— А, ну тогда другое дело. Ты знаешь, мам, ты передай там этой Кате, что я извиняюсь.
Он решил пойти послоняться по улице. До ночи ещё далеко.
— Коса, ты за кого? — налетел на него Федюнчик. — За скинов или за панков?
Лёнька соображал медленно. Очевидно, вопрос был немаловажным. То-то он заметил, что в классе произошло явное разделение. Образовались две противоборствующие группировки. Одни развесили кольца на ушах, а другие заклепались. Он-то по отсталости своей подумал, что это всё шуточки. А оказалось, что тут в действии принципиальные вещи.
— Мы делаем скинов, как парафин! — с восторгом восклицал Федюня.
И поведал архиважную вещь. Не далее, как завтра панки собираются устроить скинам засаду.
— А они вас не покидают? — с сомнением спросил Лёнька.
— Ты чё?! — с презрением смерил его взглядом Бубен. — У нас бригада!
Интересы со старым другом явно разошлись, и Бубенцовский не скрывал этого. Послонявшись по улице, Лён обнаружил, что сильно не в курсе дела. Одноклассники звали его то к скинам, то к панкам, то к рэперам, то к готам. А он был, как дурак в консерватории, и ничего не понимал.
Убедившись, что на улице сегодня лучше не возникать, Лёнька отправился обратно. Надо подготовиться к урокам. А то опять месяца два спустя свалится в свой мир и обнаружит, что русского языка не понимает.
До ночи ещё было далеко и, значит, до Селембрис — тоже. Чтобы не изнывать от нетерпения, он начал прибираться в столе и на книжной полке. Откуда-то посыпались его тетради, в которых он так старательно рисовал оружие и рыцарей.
У Лёньки явно было дарование. Доспехи рыцарей выписаны так тщательно, все блики на металле, как живые. Он вспомнил волшебные краски в замке Гонды и загрустил. Какие картины он писал!
Незаметно для себя Лён снова взялся за карандаш и изобразил самого себя на лунном коне в доспехах. Куда же он едет в таком виде? Требовался достойный противник. Лён вспомнил, что так и не снабдил новую поэму иллюстрациями. Было уже часов девять вечера, совсем темно. Мама заснула перед телевизором и Лёну никто не мешал. Он забрался на диван с широкой книжкой, чтобы подложить под лист, и продолжал рисовать, пока сон не сморил его. Так и заснул с карандашом в руке.
* * *
У ночного маркета назревал конфликт. Гондурас после отсутствия на посту по причине рогов и копыт снова явился на прикормленное место. Но, тут его ждало разочарование. Нашлись другие желающие охранять машины. И — самое обидное! — девицы немедленно навешались на конкурентов. Авторитет пахана грозил завять. Дело можно поправить путём переговоров. Но, выставлять пиво было не на что — за больничный Гондурасу не платили. И дойные седьмые классы разболтались за те три дня, что он хрюкал на диване перед видаком. Но, показывать слабость нельзя.
Тогда Гондурас попёр внаглёж. Он начал качать права и с огорчением обнаружил, что всерьёз его не воспринимают. Конкуренты были в курсе некоторых подробностей его постыдных тайн.
— Эй, Дурас, — обозвал Тельмагина соперник, — куда уши спрятал?
Его шестёрки заржали в восторге от остроумия босса. А бабы давай шушукаться на ухо друг дружке.
— Похрюкай, Теля! — глумились подонки, вспомнив его детское прозвище.
Плох был бы Гондурас, если бы купился на такой прикол! Он понял, кто слил информацию в эфир. Конечно, этот Коса, который и подсунул ему то зелье.
— Желаешь знать, где ширево берётся? — с прищуром спросил он. — Неслабая штука. Задирает нехило.
— Чё, сильно глючит? — поинтересовался конкурент.
— С копыт валит. — вставил реплику Копыто.
— И без привыкания. Лично для себя. — добавил догадливый Серый.
— Да ну? — не поверил Комбриг, в просторечье Комаров.
— Есть один пацан… — многозначительно подкинул Гондурас. И удалился, словно потерял интерес к лачуге. У серьёзного пахана есть дела важнее, чем всю ночь стеречь чужие тачки.
ГЛАВА 21. Ведьмак
— Значит, Натинка принцесса? — удивился Лён и задумался. Не похожа она была на принцессу. В кабаке он видел испуганную и задёрганную девочку. Наверно, она тоже лишилась памяти. Ведь Лён так и не помнит, как попал к колдунье. Возможно, старуха, что поместила похищенную принцессу к трактирщице, тоже была ведьмой. А от Фифендры они знали, что злых волшебников в Селембрис навалом. Им просто повезло, что они попали к Фифендре. Зато у Натинки судьба сложилась иначе.
Оба уже выехали из города. Делать больше там было нечего. Никаких подробностей похищения не известно. Просто утром служанки вошли в спальню принцессы и обнаружили пустую постель. И более её никто не видел. Словно растворилась в воздухе.
Король распорядился вернуть двум странникам всё их имущество. Впрочем, коней возвращать не пришлось. Те сами разнесли конюшню в постоялом дворе и примчались к королевскому крыльцу. И вот теперь они снова вышли в путь.
Утром Лён проснулся с карандашом в руке. Перенос из одного места в другое его уже так не шокировал. И он рассказал Пафу о том, как, забывшись, назвал на уроке матичку Маргусей. И как его выставили за дверь. А карандаш за ненадобностью сунул в седельную сумку и забыл о нём.
Куда теперь? Аквамарин помалкивал. Тогда было решено навестить тот город, где в трактире ранее работала принцесса. Страшно, конечно, соваться в логово нечистой силы, да только они и так влезли в опасное дело. Если Гонда не отговаривал своих учеников, значит, вполне можно справиться.
Чтобы попасть в в нужное место, нужно только сказать скакунам, куда всадники желают попасть. Лунные кони понимают слова и почти разумны.
Снова замелькали заснеженные леса. Солнце пряталось за сплошным бесцветным покрывалом облачности. И дорога постепенно стала приедаться своим однообразием. Друзья уже не радовались и не смеялись. Укутавшись до бровей в шарфы, они молча летели на конях, стремясь быстрее к цели. Лунные кони холода не боятся, зато всадников ветер просто оглушает.
* * *
Город показался ещё издалека. Уже на подступах они заметили, как погрязнел снег вокруг него. Потом снизились и поехали по земле. Скакуны только символически касались земли кончиками копыт. А то утонули бы, как прочие, в мутной снежной каше, которая кишела на дорогах. Вокруг застревали конные экипажи. Наконец, друзья не выдержали и подошли к одному крестьянину, в одиночку вытаскивающему возок.
— Ох, спасибо, люди добрые, — обрадовался он, — помогли страждущему! Что за диковинная весна нынешним годом?! С чего бы снегу таять в такую рань? Да и холода ещё не кончились. А в городе всё растеклось! Ни пройти, ни проехать добрым людям!
