Наемники стояли как вкопанные и покорно слушали гневную речь Белозора, у обоих появилось ощущение, как будто они находятся в открытом поле, в то время как в небе бушует сильная гроза. Талька поднял голову и открыл рот, чтобы возразить, но снова встретившись с колючим взглядом мага, подавился своими словами и уставился в пол.
— Северин, ты очень занят? — из погреба раздался громкий голос Весты. — Если нет, то иди ко мне! Я продемонстрирую тебе немного усовершенствованное мною зелье, которое пьют… э-э-э… мои друзья. И только посмей плюнуть туда, как сделал в прошлый раз! Выгоню! Помяни мое слово, вы-го-ню!
Маг окинул презрительным взглядом обоих юнцов и быстрым шагом вышел из комнаты, чтобы посмотреть на то самое зелье, которое унимало жажду крови у представителей расы вампиров.
— Я думал, что на месте помру! — Растрепай облизнул сухие губы. — Вот невезуха! И как он узнал?
— Как будто и вправду мысли читает! — почесал затылок Талька. — Ну, ничего. Зато не прогнал.
Дорога — величина относительная, поскольку для одного путника она заканчивается там, где для другого только начинается. И вне зависимости от времени года или времени суток, где-то там, где розовеет зарево закатов, где неистовый ветер нетерпеливо срывает с ночи звездную маску, где весенние паводки допьяна поят земли, бредет усталый путник и, лишь изредка посматривая на прохудившиеся сапоги, сочиняет свою неповторимую песню странствий.
У городских ворот Синельска, на нескольких деревянных чурбанах сидела доблестная охрана. Охрана громко и с присвистом, похрапывала, а рядом с ними стоял увешанный амулетами молодой человек. Загородив ладонью бьющее в глаза утреннее солнце, он с грустью смотрел на медленно удаляющиеся фигурки всадников.
Синельск остался позади, и теперь по обе стороны большака возвышалась малахитовая стена леса. Несмотря на произошедшую накануне перепалку (маг не удержался и подкинул в вампирское зелье осиновый лист), бывшая ведьма снабдила друзей всевозможной снедью и даже выделила под это дело свой походный мешок.
Зная, что Веста обязательно откажется от оплаты за гостеприимство и терпение, Белозор решил пойти на очередную хитрость. Перед самым отъездом он насыпал щедрую горсть монет в ее ночной колпак, который поспешно запихнул под подушку. Теперь же он ехал и думал, оценила бы Веста шутку, если б он насыпал монеты в ночную вазу?
— Почему господин Вест неудачно "подселился"? — Яська прервала глумливые раздумья мага.
— Если бы я знал точный ответ!
— А почему он не переродился?
— Ну это объяснить проще! Потому что на перерождение уходит уйма сил и времени, а на "подселение" раза в два меньше. Но знаете, я считаю, что "подселение" — это удел не слишком способных магов.
Вдалеке на обочине дороги, возле двух растущих рядом берез, виднелась широкая старая дорога, утоптанная множеством конских копыт и изборожденная колесами многочисленных телег.
— Этот большак идет не из Синельска, а из другого города, именуемого Поющие Камыши, — пояснил маг своим спутникам.
— Дядя, в смысле, господин Северин, — пробормотал Талька, — а ты был в том городе?
— Я — нет. Эсбер упоминал, что у него там двоюродная тетка живет.
— Тот самый господин Эсбер? — Трепу перекосило при упоминании о сложнике.
— Сделай лицо попроще, — обратился к нему Белозор. — Все обиды со временем забываются. Не отсылать же его из-за досадного недоразумения в другой мир!
— В другой мир? — сын мельника сделал большие глаза.
— Да, есть и такие.
— И они совсем не похожи на наш? — Ястребинка пришпорила Джара, чтобы подъехать ближе к учителю.
— Хм… К примеру мир духов, то есть мир спиритов отличается от нашего отсутствием воды и полным отсутствием флоры. Есть немного льда и песка. Безрадостный такой мирок.
— Странно все это, — сказал Таль. — Раньше я ни за что не поверил бы в такое.
— А я бы поверила, — Ястребинка прикрыла глаза, пытаясь представить другой мир. — Скажи, господин Белозор, много ли на свете таких миров? И можно ли нам туда попасть?
— Я не считал. Однако иные миры вам не светят, потому что такое по силам лишь могущественным магам. Хотя не скрою, многим из них это стоило жизни, а может и не стоило. Так или иначе, большая часть искателей приключений не возвращалась, поэтому и выводы соответствующие, — туманно ответил Белозор.
К концу дня лошади монотонно плелись по широкому лесному тракту, а их всадники были утомлены настолько, что даже не пытались отражать атаки голодных комаров. За проведенное в Синельске время, Яська успела отвыкнуть от долгих поездок, и для нее время тянулось слишком медленно.
Внезапно охватившее мага чувство тревоги заставило его резко натянуть поводья. Сарыч послушно остановился.
— Что такое? Неужто привал? — послышались вялые голоса наемников.
Белозор поднял руку, призывая их к тишине, и внимательно прислушался. Впрочем, он не услышал ничего особенного: обыкновенный лес, наполненный самыми обыкновенными лесными звуками. Никакой зловещей, сулящей проблемы тишины. Но Северин, привыкший доверять своей интуиции, не спешил расслабляться.
— Яська, ты как? — обратился он к своей ученице.
— Мне скучно! — она посмотрела по сторонам и зевнула.
— Значит, ты не чувствуешь?
— Чувствую что?
— Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь. — Он принял решение проехаться дальше, но уже в одиночку.
Через сто шагов тракт довольно резко поворачивал направо, именно там, по мнению мага, можно было ожидать любого подвоха и любой опасности. И действительно, очутившись за поворотом, Северин увидел вращающийся над землей кристалл, по которому в тот же миг пробежали суетливые трещины. Раздался звук лопнувшего стекла, и небо подернулось пеленой плотного темно-серого тумана. Буквально за пару секунд туман окрасился в ржавый цвет, а после начал стремительно расползаться во все стороны, окутывая пытающихся спастись бегством всадников. Но едва ли это представлялось возможным — обезумевшие кони отказывались повиноваться. Поднялся ураганный ветер. Растрепавшиеся волосы Ястребинки больно хлестали ее по лицу.
— Оставайтесь, где стоите! — откуда-то издалека раздался голос Северина.
Если бы он знал, каких трудов ей стоило удерживаться на мечущемся из стороны в сторону коне! Юная чародейка звала Белозора, совершенно не обращая внимания на то, что каждый вдох дается ей все труднее. Появилось ощущение, будто сверху на нее свалилась тяжелая каменная плита и, уткнувшись в гриву Джара, Яська потеряла сознание. Из ржаво-серого тумана послышался крик не удержавшегося на лошади Тальки. Из рук Растрепая выскользнули поводья, вцепившись в холку Медной, он покорно ждал своей кончины.
