Во время следующей атаки Дримс вновь поднялся на стену. На сей раз, он присоединился к прапорщику, что руководил одним из участков стены. Тот довольно доходчиво и кратко объяснил, с каким видом тварей как себя вести, даже не особенно сильно гнал капитана прочь. «Развлекайся тут, сколько хочешь, только под ноги не лезь!» — припечатал он.
Лавджой был куда лаконичнее:
— Шел бы ты отсюда, капитан, — заявил он. — Чего доброго на куски тебя порвут, как предшественника. Нет у меня времени очередного героя обучать.
Ривс не ушел.
Он искренне и от всей души ненавидел этот мерзкий городишко, и армию, что швырнула его в эту кучу отбросов, называвшуюся защитниками никому не нужного города, но ему предстояло какое-то время тут служить. И выбраться отсюда. Для этого он должен сначала выжить, а потом сделать то, что еще никому не удавалось. И никакие капитаны Лавджои не могли встать у него на пути.
Когда Ривс это высказал прямо в изуродованное страшным шрамом лицо Лавджоя, тот лишь смачно плюнул под ноги оппоненту и зло пробормотал, сквозь плотно сжатые зубы:
— Еще один герой? Лучше сам прыгай на завтрак к тварюшкам. Подставишь моих людей — я лично тебя со стены скину. Усек?
— Посмотрим еще, — сощурился Ривс, ожидая драки. Тут вообще вопросы решались просто — мордобитием. Судя по репутации одноглазого капитана, изуродованного когда-то во время очередного штурма стены, последнее слово в споре в подавляющем большинстве случаев оставалось за капитаном Лавджоем.
— Говорю один раз, — процедил сквозь зубы Лавджой. — Геройствовать можешь там, наверху, своих пилотов подставляя. Мне на стене герои не нужны. Вопросы, предложения?
— Не мешай мне, вот мое предложение, — набычился Ривс. — Лучше на третьей площадке пушку закрепи, у нее на станке крепления разболтались, сегодня чуть не перевернули во время стрельбы.
— Не шел бы ты лесом? — осведомился капитан, еще раз сплюнул и удалился прочь.
Эта стычка с нелюдимым командующим обороны стены города не остудила пыл Дримса. Он продолжил ходить на стену, пока была возможность и изучать повадки тварей не по специальным брошюрам и методичкам, что выдавались всем новоприбывшим, а вживую. Вскоре с ним в пару навязался Ленс, в свободное от дежурства время, естественно.
Лэндхоуп молчал. Может быть, одобрял заинтересованность нового командира взвода вертолетов, а может быть, ему было все равно. Лавджой же больше не трогал Дримса — тот не делал ничего, что могло бы нести угрозу для подчиненных грозного одноглазого капитана.
Вскоре, правда, погиб прапорщик, что взялся просвещать новоприбывшего капитана Дримса. Хвала всем богам, это было в тот раз, когда стене потребовалась огневая поддержка с воздуха, и Дримс пилотировал один из вертолетов. Так что обошлось без мордобоя.
Время в Миранде плохо ощущалось. Один день походил на другой: вечные моросящие дожди или туманы, сменяющиеся ливнями или мелким дождиком; пьяные или похмельные рожи сослуживцев; время от времени вой сирены, оповещавшей жителей города о нападении тварей. Пару раз госпожа Келамью приглашала капитана Дримса на обед, который она специально готовила для своих любимых мальчиков — сына и его нового друга.
В выходные, если они совпадали с выходными Ленса, Ривс общался с неунывающим парнем, который сумел сохранить радостный взгляд на жизнь, несмотря на унылый город и его вечные туманы. Если же у Ленса возникали свои дела или было дежурство, капитан торчал на аэродроме, приводя в чувство и форму своих подчиненных, которые его уже откровенно ненавидели, но молчали. Огрызались только двое: Норрик, вышедший с гауптвахты, но больше не смевший нападать на своего командира, да сержант Фрейд.
Фрейд был пилотом из числа тех, каких еще надо было поискать. Наверное, именно за это его Лэндхоуп и держал на службе, потому что пил сержант по-черному. Он даже за штурвал умудрялся садиться пьяным. Впрочем, это обстоятельство никоим образом не сказывалось на его качествах летчика.
Дримс несколько раз сажал на гауптвахту Фрейда за пьянство, три раза они успели потренироваться в спарринге, и тут сержант удивил Дримса — он отвечал вполне себе достойно. Если бы не разница в возрасте (Дримс был лет на тридцать моложе), то капитан вполне мог бы и проиграть не одну, а две схватки.
Фрейду же законом не был никто, за исключением полковника Лэндхоупа. И того сержант скорее не боялся, а уважал.
После очередного тяжелого дня, наполненного тренировками, огневой подготовкой личного состава и препирательствами с Норриком, Дримс возвращался домой — в служебную крошечную обшарпанную квартирку, что находилась не так далеко от стены города и гарнизона. Твари уже пять дней как не нападали на Миранду, довольствуясь на завтраки и ужины останками своих приятелей, сраженных пулями защитников стены. Было еще довольно светло, поэтому капитан не особенно переживал за свое здоровье, хотя почти все жители города и сослуживцы уже покинули улицы.
Когда Дримс выбрался из знакомого грязного узкого проулка, где даже тротуара не существовало, он услышал какую-то возню и выстрелы в квартале от себя. Миранде хватало внешней опасности, поэтому полиция тут откровенно скучала, лишь время от времени расследуя мелкие кражи, да бытовые ссоры. Закоренелых преступников тут отродясь не случалось, поэтому выстрелы казались совершенно неуместными в этот спокойный вечерний час.
Капитан побежал на звуки борьбы и стрельбу.
Картина, что ему предстала, могла быть сценой из фильма ужасов: четыре болотных твари прижали к стене какого-то военнослужащего и откровенно пытались или сожрать его, или окрутить ему голову. Там уж как получится, видать. Если бы не их различные намерения, то у монстров давно получилось бы убить беднягу, который яростно отбивался. Еще две твари лежали бездыханными тушами на тротуаре, впрочем, как и пистолет несчастного, которому приходилось сейчас орудовать армейским ножом. Делал он это мастерски, но твари были куда сильнее, проворнее и давили числом.
Дримс мгновенно выхватил свой пистолет и издали уложил одного монстра. Одна из оставшихся тварей немедленно переключила свое внимание на новую закуску, что позволило расстрелять и ее, не причинив вреда их предполагаемой жертве. Третьего монстра Ривс расстрелял почти в упор, забрызгав зеленой тошнотворной кровью солдата, который добивал ножом оставшегося противника.
— Эй, цел? — Ривс переступил через труп твари, подходя к солдату, что устало опустился на тротуар, склонив коротко остриженную голову на руку, которую пристроил на согнутых коленях.
— Цел, — глухо ответил солдат, еще инстинктивно сжимая рукоять ножа.
— У тебя рука вся в крови, пойдем, я тебя до гарнизона доведу, хоть укол сделают и рану обработают, — предложил Дримс.
— Там в это время ни одного трезвого медбрата нет, не то что врача, — ответил Лавджой, поднимая голову. Ривс опешил.
Голос капитана стал хриплым, по лицу из раны надо лбом стекала кровь, но это был именно он — найти еще одну такую изуродованную одноглазую физиономию во всей Миранде было невозможно.
— Тогда сам себе вколешь, — огрызнулся Дримс, помогая подняться Лавджою. — Не маленький, знаешь, что делать.
— Ловко ты их, — признал Лавджой, опираясь на руку Дримса.
— Да ты тоже молодец, — хмыкнул Ривс, замечая, что Лавджой старается не наступать на левую ногу. Он подхватил сослуживца под мышку, давая ему возможность повиснуть на своих плечах. — Пойдем, тут не далеко, надеюсь, яд не распространится…
— Яд этих тварей не настолько сильный, они страшны тем, что рвут как собаки жертву, — обронил Лавджой, стараясь перебирать ногами, чтоб уж совсем не висеть на сослуживце.
— Они явно ошиблись мальца с выбором блюда на ужин, — хмыкнул капитан.
— Мальца?! — возмутился Лавджой. — Да они капитально обос…лись!
Дримс решил не уточнять, что если бы он вовремя не появился, то ужин таки достался бы тварям. Конечно, не всем, уж Лавджой бы отдал свою жизнь очень дорого, но оставшиеся попировали бы на славу.
