— Сударь, вы его поймали! — громыхнуло с верхней площадки лестницы. — Держите, не отпускайте! Ни в коем случае!
Тут появилась вся благородная фамилия. Папочка Целлиг — не очень высокий худощавый мужчина, выглядящий лет на сорок пять, чисто выбритый, с рыжими волосами, подернутыми сединой и раскрасневшимся лицом. Красивая, хотя несколько растрепанная дама в домашнем платье, видимо, являлась его супругой.
Арьергард составляли отпрыски — уже знакомая мне Цинтия, кою Дана Эрде именовала легкомысленным прозвищем «Цици», и пронзительно-рыжий мальчишка лет двенадцати. Горящие глаза, улыбающиеся до ушей физиономии, тяжелое дыхание… Семейство господина барона явно развлекалось. Лишь один дворецкий возвышался посреди этой безумной круговерти, словно ледяная скала.
Пойманная мною тварь извивалась под плащом, пищала, хрипела, рычала и яростно жевала темно-синюю шерсть.
— Господин барон? — осведомился я, пытаясь остановить кровь из прокушенного пальца. — Да, я действительно что-то поймал, хотя и до сих пор не могу понять, что именно…
— Лиа, немедленно принеси бальзам нашему гостю! — скомандовал рыжий Хэлкарс. — И чистого шелка для перевязки! Заодно захвати противоядие из моего кабинета… Лорас!
— Да, папа? — пискнул мальчишка.
— Клетку! Немедленно! Цинтия! Беги на кухню за свежей говядиной! Его надо покормить, иначе взбесится еще больше! Тонвилль! — взгляд барона устремился на дворецкого, пока все остальные разбегались по поручениям. — Живо! Накрывай стол в Оранжевой гостиной!
— По малому церемониалу или по большому? — скрупулезно уточнил невозмутимый дворецкий.
— По большому и самому пышному, — приказал Хэлкарс. — Тут герой, одолевший страшное чудовище. Если он немедленно не скончается от ядовитых клыков Малыша, мы хотя бы угостим его как следует.
Ядовитые клыки, противоядие… Мне стало нехорошо. Укушенный палец разболелся в два раза сильнее.
Хэлкарс в это время разворачивал плащ, оживленно комментируя:
— Прошу извинить за столь сумбурный прием, но проклятущий Малыш сбежал из клетки еще утром… Пришлось ловить. Нет-нет, не стоит бояться, слухи о ядовитости укуса горного гоблина изрядно преувеличены. Однако противоядие принять все-таки следует, иначе ранка загноится. А ты, собственно, кто? Новая жертва Цинтии?
Я стоял, совершенно обалдевший. Так нелепо меня принимали впервые в жизни. Барон наконец извлек таинственное чудовище из складок плаща, поднял его за шиворот и сунул мне под нос. Я отшатнулся. И было от чего.
Маленькое, бурое, покрытое чешуей, словно ящерица, создание имело выпуклые красные глазки, уши, как у летучей мыши, широкую пасть, набитую крохотными, но очень острыми зубами, меж которыми застряли синие нитки моего одеяния, четыре конечности и маленький хвостик. Никогда не встречал ничего подобного.
Существо, именуемое хозяином особняка «Малышом», напоминало человечка ростом от силы в три ладони, однако такого страшного, что, если приснится, пробудишься с криком ужаса.
— Очень редкая тварь, — отдышавшись, сообщил Хэлкарс. — Купил за бешеные деньги. Горные гоблины водятся только в горах Эйглофиата и Киммерии. Они, как утверждают ученые мужи, полуразумны, а я доказал, что этот народец можно запросто причислять к сонму разумных рас Хайбории… Малыш даже различает буквы! Я назвал его так в память об одном моем давнем приятеле, который тоже родился где-то на Полуночи…
— Крайне интересно, — сквозь зубы процедил я. — Он точно ядовитый? Как змея?
Из боковой двери выскочила госпожа Лиа, подлетела ко мне и всучила флакончик с маслянистой фиолетовой жидкостью.
— Пейте быстрее! — скомандовала хозяйка, а я от неожиданности сорвал крышечку и заглотил все содержимое. Мало ли… Вкус горчайший, семья сумасшедшая, дергающийся в цепких руках барона Хэлкарса горный гоблин — уродище, каких поискать, а у меня в рукаве лежит рекомендательное письмо от герцога Мораддина. Положеньице.
В общем-то первое впечатление, пускай и оказалось самым сильным, не было истинным. Бесспорно, Целлиги жили весело, но в то же время не переходили границы приличий, установленные светом. Эксцентричность в наши времена лишь поощряется и не дает дворянам скучать. После взаимных представлений, чтения герцогского письма, замечательного обеда «по большому церемониалу» и долгих разговоров ни о чем господин барон потащил меня и Цинтию в свою галерею редкостей, сопровождая осмотр непрерывным монологом:
— Граф, конечно же, друзья Мораддина — мои друзья. Вот, взгляни, кстати — замечательный образчик летучей ящерицы, — Хэлкарс указал на здоровенную, в рост человека, клетку, в которой томилось огромное ящероподобное животное со сложенными на спине крыльями. — Исключительно похоже на дракона, но не дракон. А здесь мы содержим клешненогую арфаксату. Водится в Стигии, в подземельях. В этой клетке — полдесятка четырехжвальчатых липеров, но они не представляют большого интереса для твоего просвещенного взора. Слишком неприглядные и слишком вонючие. Но животные — это пожалуй, далеко не самая забавная часть моей коллекции!
— Папа, не морочь человеку голову, — хихикнула очаровательная Цици, укрываясь за своим клювообразным носом. Между прочим, сие громоздкое украшение лица девицу отнюдь не портило, а наоборот, придавало ей некую экзотическую привлекательность. — И умоляю, не показывай графу Монброну чучело сфинкса, которого ты якобы лично убил!
Весьма утомительная прогулка по выставке древностей, редкостей, чудовищ и артефактов настроила меня не на самый оптимистичный лад.
Хэлкарс показался мне человеком, зараженным искрой сумасшедшинки, как и все ученые мужи. Хотя «ученого» впечатления барон не производил. Скорее, талантливый любитель. Горных гоблинов он, понимаешь, разводит. Ужас.
Поездка в гости к Целлигам закончилась ничем. Единственной пользой, которую я вынес из этого дома безумцев, до крыши набитого жутковатыми тварями и старинными книгами, было приглашение от Цинтии явиться завтра с утра во дворец, чтобы она представила графа Монброна своей патронессе — Аманте, супруге принца Зингена. С тем я откланялся и уехал домой, напряженно размышляя, не посмеялся ли надо мной Мораддин, отправляя в гости к барону Хэлкарсу и его взбалмошному семейству.
Время показало, что я ошибался. Спустя несколько дней Целлиги оказали мне весьма ценные услуги, фактически избавив от верной смерти.
Впрочем, об этом я расскажу позже, дабы не нарушать цельность повествования. Вернемся же к утру 16 дня Первой весенней луны, которую в Немедии еще именуют Луной Возрождения.
Итак, граф Эдмар, Цинтия, Иоланта и граф Монброн уговорились отправиться на прогулку верхом. Местом встречи условили часовню Митры Безупречного у въезда в загородный королевский парк, что раскинулся под самыми стенами Бельверуса.
