Не успела прийти в себя после разговора с кузеном, как на меня обрушился гневливый и любопытный заказчик.
— Санейра, а ты ничего не хочешь мне рассказать? — резко процедил Аарон, появляясь из-за угла. Сказать, что Рамос меня напугал — ничего не сказать. Я едва не подпрыгнула на месте от голоса оборотня.
После нашего горячего поцелуя на кухне я все еще чувствовала себя возбужденной, но помимо этого мне было неловко. Хотелось продолжения, однако во мне поднималось желание сбежать домой, чтобы все обдумать и прийти в себя, хотелось спрятаться от Альфы в своем мирке, где никто до меня не доберется. Но Аарон не дал. Оборотень осторожно стащил меня с тумбочки и заставил снять толстовку. В тот момент я еще слишком плохо соображала и поэтому повиновалась без обычной язвительности. Пришлось остаться в одной тонкой майке, в которой было немного прохладно. В доме Аарона температура немного ниже, чем в обычных помещениях. Наверное, дело в том, что оборотни практически не чувствуют холода.
Аарон заметил, что мое тело покрылось мурашками и меня передернуло от нестерпимого леденящего ветра, который обдувал руки и шею. Пришлось поежиться, стараясь сохранить драгоценное тепло. Альфа недовольно поджал губы и покинул кухню, оставив меня наедине с самой собой.
Я тяжело вздохнула и накинула на плечи разорванную толстовку, чтобы хоть как-то согреться. Почему в доме так резко понизилась температура? Когда я пришла, было намного теплее, чем сейчас.
«Ветер?» — спросила свою стихию, пытаясь отыскать причину, но ответа не последовало.
Даже моя собственная сила молчала, когда мне нужна была помощь.
Что за несправедливость? Или это расплата за что-то? Демиурги, мне уже надоели эти дремучие загадки и вопросы! Сколько можно-то?
Аарон появился с одной из своих рубашек в руках. Она была черной, льняной и чересчур длинной для такой невысокой девушки, как я. Я же в ней утону.
— Надевай, — приказал вожак, подавая мне сорочку.
Быстро натянув предложенную одежду, я застегнула ее на первые четыре пуговицы и закатала рукава. Рубашка была довольно длинной и прикрывала тело практически до колен. Мягкая ткань оказалась такой приятной на ощупь, она мгновенно согрела мое продрогшее тело, заставив сильнее кутаться в мужскую сорочку. К сожалению, рубашка не хранила божественный аромат оборотня, присущий только одному Аарону. Она была чистой и пахла порошком и ополаскивателем.
Разочарованный стон едва не сорвался с моих губ, но я успела захлопнуть рот вовремя. Не хочу еще сильнее позориться, и так хватило на всю оставшуюся жизнь.
— Санейра, ответь на мой вопрос. — А я так надеялась, что Альфа забыл про свой мини-допрос и решил отстать от меня… Нет, видимо, пора прекращать вечно надеяться на положительный исход событий. Судьба ко мне неблагосклонна.
— О чем именно? — спросила я, стараясь не смотреть на Альфу, потому что знала: он сейчас не в самом лучшем расположении духа. Я кожей чувствовала ярость оборотня, которую он даже не пытался скрыть. С чего бы такие эмоциональное доверие и открытость передо мной? Неужели он перестал бояться быть верным кому-то, кроме своей семьи? После ареста Нагира Аарон перестал верить людям, еще сильнее закрывшись от этого мира. А теперь…
Он стал нежен и страстен, не прятался за маской отчужденности или злости. Ему было спокойно, я чувствовала, как Альфа наслаждался свободой, которую ощущал, когда оставался со мной. Аарон открывался мне с другой стороны: не осталось ледяного спокойствия и надменности, которые так раздражали. Рядом с волком я чувствовала себя в безопасности, ведь не нужно было контролировать свое поведение и ждать удара в спину.
— Ты знаешь, что мне от тебя нужно услышать!
— Подслушивать нехорошо, — недовольно пробурчала я, разминая шею. — И я бы на твоем месте переживала насчет того, что скоро мой кузен приедет выяснять с тобой отношения.
— Это неважно. О ком говорил Семур?
— Почему тебя это интересует? — вопросом на вопрос ответила я, вскидывая голову и упираясь глазами в изумрудные огни волка.
«Какой же он красивый!» — пронеслось в голове.
«Не о том думаешь!» — одернула саму себя.
— С чего вдруг такой интерес к моим разговорам с Семуром?
— С того, — произнес Альфа, подходя ко мне, — что теперь ты принадлежишь мне. — И животная часть Альфы прорычала последние и первые слова, только подтверждая мою уверенность в необходимости скрытничать.
Не стоит ему знать о НЕМ или о том, что ОН сделал со мной. Я уже обезопасила себя, и больше мне ничего не угрожает. Точнее, я хотела верить в это. Но меня в данный момент поражало другое. Альфа вновь ревновал. И сила этой эмоции затмевала все остальное. Мы оба это понимали. Аарон, как и все оборотни, был жутким собственником и теперь отчаянно стремился обезопасить все, что считал своим.
Не могу сказать, что такое деспотичное отношение мне нравилось или льстило, но уверенность оборотня в будущем и собственных словах заставляли меня поражаться. От силы авторитета Альфы по моей коже бежали мурашки, а лисица в голове довольно порыкивала, поддерживая твердость характера стоящего перед нами мужчины.
— Я не принадлежу тебе, Аарон. Между нами был только один поцелуй. — Да, вредность подняла свою грязную голову, не давая мне смириться с тем, что меня так просто приручили.
Ну уж нет, милый мой, так просто я тебе не дамся. Слишком хорошо мне известен тип таких мужчин, как Аарон Рамос — король и Альфа. Они сначала поиграют, а потом бросают, разрушая жизни своих игрушек, уничтожая веру в любовь и желание мечтать. А я не хочу быть временной девушкой, которой разбили сердце, и проливать в одиночестве горькие слезы от собственных глупости и наивности.
Я хотела быть единственной для своего избранника. Мечтала, чтобы он не причинял мне боли, любил и оберегал, желала стать особенной для своего возлюбленного. Да, это похоже на бредни влюбленной и наивной девочки, которая хочет от жизни лишь светлого и фантастического. Но кто сказал, что все это невозможно? Только мне решать, кому довериться и кому подарить свое сердце, и я сделаю правильный выбор!
Меня неудержимо тянуло к Альфе, и с притяжением было сложно справиться. Тело и сердце стремились к оборотню, горели и желали, словно единственным, кто мог спасти меня, был Аарон. Я не могла смириться, осознание этого факта казалось слишком ярким и фантастичным. Нереальным и мистическим, как сказки, которые так любят дети.
Разум не хотел сдаваться, отдавал приказы и не позволял чувствам взять над собой верх. Он неудержимо боролся, заставляя меня ежиться от поднявшегося легкого ветра.
