«Значит, драконид не решился убить Мэлдреда. Очень плохо».
Дамон приподнялся на локтях и повертел головой, чтобы размять шею.
Рагх наклонился ближе:
– Как ты себя чувствуешь? – В его голосе слышалось неподдельное сострадание, которое очень тронуло Дамона.
– Прекрасно, – ответил Грозный Волк, а затем добавил, уже честно:
– Хуже, чем так себе. Это ты вынес меня из города? А где Фиона?
«И где в таком случае Мэлдред?» – добавил он мысленно.
– Еще бы. У тебя лихорадка – как бы ты при этом хотел себя чувствовать?
Дамон нахмурился и поднял правую руку, чтобы отстранить Рагха и подняться, но замер, с трудом сглотнув. Тыльная сторона его руки была сплошь покрыта чешуей; мелкие чешуйки размером с жемчужину были даже на запястье. Он равнодушно взглянул на плечо, полностью заросшее крупной, как монеты, чешуей. То же творилось и на левом плече, с той лишь разницей, что рука еще не была затронута. Грозный Волк тронул роговые пластинки, затем сильно надавил и только тогда почувствовал это прикосновение.
– Клянусь ушедшими Богами! – Он вытянул шею и увидел неподалеку Фиону и Мэлдреда, осторожно наблюдающих за ним. Дамон перебрался от них подальше в заросли. Рагх последовал за ним.
Бывший рыцарь знал, что чешуя разрастается, но не думал, что так быстро. Казалось, осталось всего несколько часов до его превращения. Но во что? Грозный Волк подумал, что у него может не остаться времени на борьбу с мглистым драконом. Он проверил остальные участки тела. Ноги заросли почти полностью – самые крупные пластинки покрывали бедра. Чешуя была и на животе, и на груди, и – Дамон чувствовал это – даже на спине.
– И на шее тоже много, – подсказал драконид. Грозный Волк коснулся затылка и обнаружил чешуйчатый воротник, спускающийся на плечи, а пробежав пальцами по лицу, нашел еще. «Неужели мглистый решил отомстить, ускорив действие своего грязного заклинания? Неужели знает, что я отказался от битвы с черной и теперь возвращаюсь к его логову?»
Дамон прислонился к дереву и закрыл глаза, отдаваясь чувству полной безнадежности. Он всегда убеждал себя быть сильным. Одиноким. Его единственной семьей были Рыцари Такхизис – там никто ни с кем не нянчился. Сильный, независимый, бесстрашный, целеустремленный – эти качества были основными в его жизни. Но сейчас все они стали бесполезными, поскольку покинули его.
Если бы Рикали была рядом, она бы поддерживала его, говорила бы, что все в порядке, что они найдут спасительное средство, избавляющее от страданий. Она бы лгала, но он бы оценил ее слова и тепло, как не ценил никогда прежде, пока она была действительно возле него. Палин – еще один, кто суетился бы вокруг, указывал и направлял, делал бы какие-то попытки исправить ситуацию, а затем стал бы изучать его как подопытного кролика в лаборатории. Мэлдред… Друг Мэлдред был… Мэлдред встал бы рядом с ним – против целого мира. Но теперь около него не было никого из них. Он никогда больше не сможет почувствовать их тепло. Он остался один.
«Сколько еще пройдет времени, пока моя душа не покинет тело?»
Грозный Волк открыл глаза и выругал себя, пытаясь яростью заглушить боль. «Лучше бы проклятый мглистый усилил свою магию и убил меня до того, как я его достану», – подумал Дамон. Он подозревал, что теперь на исцеление рассчитывать не приходится, но хотел сначала заставить дракона спасти Рикали и ребенка и лишь затем – отомстить.
Драконид извелся, стоя перед бывшим рыцарем, все время хотел что-то сказать, но молчал за невидимым барьером, который Дамон воздвиг своим отсутствующим горящим взором.
– Оставь меня, Рагх.
Сивак отступил на шаг, но продолжал стоять, наблюдая за Грозным Волком, и только когда взгляд Дамона стал совсем невыносим, отвел глаза и тут же прихлопнул на груди огромную муху. Бывший рыцарь заметил, что муха улетела невредимой, а на ее место тотчас села другая – точно такая же.
«Он чувствует, как его кусают, а я – нет», – подумал Дамон. Легкий ветерок ласкал его тело – там, где не росла чешуя, – но таких мест было слишком мало.
– Как далеко мы ушли от Шрентака?
– Мили на две, может, на три. Мы торопились, было темно – трудно сказать, насколько далеко мы сейчас…
– А что Мэлдред?
Рагх скрестил руки на груди:
– Он поднял тебя и понес, когда ты потерял сознание на улице. Сказал, что мы должны быстро убираться из города, пока Нура не вернулась с подкреплением. Мы с Фионой начали спорить, но… – Драконид переминался с ноги на ногу. – Все прошло спокойно. Вообще все. Свет в окнах погас, гуляки ушли. Даже крысы убрались в переулки. Мэлдред сказал, что у наги есть в городе союзники и оставаться нам было бы небезопасно. Так мы стояли, спорили и наконец пошли за ним. Сказать по правде, Мэлдред действительно помог тебе – да и нам тоже – выбраться из этого гиблого места.
Дамон потерся спиной о ствол дерева. Вроде бы сзади чешуек было не так уж и много. Он взглянул на тыльную сторону руки, несколько раз сжал и разжал пальцы.
– Чешуйки… – начал Рагх. – Они стали появляться быстрее, как только ты впал в беспамятство. Словно темная сыпь. Мэлдред применил какое-то заклинание, чтобы остановить их рост. Думаю, ему удалось с этим справиться, хотя бы на некоторое время. По крайней мере, когда рассвело, новые чешуйки больше не появлялись.
– Где моя алебарда? Драконид оглянулся:
– У Фионы. Когда ты упал, она ее подобрала и с тех пор не выпускает из рук.
– Я недавно слышал крокодила. Река должна быть рядом. Рагх кивнул:
– Приток реки. Мой нос приведет нас прямо к нему.
– Я не чувствую запаха воды.
– Не могу понять почему. – Рагх бросил короткий взгляд на чешую Дамона и кивнул на северо-восток.
Дамон долго купался в чистой воде. Он хотел не только отмыться от смрада подземелья, но и побыть в стороне от вопросительных взглядов спутников. Снимая изодранную одежду, Грозный Волк нашел на себе еще несколько чешуек – возле паха и под мышками. Всякий раз, обнаруживая новую костяную пластинку, он шепотом проклинал мглистого дракона и тот день, когда он впервые встретился с этим таинственным существом. Дамон с усмешкой отметил, что с тех пор, как он перестал быть Рыцарем Такхизис, одежда просто горит на нем. Он никак не мог отделаться от жуткого запаха, исходившего от его штанов и рубахи, а сменной одежды не было. Бывший рыцарь натянул смердящие обноски и пошел вверх по берегу.
Все тело его ныло, с каждым движением боль отзывалась пульсацией в висках. Это раздражало, тревожило и злило, подпитывая ненависть к мглистому дракону.
– Риг! – Фиона бросилась к Дамону, держа алебарду на плече и широко улыбаясь. – Мне приснился ужасный сон, Риг. Мне приснилось, что ты погиб в Шрентаке.
