Девушка скорчила недовольную гримаску, но промолчала. Папа как всегда прав. Ей нечего скрывать, а он действительно не балует ее своими посещениями.
— Проходи, садись. Чем может быть полезна тебе родная дочь, так мало значащая в масштабах Государства?
Это была больная тема их семьи. Тема судеб Государства, которые всегда были важнее для Прохора, чем семья. Наверное, поэтому его жена, Милена так и не сумела закрепиться в высшем обществе Столицы. Она так же как Алина была провинциальна, и ее так же как дочь в школе, отвергли в околоправительственных кругах. А Прохор ничего не сделал, чтобы изменить такое положение дел. Отчаявшись, Милена замкнулась, пристрастилась к Иллюзорным далям и в последнее время не выходила из мира грез, где все было не так, как здесь.
Алина пыталась ее вернуть, но когда мать была здесь, всегда делалась раздражительной и все время поучала дочь как жить. В конце концов, девушка махнула рукой и больше не пыталась помочь маме.
— Мое дело очень важное, — серьезно ответил отец, даже не заметив язвительности. — Речь пойдет о благополучии нашей семьи. Не больше, не меньше.
— Даже так? — подняла бровь девушка. Она выпрямила спину, сложила руки на коленях и приняла облик добропорядочной леди. — Слушаю вас, отец.
— Доченька, — сказал Прохор и остановился, чтобы собраться с мыслями. Алина видела такое впервые, обычно мысли у будущего советника Главы Государства были заготовлены заранее. Он хочет сказать что-то по-настоящему серьезное, если заранее не приготовил слов.
— Доченька, — повторил он, — я считаю, что настало время твоего замужества.
— Что-о?! Но ведь мне всего шестнадцать!
Алина разинула свой прелестный ротик и распахнула глаза.
— Да-да, ты не ослышалась, — заспешил Прохор, пока она не начала возражать. — Женитьба — это то, что нужно тебе сейчас. Без нее твой путь на фабрике будет долгим и трудным.
— Я не поняла, ты мне предлагаешь выйти замуж по расчету?
— Нет. Что ты. Просто я хочу предложить тебе одну кандидатуру, от которой ты вряд ли откажешься. Он красив, строен, богат. Это ли не счастье, когда твой муж красив и богат.
— А в чем подвох?
— Нет подвохов, — улыбнулся отец, и эта улыбка была похожа на те улыбки, которыми он приветствовал людей в правительстве, от которых зависела его карьера. — Это очень хороший юноша.
— Кто же он?
— Сын начальника отдела кадров фабрики волшебства — Клемент.
— Что-о?! — девушка ощутила, как ее захватывает волна возмущения. — Клемент? Этот напыщенный трусливый высокомерный папенькин сынок. Да он даже в Ахеронт нырнуть побоялся…
— Ты к нему не справедлива.
— А ты несправедлив ко мне. Как ты даже заикнуться мог о таком? Выйти замуж за Клемента! Это же бред!
— Доченька, — лицо Прохора сделалось скорбным, словно он желал сообщить весть о чьей то кончине. Девушка все еще была полна возмущения, но это выражение лица сбило ее порыв. — Наши дела очень плохи. В правительстве царит хаос. Объявлен новый набор в совет при Главе Государства. Те, кто в него войдет, получат иммунитет. Ты знаешь, что это значит.
— Это значит, что если ты туда попадешь, ты будешь жить даже тогда, когда мы с мамой умрем.
— Нет! — торжествующе воскликнул отец, как будто переиграл ее в споре. — С этого года иммунитет от старости будет распространен и на членов семьи. Именно поэтому ставки высоки как никогда.
— Не нужен нам никакой иммунитет.
— Ты так говоришь, потому что ты молода. Я раньше был такой же. Сейчас, когда организм износился, и старость дает о себе знать болезнями и недугами, я изменил свое мнение. К тому же я считаю, что иммунитет сможет помочь твоей маме.
— Каким образом? — быстро спросила Алина.
— Иммунитет — это специальная пропитка магией, которая проводится раз в год. Это очень сильное насыщение субстанцией волшебства. Оно положительно сказывается на всем организме, в том числе и на психическом здоровье. И это очень приятная процедура. Ей попросту не нужны будут ее иллюзии. Она вернется!
— Хорошо, — задумчиво протянула девушка. Отец нашел такую струнку в душе дочери, которая охладила ее пыл. — А как нам поможет Клемент?
— Все очень просто. Сейчас в правительстве идет настоящая грызня за места. Причем речь не идет о простом назначении. Нет. Все гораздо жестче. Проигравшие потеряют все.
— Отец! Как такое может быть?!
— Да, да! — зачастил он. — Речь идет о деле всей моей жизни.
— Так чем поможет нам Клемент.
— Я не справлюсь в этой гонке один. Понимаешь, я политик. Я знаю всех в правительстве, я имею связи и вес. Но мне не хватает субстанции волшебства. Порой нужны значительные средства, чтобы пробиться наверх… понимаешь?
— Ты хочешь кого-то подкупить? — девушка нахмурилась.
— Нет, что ты. Я просто хочу показать всем, что за мной стоит и хорошее финансирование. Один политический вес сейчас, к сожалению, ничего не значит.
Он говорил и говорил, Алина перестала его слушать. Ее мало волновали перипетии политической гонки, лишь одни слова отца застряли в голове «Маме станет легче». Неужели есть возможность вернуть ее из мира грез, который она сама для себя создала? Неужели мамочка снова станет той веселой умной женщиной, которая рассказывала ей захватывающие волшебные сказки на ночь.
— Если мы объединим ресурсы наших семей, все получится. Мой политический вес с неограниченными запасами субстанции волшебства Кондратия помогут смести с нашего пути всех врагов… — продолжал отец.
— Хорошо, — сказала Алина тихо.
— Что? — заморгал Прохор, девушка перебила его мысль.
— Хорошо, — повторила она, — я дам шанс Клементу. Но только шанс. Мне он не нравится как человек, поэтому если…
— На этот счет не беспокойся, дочка, — просиял Прохор. — Клемент очень добрый и душевный человек. Просто… просто ему сложно жить с таким знаменитым отцом. Кондратий тиран, он все хочет делать по-своему. И заставляет Клемента.
— Хорошо, папа. Не нужно его выгораживать. Я способна сама разобраться. Я дам ему шанс, а там поглядим.
Прохор встал, потрепал дочку по ее кудрявым волосам и вышел из комнаты. Едва дверь скрыла от него Алину, лицо старика изуродовала улыбка.
— Отлично, — прошептал он. — Начало положено, теперь нужно известить Кондратия.
Отец девушки вернулся в свою комнату и плотно прикрыл дверь. Не удовлетворившись этим, наложил на нее заклятие Неприкосновенности. Теперь войти к нему без разрешения не сумел бы даже Глава Государства.
Комната Прохора отражала суть своего хозяина. Обстановка была в меру стандартная, со штрихами необходимой роскоши и достатка. Каждый предмет имел свое место и покидал его ровно настолько, насколько требовали того обстоятельства.
