— Очень шаткая теория, — сомневалась я.
Студенты продолжали заходить и рассаживаться по местам.
— Но это единственное, что могло заинтересовать шинигами, — объяснил Такеру, немножко расстроенный. Я задумалась над его версией и пару секунд пыталась принять информацию про смерти ёкаев и необходимость в них шинигами. Когда Такеру все же допустил свою роковую ошибку: — Ты сказала… (продолжил он осторожно) кицунэ и шинигами на том поле разговаривали так, будто знают друг друга…
— Нет, — отрезала я как-то слишком резко, потом вздохнула, попыталась успокоиться. — Они… то есть… кицунэ думал, что Шин разрушил его храм. Похитил его меч. Шин пришел за ним.
— Но… откуда у кицунэ такие подозрения именно на счет… Шина? — Такеру с опаской огляделся.
— Не знаю, судит по себе, — раздраженно отмахнулась я. — К чему ты клонишь?
— Риса… ты уверена, что ты его знаешь?
Это был обезоруживающий вопрос, ответа на который у меня не было. И это разрывало меня изнутри. Но я все еще жаждала его оправдать, как и тогда перед кицунэ. Поэтому разыскала то, что мне требовалось.
— Хорошо. Ты прав, возможно, я его не знаю. Но. Когда он узнал про мою метку и решил воспользоваться мной, он шел к поляне, чтобы сразиться с кицунэ и достать свой меч. Он его достал. Но даже после этого остался мне помогать.
— Только ли меч? — Разоружал меня Такеру. Судя по тому, что он спешно извинился, полагаю, огонь полыхал в моих глазах достаточно красноречивее. — Но, если он пришел за орудием…
— Стоп-стоп-стоп, давай-ка разберемся, — теперь уцепилась за нить повествования, — итак, Шин идет за своим мечом. Зачем ему искать орудие, если он его изначально похитил?
— А что, если нет? Что, если он нашел храм и разрушил его, потому что не нашел там нужного орудия?
— И он знает, где храм и пудрит мне мозги, чтобы я туда шла?
— Но ты же вызвалась проводить расследование…
— Потому что Шин невиновен! — Наорала я.
Некстати пришел сэнсэй, вся аудитория уже забилась под завязку, пришлось извиняться и уходить. А то бы нас вывели. На следующую пару мы не шли, мы бежали, но не потому, что опаздывали, потому что я была зла.
— Я не знаю, где это орудие, — настаивала я по дороге, Такеру догонял меня рысцой, — как я могу ему в этом помочь?
— Но ведь, если ему нужно найти его, участвовать в расследовании, в твоем расследовании, гораздо удобнее. Ведь так он в центре событий.
— Но, а что до лисьей тропы? Вчерашнего нападения? Он там чуть не умер.
— Ёкаи бывают такими, — парировал Такеру. — Я читал.
— Именно! Ты читал! Какие-то легенды, которых с гулькин нос, более того! Это всего лишь рассказы людей. Ты человек.
— Но ты тоже, — вставил он.
— Может быть, — нервно сглотнула. — Такеру, я благодарна тебе за помощь безмерно. Ты действительно нашел нужную для меня информацию, рассказал о кицунэ. И я буду тебе по гроб жизни обязана.
— Это… ничего, — Такеру совсем уж растерялся, замахав руками.
— Но давай договоримся раз и навсегда: если ты говоришь о шинигами, то ты говоришь о ком угодно, но только не о Шине. Договорились?
Такеру перекосило так, будто его губы склеились. Он боролся с собой, и в этот самый миг я заметила в его глазах страх. Впервые, пожалуй, он испугался не моей истерики, а моих изменений. Которые, как говорится, были на лицо.
— Можно… я скажу последнее и потом сделаю, как ты просишь? — Осторожно попросил Такеру наконец.
Звонок звенел так неприятно громко, несмотря на то, что обычно он меня совсем не раздражал.
— Последнее, — настаивала я.
Такеру напряженно кивнул, сглотнул, набрался смелости. Сейчас со мной, и правда, нужно было быть смелым.
— Я понимаю, что он спас тебе жизнь и ты сейчас полностью на его стороне, — не звучало, будто он обвинял меня, но я все равно сжала кулаки. — Но… пожалуйста, спроси его, знал ли он кицунэ раньше. С чего началась эта вражда. Даже если он расскажет, что все началось ровно в том месте, о котором нам уже известно, хорошо.
— Ты же уверен, что он солжет, — заметила я.
— Но ты поймешь, — я аж задрожала от слов Такеру.
— Почему? Почему ты в этом уверен? — Ком застрял в горле.
Он не ответил, но я прочитала всё по его глазам. Нижняя губа задрожала, глаза увлажнились, Такеру начал расплываться, я отвернулась. Попыталась успокоиться. Бесполезно. Слезы снова застила мне глаза, Такеру протянул мне салфетку. Несколько секунд я пыталась успокоиться.
— Но… если это все-таки другой шинигами, о котором мы теперь будем говорить, — перешла к другой теме я, — ведь тогда всё сходится, так ведь? Он разрушил храм кицунэ, возможно даже похитил орудие, но кицунэ подозревает Шина. Почему он подозревает Шина?
На этот вопрос Такеру мне не ответил, потому что об этом мы пока еще не узнали. И это поселилось тяжелым камнем в моей душе.
Глава 31
Больше с Такеру мы не разговаривали. Точнее, он еще что-то говорил мне о том, как собирается разыскивать деревеньку, но я его уже не слушала. Меня донимали сотни сомнений, мыслей, которые я не желала допускать до своей реальности.
А потом наступил обед. Я вышла из лекционного зала, вокруг — толпа, гуще народа, чем на рок-концерте, но Шина не заметить было невозможно. Он стоял в нескольких метрах, как всегда бесподобно прекрасный, притягательный… все мои подозрения, которых по сути и не было, тут же улетучились. Просто испарились.
А он повернул голову и посмотрел на меня. Улыбнулся. Так чисто, так искренне. Какой он шинигами? Просто парень… а я просто девушка… влюбленная по уши. Как же сильно я хотела, чтобы он остался в моей жизни. Настолько сильно, что даже немножечко больно. Глаза вновь заслезились, и почему-то даже на расстоянии Шин это заметил, посерьезнел и пошел ко мне.
Я постаралась успокоиться, а когда он подошел с выражением беспокойства на лице, я тут же выдала:
— Я монстр, — он вскинул брови в удивлении, не понимая, как я пришла к этому выводу. — Не удивляйся. Ты шинигами и просто привык.
Шин не стал задавать мне вопросов, просто тревога в нем немного притупилась, он позволил себе шагнуть ко мне еще ближе, осторожно прикоснулся к моим рукам, поднося их ближе к своим глазам.
— Как твои раны, Лиса? — Спросил он, с ходу определив приоритеты.
— В порядке, а твои? — Не знаю, чего я хотела, но я сжала его ладонь и меня словно молнией пронзило.
Вихрь эмоций от одного легкого касания. Его нежности в глазах. Желания остановить мгновение.
Ты останешься?
Останусь.
— Я шинигами, на мне всё быстро заживает, — заверил он, улыбнувшись.
Эта улыбка… я была готова любоваться на нее тысячи ночей. Ведь она освещала собой беспроглядную мглу. Когда же я успела в него так сильно влюбиться?
— Докажи, — потребовала не серьезно, улыбнулась.
— Мне раздеваться? — Игриво уточнил он.
— Приступай, — серьезно попросила я.
Шин и сам расхохотался, но не спешил, будто проверял, буду ли я дожимать. Медленно высвободила свои ладони, сложила руки на груди, вздохнула. Кивнула ему, мол, давай. Он улыбнулся хитростью, стянул с себя пиджак, за неимением места, куда его положить, протянул мне. Я вцепилась в его пиджак так, будто это был спасательный круг. Обняла его, прижала к себе. Почему, ну откуда взялось это дурацкое чувство, будто Шин ускользал от меня? Исчезал?
Зачем Такеру посеял во мне эти дурацкие мысли?
Но Шин не видел моей боли, моих сомнений, ведь я ему улыбалась, скрывая воронку темных мыслей за легкой улыбкой.
Мне всегда было с ним легко.
Он расстегнул рубашку, снял ее, повернулся ко мне спиной. Нервно сглотнула, изучая едва заметные порезы, будто когда-то пару недель назад он был ранен, но сейчас от этих порезов осталось одно воспоминание.
Меня что-то подтолкнуло, глупое, знаю, но я не сдержалась. Потянулась к нему, прикоснулась… он вздрогнул, напрягся, чуть повел головой в мою сторону, но не оборачивался. Будто… будто побоялся спугнуть. Как хотелось просто прижаться к нему и забыться. Где-нибудь за облаками у радужного водопада, просто раскачиваться на качелях, и не думать. Быть счастливой.
