Еще пятеро выскользнули на открытое пространство, пригнулись. Блеснули на солнце клинки и накладки на продолговатых щитах. Среди них была та мрачная троица, которую я уже видел, когда Арго подходил к побережью Альбы.
Темноволосый длинноногий и большерукий Рубобост возвышался над травой, его жесткий взгляд метался по сторонам в поисках опасности. Я не думал, что обычный смертный может проникнуть в Иной Мир, так что либо я ошибался, либо Рубобост все же принадлежал к другому миру, был мифом, как я давно заподозрил.
– То самое место, – повторила девушка.
Я чувствовал, как она ощупывала поляну: подозревала что-то, чуяла опасность, но не умела определить, откуда она исходит.
Ах, Ниив! Как многому ей еще предстоит научиться, хоть она и использует свой волшебный дар в полной мере и даже весьма неумеренно.
Я скрыл себя от нее в тот же миг, как узнал – под плащом с капюшоном, с выкрашенными черной краской волосами, с лицом, скрытым под маской грязи. Ей меня не обнаружить, а мне почти не стоило труда отвести ее взгляд.
Ясон, смертный, которого коснулись боги, – дело иное. Он не высматривал меня, однако его взгляд проникал сквозь простые преграды, хотя человек часто не умел распознать того, что видит. Он был воин, наемник и коварнее самого хитрого колдовства, если только не пытаться думать над тем, что делает. Для него я был открыт, хотя, чтобы понять это, ему требовалось время.
– Здесь ничего нет. Одна трава да воспоминания, – прошептала Ясону Ниив.
– Ты уверена? – переспросил предусмотрительный воин.
– Я слышу эхо набега, слышу крики и горе; все это было очень давно.
Аргонавты медленно поднимались на ноги: щиты еще наготове, мечи за спинами, готовые к мгновенному удару. Они двинулись в мою сторону, молча растянувшись в цепь. Ниив, кажется, любовалась небом над головой. Ясона больше привлекала укрывшая меня скала. Рубобост хмуро поглядывал по сторонам, встревоженный чем-то, скрытым даже от меня.
Они поднялись над травой внезапно, как потревоженная стая птиц: с десяток воинов, все конные, кони бьют копытами воздух, вырываясь из укрытия. Ниив метнулась обратно к расщелине. Рубобост бросился вперед, встал бок о бок с Ясоном. Духи уже неслись на добычу.
Медные шлемы с высокими гребнями, под ними пустые лица. Руки у всех обнажены до плеч, грудь и спина прикрыты кожаными доспехами, поверх свисают до талии яркие накидки, голени прикрыты поножами из полосок кожи. И у всех тонкие пики с широкими наконечниками.
Греки!
Железо о железо, железо о кожу – звон и глухие удары стычки, шумной и кровавой. В рядах духов прокричал что-то женский голос. Один из всадников – предводитель, судя по блеску золота на шлеме, – объехал Ясона, рубанул на скаку коротким мечом с листовидным клинком. Мрачный воин, полный решимости добраться до головы Ясона. Я расслышал, как он бормочет:
– Не тот! Ты не тот! Или тот? Нет! Ты не он!
Странная была схватка.
Ясон двигался как во сне, лицо застыло. Он без труда отбивал хлесткие, рубящие удары, но даже не пытался достать незащищенные ноги всадника или коня, не использовал щит как оружие, не наступал, только поворачивался на месте, мгновенно угадывая, откуда обрушится новый удар, и отводя его. Всадник же промедлил только однажды, оглянулся в мою сторону и снова вернулся к захватившему его бою.
Двое из людей Ясона уже упали, двое из мрачной троицы, но оба успели доползти до расщелины, прежде чем потерять сознание. Потом Рубобост ухватил за передние ноги одного из коней, опрокинул его, примяв всадника, и взмахнул над головой громоздкой тушей, распугав ближайших к нему врагов. В том числе и противника Ясона, который и без того уже отступал в страхе, выставив перед собой острие меча. Его конь неловко пятился, путался в длинной траве, а наездник шипел, как испуганный кот. Слов не разобрать, но в них слышится страх и ярость. Что-то он увидел такое, что вывело его из себя.
Подвиг могучего дака дал отряду Ясона время оттянуться к расщелине. Рубобост метнулся за ними, прикрываясь вскинутым над головой щитом. Три дротика с глухим стуком ударили в обшитое кожей дерево.
Так же внезапно, как нападали, всадники, кроме предводителя, потянулись прочь по поляне, выстроились в колонну и галопом ускакали в глубину страны, к ее горной твердыне. Двое из их числа остались молча лежать в траве.
Оставшийся всадник медленно подъезжал к моему укрытию. Его тело блестело от пота. Натрудился, стараясь достать Ясона. На подбородке кровь: прокусил себе губу. Темные холодные глаза испытующе смотрят на меня из-под золоченого греческого шлема. Всадник пытается заглянуть под навес скалы.
На левом нащечнике я заметил изображение корабля, на правом – овна. А надо лбом явно лик Медузы.
– Это мое место, – прошептал на древнем греческом молодой всадник. – Ты занял мое место. Это «Место, чтобы звать отца».
В его словах не было чувства. Проговорив их, он вдруг развернул коня и, не взглянув больше на меня, умчался через поляну вслед за отрядом. Я поднял взгляд и впервые заметил на скале над собой корабль, фаллос, пса и несколько человечков, изображенных тонкими черточками на сером камне. Но это было не то место, что показывал мне Кимон, когда я пришел сюда за царственными детьми. Быть может, оно принадлежало Мунде?
У меня не осталось сил на раздумья. Слишком ошеломлен я был зрелищем жестокой атаки на Ясона, и еще не отошел озноб, охвативший меня, когда я узнал этот пронзительный, хищный женский голос. Голос Медеи, конечно. Где она скрывалась, я не разглядел. Возможно, была среди всадников. Пыталась прекратить поиски Ясона в самом начале, но нарвалась на великана-дака, этого нового Геракла аргонавтов. Он поставил на силу против колдовства, и поле боя осталось за ним.
Я говорил уже: ничейная земля – странное место, равно чуждое для духов и для смертных. Здесь нет ни правителя, ни верной тропы для путника. Неведомая земля.
Время шло. Я оставался под скалой, собираясь с мыслями.
Когда стемнело, на поляну крадучись возвратился Рубобост. Факел, однако, он держал высоко над головой, бесстрашно объявляя о своем присутствии. Он подобрал двух раненых аргонавтов: схватил их, открывших живые глаза, но безмолвных, за руки и уволок к реке. Ниив задержалась, храбро вышла на поляну. Глаза блестят, как у рыси.
– Я знаю, ты здесь, – шепнула она. – Чую тебя. Я знала, что найду тебя здесь. Почему ты не показываешься, Мерлин? Тебе ведь хочется.
Я не двинулся с места. В расщелине бормотал ветер, сквозняк гладил мне кожу призрачными пальцами.
– Я знала, что ты станешь следить за мной, – тихо продолжала она. – Я все время чувствовала твой взгляд: сперва глазами вороны, потом чайки. Думаешь, я не заметила? Я тоже следила за тобой, Мерлин: сперва глазами лебедя, потом тени, помнишь? Не пытайся отрицать! – воскликнула она со смешком. – Мы с тобой никогда не потеряем друг друга из виду!
