— Мы еще поговорим с вами об этом, Алевтина Георгиевна, если вы позволите, конечно, — проговорил он и поцеловал бабушкину руку, а бабушка, к моему величайшему удивлению покраснела. Впервые я видела ее такой. Она была абсолютно очарована этим мужчиной. Не спорю, он очень мужественный, этакий Диреев, лет через двадцать, но и бабушка моя далеко не девочка, и вот так легко попасть под мужское влияние. На моей памяти такого не случалось никогда, и мне почему-то это очень не понравилось.
С ним что-то не так. Я видела регистраторов, я знаю регистраторов, но он… в нем было что-то неправильное, несоответствие какое-то, и чем больше я смотрела на него, тем сильнее в этом убеждалась. Или мне просто хотелось так думать. Не знаю.
— Алексий Юрьевич помимо истории магии очень хорошо знаком и с историей культов.
— Культов? — удивилась я. Как интересно. И главное, вовремя. Так вовремя, что закрадывается сомнение, а не подстроено ли все это? Но нет, это чушь и бред моего воспаленного воображения. Хотя странно, как может быть связан регистратор и темный магический культ?
— Да, ты же вроде интересовалась. Разве не за этим ты подала заявку на работу в архивы инквизиции.
Ох, бабушка. Вот ничего от нее не скрыть, вопрос только в том, почему она решила разговаривать о подобном при учителе.
— Так или иначе, но у вас будет слишком много занятий, чтобы еще и работать. Я решила отменить твою просьбу.
— Что? — воскликнула я, снова забыв, где я и с кем сейчас разговариваю, поэтому вздохнула и более спокойно спросила: — Это не в вашей компетенции, не находите?
— Вот нахалка, еще смеет спорить с ректором, — раздался откуда-то сбоку противный голос «воблы».
Зато это заставило меня поостыть, а бабушку отпустить учителя и пригласить меня в кабинет.
— Так значит, ты отменила мою заявку?
— Сядь, — немного напряженно проговорила бабушка. — И я сделала это, руководствуясь исключительно заботой о тебе. Поверь, как только начнутся занятия, тебе будет не до работы.
— Я могла бы сама решить.
— Нет, не могла бы, — резко перебила бабушка. — Ты забываешь, дорогая, что здесь, в стенах этого института я не просто твоя бабушка, я еще и ректор. И привилегий ни для кого не будет, также как и исключений. А выход в город здесь — привилегия. Понятно? Ты же сама хотела, чтобы я к тебе относилась не как к внучке. Так вот, если ты нарушишь правила, отмазывать тебя я не буду.
— Бабуль!
Бабушка вспылила не на шутку, а я сидела в кресле, недоумевая, и чего это она так разозлилась? Что я такого сказала?
Мой окрик подействовал. Она перестала меня отчитывать, подошла к своему большому столу, выдвинула один из ящиков и достала пирожки.
— Так, хватит спорить. Сейчас здесь никого нет, и я могу побыть хоть минуту просто бабушкой.
Против этой обеденной минутки я не возражала, точнее никто не дал возражать, особенно мой озверевший от голода желудок. Так что я накинулась на пирожки, как голодный гепард, только чая не хватало. Правда и об этом не пришлось долго сожалеть. У бабули, оказывается, здесь весь сервис, небольшая плитка, с загадочным рабочим процессом, чайный сервиз, в шкафчике, а среди всяких склянок, обнаружился мой любимый пакетик ромашки.
— Бафуля, тыф фупеф, — прочавкала я, запивая чаем пирожок с капустой.
— Кушай, горе ты мое. Матрена специально для тебя напекла.
— Ну, расскажи, как ты устроилась? — спросила бабушка, когда я жевала очередной пирожок.
— Нормально. Жду приезда соседок.
— Это хорошо. Тебе все показали? Правила, расписание выдали?
— Ага, — решила не сдавать Федю. Все равно завтра увидимся, и он мне все расскажет.
— Очень хорошо, тогда почему ты все еще в обычной одежде?
— Э… форму не пошили? — предположила я.
— Так, — посуровела бабушка. — Не пошили, значит. И правила ты так же, как книгу о МЭСИ читала? Или у тебя их попросту нет? — с каждым сказанным словом голос бабушки повышался все больше и больше. — Так вот значит, как исполняются мои приказы.
— Бабуль. Бабуль, ты только это… не сердись пожалуйста. Федя не виноват. Он просто забыл.
— Забыл? Забыл?! Ты не понимаешь, милая, распоряжения должны выполняться либо хорошо, либо не даваться вовсе. И это одно из основных правил нашего института.
— Но.
— Никаких но. Джулс! — рявкнула бабушка и нажала на голову небольшой статуэтки гаргульи на своем столе. Правда это вовсе не статуэтка оказалась. И я поняла, едва услышала механический женский голос: «Да, ректор».
— Джулс, необходимо наказать студента Краева за… крайне поверхностное исполнение поручения.
Вот теперь я поняла, что сильно попала. Нужно было срочно спасать ситуацию, поэтому я вскочила и выкрикнула:
— Бабуль, не надо, это я, все я. Пожалуйста, не наказывай его. Бабушка прищурилась, но приказывать голосу перестала.
— Федя правда не виноват. Это все я… я забросала его вопросами, он и забыл. Когда он нас встретил, то был очень любезен. Все показал, рассказал, довел до комнаты, обещал научить защищаться, чтобы на меня старшие студенты проклятье икоты не наслали.
— Какое проклятье? — растерялась бабушка. — Что наплел тебе этот идиот?
— А разве у вас не тренируют заклятья на первокурсниках?
— Что? Что за чушь?
— А… э.
Вот теперь я совершенно не знала что сказать. Может, по незнанию какую-то стратегически важную информацию выдала. Блин, вот лучше бы я и правда свалила, а не вламывалась в кабинет бабушки.
— Бабуль. У меня и так проблем выше крыши, не хватало еще лишиться единственного друга. А если ты его накажешь из-за меня, то все подумают, что я стукачка. Бабуль.
— Ладно, убедила, — вздохнула она после недолго молчания и скомандовала: — Джулс, сотри последний приказ. Награди Краева не слишком заслуженными десятью баллами.
— Распоряжение выполнено, ректор, — откликнулась машина.
— А что с этими тренировками на первокурсниках? — поинтересовалась бабушка.
— Это не гласное правило школы, поощряет развитие студентов и быстрое обучение защитной магии.
— Так вот почему у Ларса такая колоссальная посещаемость, — хмыкнула бабушка. — Что ж, не будем мешать студентам развлекаться, с одним дополнением. Впиши в правилах, что использование угрожающей жизни и здоровью магии на студентах первокурсниках, карается исключением. Без вариантов.
Голос исчез, а я, наконец, смогла вздохнуть спокойно и продолжить поглощать пирожки.
— Ну, скажи, тебе хоть здесь нравится?
— Ага. Только сирена жуткая по утрам будит.
— Да, милая, до обеда тебе здесь поспать не удастся.
