезвились, что нас там не скоро забудут! Спорим на твой новый плащ, что Эдельгард ярл явился сюда искать нас?
