- Ну ладно, оставим ваших светлых магов и их этические нормы. Но темные маги у вас же тоже есть?
- Есть и, к нашему великому сожалению, в избытке. Взять хотя бы древний клан «Девяти рук», который иногда в хрониках ошибочно называют кланом ниндзя Кудзи-Кири. Они, пожалуй, согласились бы на ваше предложение, но разве вам нужны соратники, к которым опасно поворачиваться спиной? Конечно, можно обезопасить себя и от них, но о чем тогда вы будете думать больше – о предстоящих сражениях или о своих ненадежных рядах? Вот то-то... И, опережая вопрос, который вы сейчас зададите, я скажу, что если ситуация станет действительно критической, монахи-тендай, возможно, и выступят на вашей стороне, но, думаю, это очень и очень маловероятно.
Гарри вздохнул - в искусстве японского взаимовежливого разговора такая витиеватая формулировка была равнозначна категоричному «нет».
- Тогда благодарю вас за приют, потраченное на меня время и чай, - он положил руку на меч, собираясь вставать, но настоятель жестом остановил его.
- Не торопитесь, Поттер-сан, - Нобору Дайдзен прищурил и без того узкие глаза так, что они превратились в щелки. - Выпейте еще чаю, - беззвучно возникший рядом слуга отточенным, скупым движением вновь наполнил чашку Гарри терпкой, зеленовато-желтой жидкостью. - Ведь я еще не закончил.
Лысый монах поудобнее устроился на своих подушках, и от этого движения шары крупных нефритовых бус, висящих на его шее, негромко щелкнули друг о друга.
- Я всего лишь сказал, что монахи тендай не будут воевать на вашей стороне. Ведь согласитесь, ваша война – все же не наша. Но это не значит, что мы вам совсем ничем не поможем. То, что вы сумели, пусть и с помощью ваших уважаемых родителей, взять верх над этим, - он чуть повернул обритую и похожую на шар голову в сторону лежащего рядом с Поттером меча, - заслуживает безусловного уважения, несмотря на ваши весьма юные годы. Сам факт, что вы обратились к нам за помощью, послужит престижу нашему монастыря. Так что проигнорировать вашу просьбу было бы попросту невежливо. Ведь помощь может быть очень разной. К примеру, если вы подойдете к чужому дому и попросите напиться, то вам могут вынести воды в чашке. А могут и просто указать, где ближайший ручей. Так или иначе, в различной степени, но это все равно будет помощью.
- Так вы покажете мне, где ручей? - спросил Гарри.
- Не совсем, - покачал головой Дайдзен. - Пользуясь моей же аналогией, я подведу вас к колодцу и дам в руки ведро. А все остальное будет зависеть от вас. - Акито, - обратился он к своему помощнику, - распорядись, чтобы к нам привели Окой.
- О...Окой? - невозмутимость узколицего японца дала явственную трещину. - Дайдзен-сама, вы что, хотите...
- Акито-сан, - спокойный голос Нобору нисколько не изменился, - когда я захочу узнать твое мнение – ты будешь первый, у кого я его спрошу. И не позорь меня перед гостями. - Глаза из-под седых бровей недовольно сверкнули. - Приведите Окой.
- Хай, Дайдзен-сама! - Акито коротко поклонился, и спешно покинул помещение.
«Кто же такой этот Окой, если при упоминании его имени даже непробиваемые буддийские монахи меняются в лице?» - удивленно подумал Гарри.
- Простите Акито его манеры, - тем временем сказал Дайдзен. - Он совсем недавно стал моим помощником.
- Да, конечно, - кивнул Гарри, чьи ноги уже слегка затекли от долгого непривычного сидения на коленях. Ему хотелось спросить о причинах столь необычного поведения помощника, но он понимал, что согласно этикету это будет невежливо. Вместо этого Гарри прихлебнул чая и вслух отметил его вкус и аромат, помня «не своей» памятью о беседах, положенных во время чайной церемонии. Дайдзен с готовностью откликнулся, и они некоторое время неторопливо обсуждали сорта чая и различные способы его заварки.
Наконец, снаружи послышались позвякивание и шорох шагов по дорожке, усыпанной озерной галькой. Сначала в открытую, просторную комнату вошел Акито-сан и занял свое место по правую руку от настоятеля, а за ним, сняв обувь, последовали ещё трое.
Двое были крепкими немолодыми монахами, сжимавшими в руках посохи с вдетыми в навершие тремя медными кольцами.
«Ого! У тех, что мы встретили у Запечатывающего Камня, в посохах было по одному кольцу, а тут - целых три».
И тут юноша увидел, кого эскортировали эти монахи.
«Подобные совпадения уже становятся какой-то системой...» - пронеслось в Поттера в голове.
Между монахами стояла юная и очень красивая японка.
Одетая в кирпичного цвета кимоно с рисунком из желтых кленовых листьев, с широким красным поясом-оби, перетянутым шнурком, она стояла и смотрела вперед и вниз, не глядя ни на кого. Посадка головы, изящная шея, открытая воротом кимоно, плавный изгиб бровей, большие опущенные глаза, тонкий нос – в её чертах буквально сквозил аристократизм. Из рукава кимоно выглядывала кисть руки, державшей узкий, длинный веер; расставленные пальцы напоминали лепестки хризантем. Черные, блестящие волосы с неожиданным медным отливом падали на спину сплошной волной, лишь две тяжелые пряди, туго перехваченные у концов лентами, от висков спускались по плечам на грудь и заканчивались в районе пояса. А ровная, как по линейке, подстриженная челка почти касалась бровей.
Поттер невольно залюбовался гостьей, но странное украшение, лежащее у нее на плечах, вернуло его к реальности. Больше всего оно напоминало сплетенное из бумаги широкое ожерелье, состоящее из квадратов, соединенных углами. На каждом квадрате был выведен иероглиф, и эти письмена циклично, как звенья, повторялись по три на каждых трех квадратах.
«Кириханасенай Кусари? - прочел иероглифы Гарри. - Неразрывная Цепь? Хмм... Стоп-стоп, это же одно из самых мощных сдерживающих заклинаний! Полностью подавляет любой магический дар и сильно ослабляет физическую силу того, на кого наложено! Маг, опоясанный такой вот плетеночкой, по сути, становится обычным магглом, неспособным отогнать волшебством даже мух, а дракона, плененного таким образом, можно водить на поводке, как собачку. Единственный и главный минус этого заклинания – его очень долго накладывать. Интересно, что же она натворила, раз ее так спеленали? И кто она?»
- Подойди, Окой, - подозвал девушку Дайдзен. - Садись.
Японка послушно подошла и опустилась на пол, сложив руки на коленях и опустив глаза. Разглядев её лучше, Гарри понял, что ей не больше шестнадцати – семнадцати лет. Во всяком случае, внешне.
«Хотя кто разберет этих японцев; ей может быть и пятнадцать, а может – и тридцать пять…»
- Сколько уже ты у нас гостишь, Окой? - широкое лицо настоятеля снова лучилось доброжелательностью.
