— Я сделала непоправимую ошибку, но он был так огорчен, — я сбросила на пол срезанную прядку волос, — что я решила, будет лучше, если я не поеду.
На лице Кит был написан испуг.
— Весенний Совет — это праздник, Жанна, большой праздник, на котором мы можем впервые за последние несколько месяцев встретиться со своими друзьями. Может быть, ты можешь что-нибудь сделать со своими волосами?
Я подобрала с пола свои спутанные волосы.
— Может, мне удастся сделать накладку, и никто не заметит разницы, — я подняла глаза на Кит. — Как ты думаешь, будет лучше, если я извинюсь?
Уголки губ Кит медленно поползли вниз.
— Я, правда, не знаю. Может быть, если ты скажешь ему то, что сказала мне, то так будет лучше… — она вдруг сжала мою руку удивительно сильными пальцами. — Жанна, ты больше ничего не придумаешь? Ведь он так доверяет тебе!
Я покачала головой.
— Я не смогла бы причинить ему никакого вреда, даже когда ненавидела его. Ни за что. А я могла бы это сделать, Кит, если бы только захотела. Теперь же я слишком сильно люблю его, чтобы намеренно причинить какой-нибудь вред ему или его работе.
— Но ты любишь его все же не так сильно, чтобы дать ему наследника.
— Ты думаешь, Кит, для этого достаточно только любить и желать его? Ребенок — это символ надежды и полного доверия. Доверия, которое появляется только вместе с любовью. Ребенок — результат любви и должен войти в мир любви. А мы так много воюем. И он не хочет любви.
— Я знаю. Но ему нужна твоя любовь, Жанна. Ты бы могла быть, по крайней мере, любящей и нежной женой.
— Да, я могла бы. Но любовь слишком опасна. Он… он не… его могут убить… любовь причиняет такую сильную боль, Кит!
Последние слова я сказала уже шепотом, но Кит услышала их и обняла меня за талию.
— Попытайся, Жанна. Карну так нужна твоя любовь. И тебе нужна его любовь, — она положила голову мне на плечо. — Любовь стоит того, Жанна. Я бы не отказалась ни от одной минуты своей жизни, проведенной вместе с Ником, даже если бы знала заранее, как скоро нам придется расстаться.
Несколько секунд мы стояли молча, крепко обнявшись.
— Подумай о том, что я сказала тебе, Жанна, — едва слышно произнесла наконец Кит. — Карн сам не знает, как сильно ему нужна твоя любовь. Он, возможно, не признается себе в этом, но это так. Наш отец презирал его. Ни Лизанна, ни Шарлотта не любили его и не заботились о нем. — Кит провела тыльной стороной ладони по глазам. — Ему так нужна наша поддержка, Жанна,
— она опустила глаза и принялась ковырять каменный пол носком ботинка. — Ведь он вынужден вести постоянную борьбу со своими врагами.
Кит вышла из комнаты. Я села на край кровати и задумалась. Я должна извиниться перед ним за то, что сделала. Я встала и отправилась на поиски лорда Карна. Чем дольше я искала его, тем больше чувствовала себя виноватой перед ним. Ведь он подумал, что я вообще не хочу ехать на Совет. Разговор с Кит убедил меня: если лорд Карн хочет, чтобы я была с ним, я должна быть с ним.
Лорд Карн находился в тире и не велел никому беспокоить его. Никому без исключений. Я знала, что он имел в виду меня, так как понимал, что я скоро пожалею о своем поступке.
Я отправилась в библиотеку. Вейсман все еще работал. Он поднял голову от своих бумаг и с любопытством посмотрел на меня. Не обращая на него внимания, я забралась в кресло лорда Карла и задумалась. Я и не думала раньше, что могу причинить ему боль, и очень жалела об этом.
Я встретила лорда Карна только после завтрака. Он вежливо принял мои извинения, быстро сказал, какое платье я должна надеть, и удалился вместе с Томми, который снова должен был принять на себя командование всеми войсками в Онтаре.
Несколько последних дней до отъезда прошли в суете и сборах, и мы почти не виделись с лордом Карном. Это было мне на руку, потому что я очень боялась встречи с ним. Кит и Джемми должны были вылететь на флайере чуть позже, поэтому они на время отложили свои сборы. Джемми бегал по замку и путался у всех под ногами.
— Это его первый выход в свет, — оправдываясь, объясняла Кит. — Он так взволнован, что не знает, куда себя девать.
Томми с беспокойством наблюдал за идущими полным ходом приготовлениями. На лбу его теперь ясно обозначилась глубокая морщинка. Я успокаивала себя мыслью о том, что его волновало только отсутствие антуража.
Конечно же, у нас было достаточно солдат, которые могли бы защитить нас.
День нашего отъезда выдался ясным и солнечным, и только над горами были заметны небольшие серые облака. Снег лежал только в низинах и тенистых местах, в основном же земля была голая, темно-бурого цвета. Лорд Карн и я вышли из замка на поверхность. Впереди нас шли пять телохранителей, позади — следовали еще пять. Кит, Джемми, Томми, Гарет, Вейсман и пять служанок провожали нас. Кит и Джемми стояли в саду и махали нам до тех пор, пока мы не скрылись из виду.
К тому времени, когда мы достигли предгорий, подул сильный ветер. Горди вскидывал голову, ловя гривой встречный ветер, и немного приплясывал. Узкая песчаная дорога была размыта по краям водой и морозом. Я отчетливо слышала позади себя хруст песка под копытами, а впереди лошади убежали довольно далеко от меня. Высоко над нашими головами голубые сосны качали своими ветками, которые стонали и что-то шептали на ветру.
Дорога извивалась вокруг гребня горы. На самой вершине лорд Карн остановил свою лошадь. Далеко вдали едва виднелся сад у нашего замка с посаженными полукругом деревьями. В просвете между деревьями я увидела дорогу, по которой проехал последний всадник из нашей свиты и скрылся под качающимися голубыми ветками.
Лорд Карн махнул рукой в правую сторону и нарушил наконец свое долгое молчание.
— Отсюда хорошо видна пустыня Цинн. Скоро мы пересечем единственную протекающую по ней реку.
Я посмотрела туда, куда он показал мне. Тонкая светло-зеленая полоса тянулась вдоль русла реки. Земля по обеим сторонам ее была серого, коричневого и желтого цвета. По мере приближения к пустыне предгорья превращались в бесформенные груды огромных камней и осыпающиеся скалы. Все реже и реже попадались кривые низкорослые сосны. То там, то здесь появлялись высохшие погибшие деревья с ярко-желтыми ветками в окружении почти таких же желтых скал.
— Какая мрачная картина, милорд.
— Да. Осужденный на изгнание в пустыню вряд ли сможет выжить с этой стороны гор.
Невдалеке от нас горы стали оттягиваться назад. Они образовывали гигантскую чашу, в которой и лежала пустыня.
— Если вы привозите их в пустыню Цинн со стороны равнины, им приходится очень далеко идти.
