Время показало, что я ошибался. Спустя несколько дней Целлиги оказали мне весьма ценные услуги, фактически избавив от верной смерти.
Впрочем, об этом я расскажу позже, дабы не нарушать цельность повествования. Вернемся же к утру 16 дня Первой весенней луны, которую в Немедии еще именуют Луной Возрождения.
Итак, граф Эдмар, Цинтия, Иоланта и граф Монброн уговорились отправиться на прогулку верхом. Местом встречи условили часовню Митры Безупречного у въезда в загородный королевский парк, что раскинулся под самыми стенами Бельверуса.
— Во дворце сумятица, — тяжело дыша, втолковывал Эдмар Крейн, почем зря толкая бока своего чудесного кофийского жеребца пятками. Конь недовольно пофыркивал, однако переносил хозяйскую грубость с положенным его племени смирением. — Я сменился с караула утром…
Цинтия и я внимали, безмятежная Иоланта, наоборот, бросала зернышки пшеницы голубям и наблюдала за птичками, совершенно не интересуясь высотами большой политики. Не выспавшийся и злой Эдмар, не опоздавший, однако, на условленную прогулку, пытался выговориться:
— Вечером короля посещал герцог Мораддин, они долго беседовали, — быстро рассказывал Крейн. — Потом герцог уехал домой. Как мне показалось, обнадеженным — с ним не отослали десяток гвардии. Это может означать лишь одно: король снова начал благоволить к Мораддину и опала закончилась.
— Как-то его слитком быстро простили, — заметила Цици. — Или его светлость удосужился найти убийц Тимона? Раскрыл заговор? Не выходя из дома?
— Гвардии о таких серьезных делах не докладывают, — огрызнулся граф Эдмар. Я пытался не пропустить и единого слова. — Говорю о том, что видел. Мораддин отбыл домой без гвардейского эскорта. Потом Нимед принял этого плебея Хостина Клеоса, потом государственного казначея… Ближе к полуночи к государю отправились люди из Королевского Кабинета, готовить его ко сну. Заодно принесли поздний ужин. Нимед после приема посетителей был один, я стоял на страже возле опочивальни… И тут дверь распахивается, какой-то служка со всех ног бежит незнамо куда… Оказалось — за Хостином. Является толстяк, причем едва не бежит, заглядывает в спальню, а там… Там такое, что и во сне не приснится!
— Там был мертвый король, — уточнила для меня Цинтия. — И больше ничего. Насколько я слышала от принцессы Аманты, Его величество тихо скончался в собственной постели, не изволив даже закончить свой ужин.
— Ужин, именно ужин! — вскричал Эдмар. — Сначала все решили, что король отравлен. Прибыл канцлер, все капитаны гвардии, армейские тысячники… Хостин, дабы избавить себя и Королевский Кабинет от подозрений, при всех доел кушанья Нимеда. К большому сожалению многих достойных людей, он остался жив. Пища не была отравленной.
— Однако король пил вино и с Мораддином, и с месьором Хостином, и с казначеем Сагаро, — не преминула заметить Цици. — Не всякий яд действует мгновенно. Хотя при чем здесь яд? Король был стар и болен, все со дня на день ожидали его смерти. Печально, конечно, мы все любили Нимеда, но у каждого человека есть свой срок, отмеренный судьбой и богами. Король умер — да здравствует король? Разве не так?
— Так-то оно так, — мрачно сказал королевский гвардеец. — Прямиком в спальне, рядом с телом почившего монарха собрался Малый совет — канцлер, казначей, придворный волшебник Аррас, командующий войском, все до единого принцы крови, кроме наследника… Даже Тараска позвали, хоть он и не имеет права наследования, в отличие от сыновей Нимеда. Решили срочно отправить гонцов за Нимедом-младшим, а управление страной временно передать канцлеру Эрдрику. Тараск, кстати, предложил. Ума кофийскому выскочке не занимать. Приедет Нимед-младший, все и решится.
— Когда же он приедет? — осведомилась Цинтия. — Моя госпожа ничего не говорила об этом.
— Твоя госпожа спит и видит, как бы стать королевой, — грубовато ответил граф. — К принцу Нимеду привыкли, однако его не любят. Слишком жесток, слишком надеется на это пугало — Вертрауэн, чересчур поддерживает герцога Мораддина… Страной будет править не Нимед-второй, а его светлость герцог Эрде. И именно герцог будет решать, кого назначить на освободившиеся посты. По закону, после восшествия на престол нового монарха прежнее правительство распустят. Эрдрик, Хостин, месьор Сагаро потеряют свои насиженные местечки, на которые Мораддин потом приведет преданных ему людей.
— Что в этом плохого? — я вмешался в разговор. — Герцог радеет лишь для блага Немедии, так было всегда!
— Ты аквилонец, тебе не понять, — скривился Эдмар. — Вокруг него чересчур много странностей. Дворяне таковых странностей не любят. У него неясное происхождение, титул он получил лишь благодаря женитьбе на госпоже Ринге. Ринга, в свою очередь, тоже весьма таинственная особа. Утверждают, будто она магичка или колдунья, ибо ее помнят со времен дедушки Нимеда Первого. Ни один человек не может прожить столь долгий срок! Больше сотни лет! Ринга же по-прежнему молода, красива, а ее нынешняя болезнь… Что ж, всякий человек, в том числе и маг, подвержен телесным недугам. Очень многие боятся, что в случае коронации Нимеда-младшего семейство Эрде захватит абсолютную власть в стране. Всегда должен существовать противовес. Такими противовесами были Королевский Кабинет, канцлер Тимон, Дворянское Собрание. Едва Мораддин станет канцлером при новом короле, он уничтожит любых соперников, ибо Нимед-младший слишком зависит от слова герцога Эрде.
…Ранняя весна в Немедии прохладна. Это в Тарантии или Танасуле вовсю капает с крыш, извиваются ручейки и пахнет мокрой землей.
Но здесь пока что лежит снег, ветви деревьев и еловые лапы покрыты инеем, а лошади выдыхают густые клубы пара. Морозец весьма ощутим.
Я поправил свою замечательную соболью шапку, купленную в лавке торговца мехом из Пограничья, и попытался осмыслить слова, сказанные графом Эдмаром.
Вот, значит, каково обстоит дело на вершине власти. Герцог Мораддин может рассчитывать только на благоволение наследника, а сам наследник — на могучую тайную службу его светлости. Внешне, для всех, Мораддин сейчас не у дел и даже если вчера Нимед-старший снял с него временную опалу, сегодня положение резко изменилось.
Ни новый канцлер, ни иные государственные мужи не хотят усиления роли Вертрауэна и самого герцога, каковые непременно случатся после коронации младшего Нимеда. И будут противодействовать, ибо безразличие и самоуспокоенность приведут лишь к утрате высочайших должностей и связанных с ними безмерных доходов.
Похоже, все идет к тому, что вскоре на царствие выкрикнут Ольтена. Да, бесспорно, это нарушение закона и традиций, но у всякого правила есть исключение. Надеюсь, Нимед вернется вовремя.
