Скелет держал Магога одной рукой и двумя костлявыми пальцами собирался выдавить ребенку глаза.
Впечатление было такое, словно разразилась гроза, только не пойму где, может, внутри меня. По безлунному ночному небу метались молнии, выхватывая из темноты фрагменты земли. Голова наполнилась рыданиями ребенка, который все не успокаивался, даже когда я прикрикнул на него. Я напряг все мышцы, пытаясь сдвинуться с места, но тело словно парализовало. Тернии удерживали меня. Оставаясь в объятиях некромантки, я следил, как пальцы скелета приближаются к черным омутам глаз маленького левкрота.
Когда костлявая рука разлетелась на части, я был удивлен не меньше остальных. Только большому арбалетному наконечнику под силу сделать такое. Нубанец повернул голову в мою сторону и отвел взгляд от своего оружия. Я увидел белый полумесяц его улыбки, и тело обрело подвижность. Я ударил снизу вверх, резко и сильно. Черепом заехал прямо по лицу некромантки, раздался восхитительный хруст.
Что ни говори, а нубанец — кремень. Не встречал человека надежнее. Хозяин своему слову. Многие братья обращались к нему за советом. Обычно у людей с большой дороги совести ни на грош, но он никого не осуждал и никому не рассказывал, что о них думает.
Я освободил ножны и, повторяя дугу фамильного меча, оказался перед некроманткой. Мой клинок особенный, о нем говорят, что он заставит кровоточить даже ветер. Но острие рассекло пустоту, издав шипящий, словно при порезе, звук.
Некромантка стремительно откинулась назад, ничего не поделаешь — достать ее я не сумел. Трюк с черепом, бесспорно, застал ее врасплох, но я не надеялся, что смогу с такой же легкостью закрепить успех.
Я съездил черепом ей прямо по переносице: именно там было сплошное месиво. Ни кровинки, но из темного пятна плоти выползло несколько сотен копошащихся червей.
Большинство братьев все еще находились в оцепенении, которое недавно сковывало и меня. Нубанец заряжал арбалет новой стрелой. Макин наполовину обнажил меч. Горгот отпустил Гога.
Некромантка глубоко вздохнула, словно рашпиль проскрежетал по железу, в глотке заклокотало.
— Это, — произнесла она, — было ошибкой.
— Очень жаль. — Я постарался придать голосу беспечность и сделал выпад.
Она скользнула за колонну, и я пронзил каменную кладку.
Гог стремительно бросился к Магогу и вырвал своего маленького братца из руки скелета. Я успел заметить бледные отметины от пальцев мертвеца на шее детеныша.
Наплевав на осторожность, я двинулся вокруг колонны, но оказалось, что некромантка непонятным образом перебралась к следующей, расположенной в пятистах ярдах.
— Я не каждому встречному разрешаю применять ко мне магию, — объявил я, слегка ударив Райка. По нему трудно было не попасть. — Эй, Райк! А ну, навалились!
Райк, зашевелившись, не стал тратить время на разговоры, а недовольно взвыл — нечто среднее между криком потревоженного моржа или медведя, разбуженного во время зимней спячки. Прямо напротив него два скелета склонились, чтобы дотянуться до братьев-левкротов, которые в обнимку сидели на пыльном полу. Возвышаясь над обоими скелетами, Райк ухватил по черепу в каждую руку. Столкнул их, раздался хлопок, и они развалились на части.
Что-то неразборчиво прорычав, Райк затряс руками:
— Холодно! — Слова выскакивали из него, словно плевки. — Чертов лед!
Поворачиваясь к некромантке, я думал съязвить, но осекся. Ее лицо шевелилось. Тело сморщилось, судорожно вздрагивая. То, что прежде пленяло взор, теперь выглядело как восхитительно истощенный труп. Она устремила на меня взгляд, в котором сверкала жажда убийства. Рассмеялась, словно мокрые тряпки захлопали на ветру.
Но со мной уже стояли братья. Горгот с места не сдвинулся. Маленькие левкроты скорчились в полутьме.
— Нас много, а ты одна, моя госпожа. К тому же чертовски уродлива, поэтому лучше отступи в сторонку, позволь пройти, — заявил я. Не надеялся, что она так сделает, но говорят ведь: попытка не пытка.
Кишащая червями плоть растянулась в улыбку так широко, что обнажились кости черепа. Вдруг ее лицо пошло рябью, и мы увидели, как оно преобразилось в лицо вопящего во время падения Гейнса.
— Мертвых много, дитя, — сказала она, — и я позволю вам пройти в их царство.
Температура воздуха упала, и, похоже, не было предела этому падению. Сначала стало неуютно, затем больно, дальнейшее показалось полнейшим бредом, причем на все ушло несколько секунд. Звук нарастал. Дурацкий скрежет, сопровождавший воссоздание из разрозненных костей скелетов, действо, окутанное призрачным туманом, поднимавшимся повсюду. От скрежета хотелось повыбивать себе зубы. Факел в руке Макина сдался в борьбе с холодом и погас.
Туман окутал всех, мы различали только тех, кто был совсем рядом. Скелеты надвигались медленно, как в ночном кошмаре. Если бы не горящий факел Горгота, мы бы остались в кромешной темноте.
Я ударил мечом первого атакующего. Ледяной холод проник в меня через рукоять, но я не собирался сдаваться. Надо больше двигаться, тогда не замерзну. Скелет рассыпался на мелкие кусочки. Времени порадоваться этому у меня не было, из-за пелены тумана появился новый противник.
Итак, сражение началось, часы остановилось. Мы застряли в холодной темнице, где значение имели лишь раздробленные кости и взмахи наших мечей. Каждый раз, когда я разрубал призрачную плоть, холод проникал в меня все глубже и глубже. Клинок в руке наливался тяжестью, пока не стал свинцовым.
Я видел, как погиб Роддат. Скелет настиг его, заметив ошибку в обороне. Костлявые пальцы сомкнулись вокруг головы, от них расползлась белизна. Живая плоть отмирала, соприкоснувшись с призрачной. Он был верткий, этот Роддат. Я с удовольствием разрубил убившего его мертвеца пополам. Сзади кто-то закричал. Похоже, брат Джоб. После такого крика вряд ли поднимешься.
Макин пробился и встал рядом, нагрудник у него покрылся инеем, губы посинели.
— Их становится больше.
Сзади раздался дикий рев. Туман вроде поглощал звуки, но этот рык пробился и сквозь него.
— Райк? — Пришлось орать, чтобы меня услышали.
— Горгот! Ты бы его видел! Он просто чудовище! — прокричал в ответ Макин.
Я не мог не улыбнуться.
Их становилось больше. Еще и еще, ряд за рядом, они наваливались из темноты. Возле меня кто-то упал. Кто именно, сказать не могу.
Мы расколошматили с двести ублюдков, но их стало еще больше.
После очередного удара мой меч застрял в ребрах скелета. Сил не хватало его вытащить. Плавным движением Макин перерубил мертвецу шею.
