Беловолосый силач расширил ноздри и упрямо тряхнул головой.
— Отец всегда совершал то, на что другие не решались — так он и добыл себе славу!
Советник скрестил руки на груди.
— Я решительно не согласен! — высказался он.
Сын Каогре усмехнулся:
— Тогда поезжай в лагерь. Давай! Я тебя не неволю.
— Храбрость без ума не дорого стоит, — глядя ему в глаза, произнёс Йнаи.
— Я решил, — только и ответил Ченьхе, твёрдо и уверенно.
Советник болезненно сморщился и уставился куда-то в сторону.
— Это плохо кончится, — наконец, сказал он. — Но я вас не оставлю.
Ополчение размазывалось по земле как жирная весенняя грязь, которую уан никогда не видел, хотя слышал о ней не раз. Линия войска сильно растянулась. Промежутки между авангардом, центром и арьергардом становились всё больше, и это было опасно — две сотни храбрых и стойких воинов сейчас могли бы приостановить наступление трёхтысячного ополчения, а под умелым командованием и с милости Дэсмэр — разгромить врага.
Во время привала уан велел собрать совет на вершине плешивого холма, плоской и длинной. Стоя спиной к старейшинам, правитель смотрел вдаль — на деревеньку у самого горизонта, наверняка покинутую, на ровную как ладонь, унылую, прокалённую Солнцем землю. То было впереди, а позади — летни, суеверные и боязливые, с проворством насекомых покрыли склоны, поросшие колючей сухой травой. Уан сравнил их с последним валом окаменевшего моря — он привык к волнообразному рисунку дюн или холмистым краям, где землю будто обхватил и сжал весёлый великан. Саванна, однообразная, мёртвая, вызывала у Марбе предчувствие близкой беды.
Глухая, давно привычная боль хватала правителя за сердце. Он осторожно прижал левую руку к груди и со счастливой улыбкой представил, как однажды именно сюда — куда-то между совершенными пальцами смертного Бога — войдёт гладко отполированное лезвие ножа.
— Мой повелитель, — робко просипел Голос. — Все, кто мог, собрались. Нет семерых, — он перечислил имена. — Их воины очень встревожены.
— Чем на этот раз? — потребовал уан, оборачиваясь.
Голос ответил далеко не сразу.
— Мы идём по безлюдной земле, — наконец, объяснил он, неловко потупившись. — Ни куста, ни травинки, ни птицы в небесах.
Марбе запрокинул голову. Высь, раскалённая добела, ослепила его.
— Опять, — прошептал он. — Повсюду вам чудятся проклятия да знамения несчастий. Стадо дураков…
Старейшины неуверенно переглянулись. Уан опустил голову и крепко зажмурился.
— И вы тоже? — насмешливо вопросил он. — Успокоят они воинов, как же.
Многие старики помрачнели, но стоило правителю открыть глаза, как они тотчас изобразили угодливое внимание.
— Мой повелитель, — забормотал Голос, словно боялся тишины, — мы всего лишь люди, и…
— Войско с востока, — резко перебил Марбе. — Мы будем говорить о нём.
Старейшины переглянулись вновь, но никто из них не возразил. Голос, осторожно ступая, отошёл в сторону. Поднялся высохший древний старец с доверчивыми голубыми глазами.
— Почему оно убегает от нас? — спросил он сухо. — Может, это тайный союзник уана Керефа?
Правитель коротко рассмеялся.
— А деревни он жёг для отвода глаз?
— Чтобы запутать нас, — пояснил старик. — Даже Ченьхе мог понять, что нельзя нападать на людей владения, потому что сражаться с уаном, лишённым поддержки народа, приятно и просто. Так же рассчитывали поступить мы, и подданные уана Керефа наверняка опустили бы для нас мост крепости. Теперь же нам навязан образ беспощадных врагов.
— Противоречишь себе, — с улыбкой ответил Марбе. — Если деревни жгли, чтобы нас запутать, то жгли бы пустыми. По-твоему, уан Кереф опоил людей привораживающим зельем? Если не было настоящей угрозы, то я не вижу иного объяснения тому, как неожиданно они встали на его сторону, забыв о гордости и амбициях. Незачем искать сказочных причин — тайный союзник, которого вы испугались, ведёт себя не как союзник вовсе.
— Ящерица, чтобы спастись, отбрасывает хвост, — сосредоточенно возразил старейшина. — Зверь, попавший в капкан, иной раз отгрызает себе лапу.
— Не голову, нет? — оскалившись, переспросил правитель. — Очень жаль, а ведь этот пример подошёл бы нам.
Старик нахмурился. Марбе медленно поднял брови:
— Неужто ты не шутил, заговаривая о союзнике? — недоверчиво уточнил он.
Старейшины сгорбились, подняв плечи, и стали похожи на хитрых, всклокоченных птиц-падальщиков, скромно ожидающих своего часа. Правитель широко улыбнулся им.
— Не о чем думать, — зазвучал его весёлый и властный голос. — Уан Каогре не ответил бы на мольбы о помощи, а уан Кереф не столь глуп, чтобы молить о ней. И хотел бы я понять, кто ведёт восточное войско и чего он хочет. Одно точно — сейчас мы не можем двинуться к крепости, оставляя неизвестной силе прекрасную возможность ударить нам в тыл. Напротив, я предлагаю отступить на велед.
— Но что нам даст отступление, мой повелитель? — сипло осведомился Голос.
Марбе смерил его неприятным взглядом и продолжил, не отвечая:
— Да, и кроме того, отправьте к чужому войску ещё одну птицу. Пусть сбросит такое послание: «Я, уан Ирил Марбе, требую: назовите себя. Даю вам срок до рассвета нового дня. Если требование не будет выполнено, я догоню и разобью наголову ваши жалкие четыре сотни, а потом уже без лишних волнений примусь за уана Керефа».
Ветер весь день, не уставая, упрямо толкал в спину; низко летели облака. Ченьхе казалось, их можно ухватить, стоит вытянуть руку.
— Какие странные, — пробормотал он.
Йнаи отозвался тотчас:
— Вестники зловещего края, где не бывал никто живой.
Небеса полнились мятущимися тенями, они слетелись отовсюду, чтобы оплакать погибшее селение. Там, где прежде стояли дома, теперь лежали обгорелые кости и куски обожжённой глины — остатки стен, под ними пряталась зола. Если и было здесь что другое прежде, добычу поделили меж собой ветер и время. Кое-где черепки сложились аккуратными кучками, словно хижины людей обратились в домики духов.
— Нужно ехать дальше, — негромко позвал советник.
Беловолосый силач всё смотрел на пепелище, лицо его кривилось в болезненной гримасе.
— Ты видишь?! — с негодованием воскликнул он. — Посмотри! Посмотри же! Все были убиты в своих домах — они, должно быть, спали, когда их подожгли. Бросались к двери в поисках спасения, и стрелы несли им верную гибель. Где, где следы честного сражения? Что, что это за войско, сотворившее такое?!
Он сбился, окинул пепелище диким взглядом, точно сейчас на его глазах повторялась бойня: пылали хижины, озаряя ночь багровым заревом, в воздухе носились искры, сухо треща, рушились соломенные крыши, кричали дети, рычали и хрипели мужчины, захлёбывались слезами ужаса и бессилия женщины да с тугим звоном пели тетивы.
