Конрад почувствовал, что его веревки перерезали, и повернулся, ожидая увидеть лицо Вольфа.
– Давай выбираться отсюда, – прошептал ему в ухо знакомый голос.
Но он принадлежал не Вольфу – с ним говорил Гвидо.
Времени на расспросы не было, и они с дварфом последовали за едва различимым в темноте первым помощником к борту, где их ожидали веревочная лестница и маленький ялик. Гвидо взялся за весла и повел ялик вверх по реке. Против течения лодка двигалась медленно, но она уносила их от пиратов и приближала к Альтдорфу. Гвидо греб примерно час; за это время небо над восточными холмами начало краснеть. Пират направил ялик к южному берегу Рейка, где с последними гребками загнал его в прибрежную глину.
– Держите, – сказал Гвидо. Он поднял весла и достал со дна лодки меч Конрада и топор Устнара.
Конрад встал и застегнул пояс с ножнами; дварф исподлобья окинул взором Гвидо, но топор взял и закинул его за спину. Втроем они выбрались на берег, вытащили из воды ялик и спрятали его в густых кустах в нескольких ярдах от берега.
– Что происходит? – спросил Конрад.
– Вольф нанял меня в Мариенбурге, – пояснил Гвидо. – Он знал, что де Тевор не даст вам покинуть корабль всем вместе. Моя работа заключалась в том, чтобы вывести с корабля оставшихся.
– А что тебе за это причитается? – подозрительно спросил Устнар.
– Сдается мне, что полезнее для здоровья сегодня будет остаться на твердой земле, чем на борту, а заодно и гораздо прибыльнее.
Выходило, что Гвидо еще верил в то, что Вольф собирается совершить набег на имперскую сокровищницу, а с другой стороны, подумал Конрад, кто знает…
– Вольф с Литценрайхом ждут в Альтдорфе, – продолжал Гвидо. – Но корабли дойдут до города быстрее нас. К тому времени, когда мы доберемся до столицы, там станет очень оживленно.
В одном Гвидо оказался неправ: пиратские корабли не добрались до Альтдорфа раньше беглецов. То судно, на котором Конрада и Устнара держали в плену, потопили у берега, когда имперские войска попытались блокировать реку. Второй пиратский корабль сумел прорваться под яростным артиллерийским огнем через окружившую его флотилию и направился к Альтдорфу.
Трое беглецов пробрались мимо блокирующих реку судов до начала сражения и наблюдали за ним с берега. Отряды столичной гвардии патрулировали оба берега, чтобы добить выживших пиратов потопленного корабля и не дать возможным войскам противника подойти к городу по суше. Скорее всего, они верили, что стычка на воде должна послужить сигналом совместного нападения.
Конраду, Гвидо и Устнару потребовалось немало времени, чтобы обойти все патрули. После проведенного в плену дня дварф рвался в бой, чтобы отомстить за неудачу, и для него не имело значения, кого убивать. Один раз они спрятались в нескольких ярдах от пешего отряда. Устнар стиснул руками свой топор, словно без его хватки тот мог самостоятельно наброситься на солдат. Дварф и сам понимал, что ему необходимо обуздать жажду крови. Враги во много раз превышали их числом, и беглецам не стоило и надеяться выйти из боя с имперским войском живыми.
Конрад сознавал, что, когда они доберутся до Альтдорфа, противостоять им будет нечто большее, чем армия. Врагами станут все: пираты, атакующие столицу, защищающие ее войска, а также проклятые создания, прячущиеся под городом. А имперская гвардия? Вполне могло оказаться, что все, кто носит гвардейскую форму, превратились в рабов Хаоса.
Задолго до того, как путники достигли белых городских стен, до них снова стали доноситься звуки пушечных залпов. Пиратский корабль обстреливал Альтдорф. В столице вспыхивали пожары, над ними поднимались столбы густого черного дыма. Вольф получил желаемую диверсию.
– Где Вольф? – спросил Конрад.
– Мы встретимся с ним на закате, – ответил Гвидо.
К закату они рассчитывали добраться до города. Переход занял много времени: приходилось держаться подальше даже от лесных троп, чтобы не натолкнуться на патрули.
– А Литценрайх? – спросил Устнар.
– Кто знает…
Конрад гадал, знал ли колдун, когда покидал корабль, что Вольф договорился с Гвидо, и придавал ли он договору хоть какое-то значение. С другой стороны, Литценрайх постарался добиться, чтобы новый меч Конрада нес в себе пыль варпа, а колдун никогда ничего не делал без веской причины.
Устнар поступит так, как прикажет ему Литценрайх. Гвидо вроде бы влекла богатая добыча. Поскольку Вольф потратил немало усилий, чтобы устроить поход и творящийся сейчас беспорядок, у наемника должен иметься в запасе план.
И как уже случалось не раз, Конрада просто несло по течению. Но он пришел к пониманию того, что его судьба предопределена. Разрозненные части его жизни, наконец, складывались в общую картину, которую он уже почти мог различить. Он намеревался помешать исполнению заговора скейвенов, не дать им посадить на имперский трон самозванца. Конрад был уверен, что в центре заговора стоит Череп и это означало, что ему придется вступить в схватку с загадочным колдуном.
Но Конрад хотел не схватки; он жаждал противостояния.
И, что бы с ней ни случилось, он хотел найти Элиссу.
Прошлую ночь он провел пленником на пиратском корабле и уже начал думать, что не проживет и дня. Но вместо него погибли капитан и команда. Конрад видел своими глазами, как убивали де Тевора, когда тому удалось выбраться на берег после уничтожения корабля.
Наступала ночь, и Конрад снова чувствовал, что ему не видать рассвета. Он знал…
Беглецы заняли выгодный наблюдательный пункт, и Конрад видел, как провалился план второго пиратского корабля проломить городские стены и выйти на более выгодную огневую позицию, где он мог бы нанести Альтдорфу огромный ущерб. Судно держалось середины реки, обстреливало городские укрепления и пока успешно сопротивлялось попыткам взять его на абордаж. Сумрак и пороховой дым не давали разглядеть подробности.
Чем ближе они подходили к городу, тем сильнее казалось, что глаза застилает не обычный дым. Над рекой поднимался бледный зловещий туман; он сливался с наступающей ночью и заставлял солнце садиться быстрее, чем ему полагалось. Туман играл не только со зрением, он затрагивал и другие чувства; некоторые звуки усиливались, другие стали еле слышны.
Отдаленный звон оружия и крики умирающих будто доносились с места жесточайшей битвы, где сражались целые армии. Город выглядел так, словно его рушил легион вражеских войск, а не одинокое судно, чья команда еще даже не высадилась на берег.
Неужели силы Хаоса выбрали именно эту ночь, чтобы напасть на столицу Империи? Что являлось истинной целью организованной Вольфом диверсии? Конрад уже знал, что его товарища, подобно ему самому, затронуло проклятие Хаоса. Но могла ли поселившаяся в наемнике зараза захватить его целиком? Что за человек скрывался под вечным черным доспехом?
