Он ничего не понимал. Отправился в усадьбу священника и спросил, дома ли она, но, встретив возле церкви жену священника, узнал от нее, что последнее время Агнета плохо себя чувствует, лежит в постели и не хочет никого принимать. Нет, он и не собирается наносить ей визит, мужчине не подобает навещать лежащую в постели женщину. Но чем она больна? «Что-то с нервами», — пробормотала жена священника и пошла дальше.
И Хеннинг решил написать ей письмо. Письмо нейтрального содержания, в котором он осведомлялся о ее самочувствии. Но ему не удалось сформулировать все так, как он хотел. То здесь, то там проскальзывала мысль о том, что он не понимает причины ее внезапного исчезновения и что это обижает его. Ведь она написала «преданная тебе», а не просто «с горячим приветом от…». «Преданная» означала гораздо больше…
Нет, никаких мечтаний теперь!
Тем не менее он не мог забыть ее.
Через два дня после того, как Бенедикта спросила об Агнете, он получил ошеломляющее известие. Эти слухи исходили от слуг и кухарок и передавались из дома в дом. И в конце концов они дошли до Липовой аллеи.
Оказывается, с дочерью священника было не все так, как положено, что вела она себя не столь добродетельно, позволив кому-то из мужчин пошарить у нее под юбкой.
«Этого не может быть, — думал Хеннинг, совершенно сбитый с толку. — Агнета не такая, она не могла так поступить!» И он попросил служанок не высказывать вслух такие вещи. Неужели они в самом деле могли в это поверить?
Конечно, они узнали это от прислуги в доме священника. И когда священник и его жена сами об этом узнают, их дочь долго в доме не задержится!
Против своей воли, Хеннинг спросил у них: откуда у прислуги такие сведения?
О, это было видно по разорванной одежде фрекен.
Агнета… больна? За всем этим скрывалось нечто другое; Хеннинг отказывался верить слухам. Он верил Агнете. Он думал о словах, написанных ею в письме: «Я не достойна…» И он пытался как-то сопоставить их с тем, что услышал.
Но сначала ему нужно было встретиться с Агнетой. Его письмо могло быть конфисковано родителями.
Но он не осмеливался отправиться туда, пока не произошло еще кое-что.
Ульвар был достаточно сообразительным, чтобы понять, что после его нападения на дочь священника следует ожидать большого скандала. Поэтому он взял с собой все самое необходимое и скрылся в лесу. Слишком далеко он не уходил, поскольку ему нужны были сокровища — любой ценой.
Но прошло пять дней, и ничего не происходило. Поэтому он снова вернулся на хутор, поскольку там еще оставалась еда. Агнета щедро снабжала его продуктами из кладовой священника.
Проходили дни. Еда подходила к концу. Проклятая баба! Она что, больше не придет сюда и не принесет ему еды? Она позволит ему вот так умереть с голоду?
Но в глубине своей жалкой душонки он понимал, что она никогда больше не придет сюда.
Воспоминания были ему неприятны. Хорошо было наказать таким образом Хеннинга, теперь этот недоумок наверняка не захочет иметь дела с фрекен. Но она жестоко оскорбила Ульвара! Чертова девка! Ей следовало отомстить за это!
«А впрочем, — усмехнулся он про себя, — она уже достаточно наказана!»
Нет, он не должен так лежать тут и бездельничать. Ему нужно овладеть сокровищем.
Когда вся еда закончилась, Ульвар снялся с места. У него не был еще выработан четкий план действий, но замысел уже был. Марко мог помочь ему. Марко нередко вел себя глупо — эти уже его возвышенные идеалы! — но к брату он всегда относился хорошо. Он был верен Ульвару. Да, он должен использовать Марко.
Тенгель Злой долго ждал, но теперь настало его время!
Ульвар вышел на поляну, а оттуда — на Липовую аллею. Было воскресенье, и он знал, что в этот день они имели обыкновение собираться вместе. Все, в том числе глупая Малин со своим еще более глупым Пером, и их сопляком, и Марко.
— Ну, теперь вы у меня попляшете, — сказал Ульвар и потуже затянул пояс.
Хеннинг уже собрался идти в усадьбу священника, когда пришла Малин со своей семьей. Лицо у Малин было испуганным.
— Что случилось? — тут же спросил он.
— Хеннинг, мне так неприятно об этом говорить. Но я только что услышала, что Агнету выгнали из дома.
— Что? Где она?
— Я не знаю. Это произошло сегодня утром. Священник послал вместо себя в церковь викария, всем стало это известно.
— Но что же произошло с нашей дорогой Агнетой? Я должен найти ее, она нуждается во мне! Малин взяла его за руку.
— Да, отыщи ее, — сказала она. — Агнета рассказала все. Ее изнасиловали, она рассказала об этом родителям, но они не поверили.
Хеннинг побледнел.
— Изнасиловали? Кто?
— Ты ведь думаешь то же самое, что и я, не так ли? Когда она рассказывала об этом своим родителям, прислуга подслушала все: она взяла на попечение человека, гонимого отовсюду. Она хотела совершить доброе деяние, она хотела, чтобы ее близкий друг Хеннинг Линд из рода Людей Льда гордился ею. Но этот человек изнасиловал ее.
— О Господи! — прошептал Хеннинг.
— Да, но это еще не все. Это изнасилование имело свои последствия.
— Какие еще последствия? — еле слышно, с трудом шевеля губами, спросил он. Малин вздохнула:
— Мне страшно говорить об этом, Хеннинг. Говоря о последствиях, я имею в виду естественное следствие подобного случая. К тому же он был болен, ты помнишь, нам об этом говорили?
Оба они не решались назвать вслух имя Ульвара. Но оба были уверены в том, что это сделал именно Ульвар.
— Да, я помню… — ответил Хеннинг, едва сдерживая слезы. — Его не захотели держать в больнице, опасаясь заразы. Ах, бедная Агнета! Чем я могу помочь тебе? Я должен найти тебя…
В комнату вошел Вильяр.
— Ульвар стоит во дворе, — дрогнувшим голосом произнес он. — И он захватил Бенедикту в качестве заложницы.
У Хеннинга внутри все оборвалось.
— Бенедикта… — сказал он тихо, но это прозвучало как крик.
— Да. И он угрожает отрезать ей голову, если ему не отдадут сокровища Людей Льда.
Все вышли во двор, окружив Ульвара, держащего возле себя Бенедикту. По иронии судьбы девочка была выше его ростом, что не мешало ему обсыпать угрозами всех собравшихся. Собрались все: Вильяр, Белинда, Хеннинг и Марко, маленький Кристоффер, Малин и Пер.
И никто не мог ничего поделать, никто не мог помочь Бенедикте.
День был пасмурным, но теплым. Листва на липах шелестела, стебли травы танцевали на ветру. Это была старинная усадьба, здесь когда-то жил Тенгель Добрый, радуясь тому, что все это принадлежит ему. Дома теперь имели другой вид, но поля остались прежними. С примятой травой на тропинках, по которым шли коротким путем, с посыпанной гравием дорожкой, которая не зарастала травой, с запахом конюшни и хлева, с парящими в воздухе ласточками.
