— Помири, — попросил я кота. Кошки — немного волшебные создания, они способны видеть нас, ангелов, способны вторгаться в сны у людей и изменять пути развития событий. Естественно, в сторону их, кошачьей, выгоды. А поскольку кошачья выгода связана, как правило, с продолжением существования семьи хозяев, кошки в некоторой степени являются хранителями семей. Но тут мне попалась особо наглая и ленивая скотина.
— А что мне за это будет? — спросил кот.
— Скажу, где мыши прячутся.
Подключился Ираида, умилился: "Ой, какой милый разговаривающий котик!".
— Я и так знаю, где. Под крыльцом, — ответил кот и потянулся.
— Ну, тогда ближайшие три дня буду заходить и чесать за ухом. А потом, тебе самому этот скандал не нравится.
— Тут ты прав. Ладно, уговорил, — с этими мыслями кот соскочил с подоконника и начал метаться между молодыми родителями. Работал он, надо признать, изо всех сил: подбегал к хозяину, заглядывал в глаза, мяукал, изображал маленького страдающего котёнка, а потом бежал к хозяйке, проделывал с ней ту же операцию, и так по кругу, и очень быстро. Молодая пара, которая уже много минут орала друг на друга из-за ерундовой причины, умилилась и устыдилась. Погладив кота, мамочка вспомнила, что давно не проверяла люльку ребёнка, и нашла его на краю колодца.
— Благодарю за помощь, — передал я мысль коту.
— Я и без тебя собирался их мирить, — гордо ответил кот и удалился.
"Вот это котяра!" — восхитился Ираида. Аркадий тоже засмеялся. Он сейчас далеко, на практике у Лиды. Теперь, когда мы стали одним домом, я иногда даже не чувствую, когда они подсоединяются, принимая их идеи за свои собственные сомнения. У нас единые чувства, у нас единая обработка сомнений. Стоит возникнуть какой-нибудь проблеме, как разумы всех членов дома начинают подавать идеи, а потом дружно оценивать и отбирать лучшую. Это происходит настолько быстро, что мы иногда даже не замечаем, кто какую идею подал и кто какое мнение высказал. Просто через некоторое время становится очевидным, что вот такая-то идея кажется наилучшей. Когда-то мне казалось очень страшным потерять личность. Оказалось, что открытость — это счастье, преодоление эгоизма, разделения и одиночества. При этом я не перестаю ощущать себя собой.
Аркадий принялся раздумывать над проектом верхних этажей нашего жилья. Именно благодаря ему на месте наших пустынных участков возник весьма причудливый архитектурный ансамбль на много комнат и много этажей, но верхние этажи ещё не готовы. Аркадий не может чего-нибудь не придумывать, и когда Лида не нуждается в его помощи по избиению тёмных, он сразу переключается на строительство. Где-то даже против своей воли я подал пару идей — просто подумал, что в нескольких местах лучше сделать по-другому. Аркадий тут же ввёл изменения в проект. Когда придём вечером домой, у дома вырастет ещё один этаж.
Мы не строим дом из блоков или кирпичей, он растёт из первоматерии под действием нашей силы мысли. С одной стороны, это просто, с другой стороны, в этом деле есть много сложностей: во-первых, нужно "увидеть" конструкцию во всех подробностях, во-вторых, нужно видеть конструкцию во всех подробностях не только готовую, но и на всех этапах её роста, чтобы она не обрушилась по ходу дела. Это требует очень большой памяти и концентрации внимания. Сам бы я такое ни за что не осилил, просто поленился бы. А Аркадий справляется играючи. Девчонки тоже участвуют. Теперь мы живём в прекраснейшем дворце, с фонтанами и бассейнами. Недостроенном, правда.
"Интересно, а что там поделывает Рахиль?" — подумалось мне. И раньше, чем я успел остановить запрос, подключился к Рахиль. Тот страдал, не в силах решить сложную систему линейных уравнений для четырёхмерного мира голографической базы данных. Я предложил свою помощь, но Рахиль отказался, сказал, что объяснять постороннему суть проблемы и нюансы математики будет дольше, чем самому сделать.
Оказалось, что одиночные сервера наши программисты могли сделать давным-давно, и в любых количествах, вся проблема была в том, что трудно совместить их с нашим старым сервером — деревом и друг с другом. В незапамятные времена программисты этого сервера не могли представить, что на планете будет одновременно жить более трёхсот миллионов человек, и поставили эту цифру в качестве верхнего предела. И теперь мы можем добавить любое количество серверов, но… люди с памятью со старого сервера не смогут ими воспользоваться, данные не перекачиваются из-за этого ограничения. Учитывая многократное резервное копирование и вероятностное распределение данных в голографической базе, эта проблема стала почти нерешаемой. Над этой проблемой наши программисты и бьются уже более семидесяти лет.
Не переставая следить за размышлениями Рахиль, я попытался проследить его мысль. У меня тоже во время дежурства бывают свободные мгновения, и за последнее время я много узнал о математике и программировании. Частично — из лекций, частично — прямо из навыков Ираиды и Рахиль. Только они об этом ещё не знают. Я попытался взглянуть на ситуацию "сверху", представив тот блок, который разрабатывал Рахиль, "чёрным ящиком", и оценить, что он вообще может сделать. Это дало некоторые интересные результаты.
Подключился Аркадий, спросил: "А почему для цивилизаций Америки и Австралии не поставить отдельные сервера воспоминаний?". Эта мысль потрясла нас всех. До сих пор это считалось невозможным — на планете должен быть единый сервер, чтобы люди могли приплыть с одного континента на другой и увязывать своё будущее через единый сервер и единый клубок путей с местными людьми. Но если принято решение не пускать людей с континента на континент силовым способом… Нужен был ребёнок, чтобы увидеть то, чего не увидели все остальные. Мы дружно отправили Аркадия в отдел разработки, подавать предложение. Аркадий вернулся через пять сигов, сказал, что там сначала впали в праведный гнев за такое "еретическое" предложение, а потом оценили все преимущества и приняли. Сказал, что через несколько дней поставят новый сервер для Америки и Австралии, что позволит уменьшить число людей в Евразии не в два раза, а только в полтора. Сегодня вечером нам будет, что отмечать.
Тем временем мои рассуждения про "чёрный ящик" подошли к концу, и я оттранслировал их Рахиль. Рахиль порадовался моим успехам в программировании, но сначала не понял, о чём говорят данные. Тогда Ираида перевёл ему мои выводы с математического языка на их программистский сленг. Увиденное позволило ему отсечь большое количество заведомо худших решений и не биться в лоб о линейную математику, а рассчитать только пять ключевых решений. Через несколько минут его задача была успешно решена.
