– Я остаюсь, а Питера проводи.
Корнелий вернулся к стене, а Питер в сопровождении Бриана отправился домой. По дороге тот несколько раз пытался завести разговор о дальнейшей судьбе крепости, чтобы выяснить у Питера, устоят ли стены.
– Все покажет завтрашний день, – ответил тот, и Бриан от него отстал.
Во дворе «господина Питера» встретил конюх с масляным светильником в руках, и Бриан поплелся обратно.
– Мне нужна веревка, – сказал Питер, когда конюх затворил ворота.
– Какую желаете?
– Футов тридцать длины, да потолще.
– Есть такая, новая совсем, думаю, хозяин ругаться не будет, раз это для вас…
«Скоро хозяину станет не до веревок…» – подумал Питер и обнаружил, что уже давно не сердится на старого Даувпирта, хотя тот когда-то хотел забить его палками и даже продавал за серебро это право другим оркам.
Уснуть Питеру удалось сразу. Спал он крепко и не видел никаких снов, а проснулся, едва конюх шагнул через порог его жилища.
– Я уже не сплю… – сказал Питер, поднимаясь.
– Я вижу, господин Питер, – ответил конюх и поставил на подоконник масляный светильник. – Это чтобы вам сподручнее было собираться.
– Спасибо, братец.
При свете фитиля Питер тщательно накрутил обмотки, надел свои рыбацкие башмаки и крепко завязал их растянувшиеся ремешки. Затяжку остальной амуниции оставил на потом и вышел умываться на погруженный в ночной туман двор. Заря на востоке только занималась, но Питер чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, никаких мыслей в голове не было.
– Ваша веревка, господин Питер, – сказал конюх, поднося моток веревки нужной толщины. Питер потрогал ее, помял в руке и остался доволен. Спуститься по такой не составляло труда, а дальше… Дальше, как получится.
К стене он пришел, когда начало светать. Невольники уже работали под стенами, сооружая все новые ряды заграждений, а орки, почесываясь после сна, ходили вокруг и изредка поднимались на стены, чтобы вскоре снова спуститься – в утренних сумерках можно было получить стрелу.
Приходили орки с другой стороны, чтобы поглазеть на то, что здесь происходит – на других направлениях ничего не происходило, и стоять на стенах там было скучно.
Заметив Корнелия, Питер подошел к нему.
– Выспался? – спросил тот.
– Да.
– Хорошо, – нейтральным тоном ответил Корнелий. – А наши враги времени зря не теряли, всю ночь по грязи шлепали, должно быть, чем-то нас удивят.
– Может, стрелы приходили собирать, они их вчера целый воз выпустили?
– Стрелы, ясное дело, подобрали. Но там должно быть что-то еще…
В этот момент раздался крик часового на стене.
– Пойдем посмотрим.
Вместе с набежавшими орками Питер с Корнелием поднялись на стену и увидели результат ночной работы императорских пехотинцев – вся раскисшая глина и грязь на подступах к стенам, почти до самых арпашей, оказалась замощена досками, заборами и снятыми с петель дверями. Благо строительного материала на брошенных фермах было вдоволь.
– Ну что ж, умно, – произнес Корнелий посреди всеобщего молчания. – Этой полосы вполне хватит, чтобы подходить шеренгой по пять, а то и шесть солдат. Даувпирт!
– Я здесь, Корнелий, – отозвался старый орк, нависая над плечом защитника.
– Пусть корнунги поставят лучников так, чтобы по наступающим стреляли с флангов. Там они будут менее всего защищены.
– Понял, сейчас расставим.
– Не торопись, время еще есть, – сказал Корнелий и спустился со стены.
Скоро послышался звук первого за этот день удара тяжелой стрелы, а через пару минут они замолотили с прежней частотой.
Больше ничего не происходило, если не считать, что лучники продолжали упражняться, расстреливая по арпашам скверные стрелы, и им в этом никто не препятствовал: императорские солдаты понимали, что эти вояки им не страшны.
Ближе к полудню случился обвал, из стены вывалилась огромная масса отсыревшей глины, звук был похож на тяжкий вздох великана. Питер с Корнелием поднялись на стену и осторожно, с разных мест выглянули, чтобы оценить ущерб. Впрочем, далеко высовываться не было необходимости – комья красной глины раскатились на много ярдов вокруг, а некоторые из стрел, продолжавших обрабатывать пролом, с грохотом ударялись в обнажившийся столб каркаса стены – деревянной обрешеченной конструкции, которую обкладывали глиной.
– Долго еще? – тихо спросил Питер, подойдя к Корнелию.
– Я не знаю, насколько большой пролом там образовался, ведь с нашей стороны все заложено камнем. Но есть верный признак, как определить их намерения и состояние стены…
– Какой же?
– Скоро у них время обеда, если они его отменят, значит, скоро штурм. На полный желудок наступать не станут.
– Да вроде костер у них в лагере горит…
– Горит-то горит, да и похлебку наверняка готовят, только будут обедать или штурмовать – вот в чем вопрос…
– Корнелий, куда лучников ставить, если в пролом полезут?
Это был Даувпирт, он был деловит и спокоен. Питер заметил, что чем ближе к развязке, тем меньше орки нервничали. Совершенно определенные перспективы открытого боя беспокоили их куда меньше, чем неопределенность.
– Лучшие пусть остаются на стенах, остальным раздайте палки, топоры или что там у вас найдется. Пусть воюют в строю.
– А может, поставить их стрелять по бреши?
– Нет, с их умением они больше по своим попадут, чем по неприятелю. Двадцать молоканов с арбалетами принесут больше пользы.
– Как скажешь, Корнелий.
Даувпирт ушел.
– А где находиться мне, когда в пролом полезут? – спросил Питер. В отличие от молоканов, его волнение нарастало.
– Ты должен видеть мою спину в нескольких ярдах впереди себя.
– Чтобы прикрыть тебя?
– Нет, чтобы вовремя получить от меня знак.
– А где будут орки?
– Они будут повсюду – у стены, встречая первых солдат противника, на стенах, бросая в них камни. Но ты будешь делать то, что скажу я, что бы вокруг ни происходило.
– Я все сделаю, Корнелий. Послушай, если у нас так много молоканов, может, выпустим из ворот отряд, когда противник полезет в пролом?
– Да ты просто военачальник, – улыбнулся Корнелий. – Мы бы так и поступили, если бы два десятка верховых манукаров не стояли в запасе у лагеря именно на этот случай.
– Эх, а я не заметил!
– Ничего, теперь будешь замечать.
Корнелий, как всегда, оказался прав. Манукары пренебрегли обедом и позади трех ближних к пробоине арпашей стали собирать штурмовые колонны.
Орки тоже готовились, поднимая на настилы тяжелые камни, чтобы было чем громить врага. Рабы-лучники, словно перепуганные птицы, то и дело менялись местами, пересчитывали стрелы и осторожно выглядывали из-за каменной кладки восстановленного вала. На левом фланге их набралось около пятидесяти человек, на правом – всего десять, поскольку большее их количество мешало движению на лестнице.
