Кззедда спросил:
— Это один из тех, кого ты видел у центра?
— Ага… — кивнул Дэкл. — Только те, которых я у центра видел, были значительно меньше. А этот — настоящий гигант. Он, пожалуй, целый мир может заглотить, как яблоко.
— А нас он не заметит? — робко спросила Кззедда. — Ведь мы такие крошечные.
— Не знаю. Но, надеюсь, мы пока не представляем для него интереса.
— Ох, Дэкл, давай улетим отсюда.
— Нет, Кззедда, моя цель — это центр. Я не знаю, как, но я всё же должен помочь тому свету, к которому прогрызаются эти существа.
— Но я хотела, — Кззедда вздохнула и замолчала.
Дэкл, продолжая следить за летящим среди миров змеем, спросил:
— Чего хотела? Улететь от законников и обрести спокойствие?
— Да. Ведь именно спокойствие я потеряла. Невыносимыми стали их военные законы. А я хотела свободы, я хотела найти тихий мир, жить вместе с тобой.
— Пока что не время для отдыха. Мы должны…
— Что должны, Дэкл? — воскликнула Кззедда. — Ты и сам не знаешь, что нам делать. Вот погибнем ни за что, ни про что.
И снова осеклась Кззедда.
И она, и Дэкл смотрели на аппарат, похожий на металлического осьминога, который выскочил из-за мира, возле которого пролетал световой змей.
Кззедда тихим голосом спросила:
— А это ещё что такое?
Дэкла также тихо ответил:
— Я уверен, что это — Ноктское. Видел я части этих железных гигантов. Их на крейсерах привозили, а собирали не у нас, а…
В это мгновенье из верхней части металлического чудища вырвался яркий, белёсо-синий луч, и ударил в чешую светящегося змея. Тот, как показалось Дэклу, покачнулся, затем — исчез.
— Неужели уничтожили его? — со смешанным чувством надежды и страха спросила Кззедда.
Ведь, после рассказов Дэкла, она относилась к светящимся змеям ещё хуже, чем к Ноктскому оружию (которое тоже, естественно, не любила).
Но луч, который мгновенно уничтожил бы крупный аэроцикл, не причинил змею существенного вреда. Змей исчез, а через мгновенье появился как бы из ничего, позади Ноктского боевого аппарата.
Аппарат зафиксировал его появление, орудия развернулись, но было уже поздно. С молниеносной, неуловимой для глаз скоростью вырвались из распахнувшейся пасти змея светящиеся, тонкие, похожие на паутину нити.
И вот эти нити оплели Ноктский аппарат. Тот, похоже, пытался вырваться, но был бессилен. Оплетшая его паутина почернела, а вместе с ней начал темнеть и боевой аппарат.
И вскоре он стал совершенно чёрным, похожим на уголь, потерял свою прежнюю форму, сжался, и… исчез.
Змей, как ни в чём ни бывало, облетел вокруг ближайшего мира (при этом казалось, что он может раздавить этот мир своим хвостом). После этого змей продолжил свой полёт.
Вообще-то, он летел чуть впереди аэроцикла, но, как им казалось, его выпученный глаз глядел прямо на них. Также они видели и наездника, который восседал на спине змея. В сравнении с исполинским змеем, этот наездник вовсе не казался карликом — он был пропорционален ему — то есть, всего раз в десять меньше змея. Если длина змея равнялась примерно шестидесяти километрам, то в наезднике было, по меньшей мере, шесть километров.
Кззедда вскрикнул:
— Летим отсюда! Скорее! Я прошу тебя! Он же на нас смотрит! Сейчас проглотит!!.. Дэкл, он что загипнотизировал тебя?! Ты почему не двигаешься?! Дэкл!
Но Дэкл не был загипнотизирован, он просто думал о том, что и этот змей, и его наездник не из их многомирья. Ведь ни один из миров не мог прокормить такого исполина. Средний диаметр мира в многомирье 30–40 километров, реже — 60 километров. Гиганты, наподобии 800-километрового Нокта попадались крайне редко.
Но вот и Дэклу показалось, что змей и наездник смотрят на них. Рука Дэкла дёрнулась к пульту управления, он включил световой двигатель. На экране замелькали яркие полосы.
Кззедда проговорила:
— Мне кажется, что он всё-равно может нас догнать.
Дэкл кивнул:
— Да — мне показалось, что он тоже перемещается со световой скоростью. Остаётся надеяться только на то, что мы не представляем для него интереса.
Затем Дэкл выключил световые двигатели. И снова они летели с обычной — пять тысяч километров в час, скоростью.
Значительную часть неба занимало то загадочное уплотнение, которое не могли зафиксировать обычные приборы, но которое видно было невооружённым глазом. Там лазурь казалась бесконечно уплотнённой, и в тоже время — она не была алмазом, или ещё неким твёрдым телом — просто там небо сгущалось, и в тоже время оставалось небом.
Но кое что сразу заметил и Дэкл и Кззедда — на поверхности этой лазури извивались белые черви. С такого расстояния они казались совсем крошечными.
Дэкл произнёс:
— А ведь они, может, больше того гиганта, которого мы только что видели. Разъелись! Может — в каждом из них уже тысяча километров.
— Быть такого не может! — ужаснулась Кззедда.
— Разъелись. Энергией центра питаются, но ещё не прогрызли его оболочку…
— Откуда ты знаешь, что не прогрызли?
— А я думаю: если бы прогрызли, то вообще никакого света не было.
— Что ты такое говоришь?
— Да вот думаю: если смогут они оболочку прогрызь, то и свет поглотить смогут. Ведь именно свет — их цель.
— Но как такое может быть?.. Я что-то не могу себе представить. Вот есть свет, и… нет его? Как это?
— Тёмным будет небо, и ни на одном мире ты уже не найдёшь покоя. Чернота беспросветная, ужас, а затем и смерть — вот что ждёт и тебя, и меня, и всех остальных.
— Что ты такое говоришь?.. Ведь ты не можешь знать.
— Действительно — не могу знать. Только предполгаю, и, конечно, надеюсь, что мои предположения не сбудутся.
Некоторое время они летели по направлению к центру. Но ни центр, ни вгрызающиеся в его поверхность змеи, как казалось, не приближались. Приборы же вообще отказывались регистрировать существование этого центра (что, впрочем и не удивительно — так было всегда).
Но вот на обзорном экране появилось и начало приближаться любопытное сообщество из пятнадцати или даже шестнадцати миров. Все эти миры, расположенные, самое большее на расстоянии в два-три километра друг от друга, связаны были ветвями тёмно-зелёных растений. А с ветвей свешивались многометровые наслоения мха.
Кззедда, указывая на этот мох, произнесла:
— Так похоже на вуали в театре.
— Что-то мне не хочется, чтобы они раздвигались, и из-за них кто-либо вылетал, — отозвался Дэкл.
Но то, чего не хотели ни Дэкл, ни Кззедда, произошло: моховые вуали раздвинулись и из-за них вылетел многометровый железный аппарат, произведённый явно на Нокте. На аппарате выделялась пушка с широченным дулом.
