– Эй, Табс, – сказал Брюс, обнимая его за плечи. – Ты отлично держался. Не знаю, что ты там им наплел, но держался ты здорово.
– Я ничего не делал, – сказал Табби. Они отступили и пропустили остальных в библиотеку. Запах немытого тела Брюса можно было чуть ли не увидеть.
– Всегда лучше всего так и поступать, – сказал Брюс и начал подталкивать Табби к выходу из коридора. – Давай-ка выберемся отсюда. У нас остался только один урок, так что зачем тут торчать? Ничего интересного они все равно не скажут, потому что почти все дети больны.
– Наверное, – сказал Табби. Норманы всегда были более энергичны, чем он сам.
– Бобо про нас ничего не спрашивал? – сказал Дики.
– Эй, парень, не будь идиотом, Табс ничего не сказал, – отозвался Брюс. – Пошли отсюда, пока никто нас не засек, а? – Он потянул Табби за собой. – Бобо про нас ничего не говорил, верно, Табс? Никто про нас ничего не говорил.
– Нет. – Табби освободился из объятий Брюса, – Он подумал, что я просто иду домой.
Брюс похлопал его по плечу: "Наш человек!" Он распахнул заднюю дверь, и все трое оказались на дорожке, ведущей со школьного двора. Погода была сырой и тихой.
– Какая жалость, что случился этот грипп, – сказал Брюс, а Дики расхохотался.
Они обошли здание и подошли к стоянке автомобилей.
– Ты ведь не откажешься от пятидесяти баксов? – спросил Брюс.
– Не скажи, – ответил Табби. – Смотря что мне придется делать. Но ни в чей дом я не полезу.
– И не нужно, Табс, – сказал Брюс, – совсем не нужно.
Хочешь проехаться с нами в центр?
– Ладно. Но ничего общего с ограблением я иметь не хочу.
Брюс подмигнул Дику, и все они сели в машину.
– Нам нужно кое-что сделать в субботу вечером.
– Это с тем парнем, – сказал Табби. – Он ведь был тут сегодня утром, верно? Я видел из автобуса, как вы с ним разговаривали. Я ничего делать не буду.
– Я тебе оторву уши, – сказал Дики. – Ты, дерьмо.
– Табби, – сказал Брюс, – ты что же, не хочешь нам помочь? Дики вон как взволнован, а ведь еще четыре дня осталось.
Брюс вырулил со стоянки и завернул на холмистую пригородную улочку, на которой были дома в колониальном стиле с баскетбольными площадками и гаражами, автомобилями "вольво" и густыми живыми изгородями.
– Ты просто подумай об этом, Табби. Здесь же все застраховано, верно? Если они что-то и потеряют, им все возместят.
Теряют только страховые компании, а у них и так миллионы, парень, да у них столько денег, что они их правительству ссужают. Да и зачем им столько денег? Ведь люди как раз и платят им на тот случай, если их обворуют. Так что их можно грабить.
– Я не могу этого сделать, – сказал Табби.
– Мы с Дики дадим тебе еще по двадцать пять, – сказал Брюс. – И ты пойдешь домой с сотней баксов в кармане.
Табс, ты нам нужен. Без тебя все дело рухнет.
– Я не могу.
– Тогда я тебе уши пообрываю, – спокойно сказал Дики.
– Он и правда это сделает, – сказал Брюс. – Послушай, у нас еще четыре дня. Увидимся в школе в четверг или в пятницу, ладно? И ведь все, что от тебя нужно, – это сидеть в фургончике и следить, чтобы никто не подъехал. У тебя будет радиопередатчик, и, если ты кого-нибудь увидишь, ты нам скажешь. Но никто не подъедет. А мы поставим фургончик под деревьями, там его и видно не будет.
– Когда это должно произойти? – спросил Табби.
– В субботу узнаешь. Посидишь в фургончике этого мужика и получишь сотню баксов.
– Или я тебя с дерьмом смешаю, – сказал Дики. – Учти, Табс.
Брюс свернул на Мэйн-стрит.
– Хочешь коку или чего-нибудь еще, Табс?
Табби покачал головой. Он не представлял, как избавиться от Дики и Брюса, да так, чтобы они его не избили. Разбивать почтовые ящики – уже паршиво само по себе, но тут еще его втягивают в ограбление. Дики ухмылялся ему – от него тоже здорово воняло. Оба Нормана его изничтожат, это ясно. Они ему явно уши пообрывают – на пару.
Тут он увидел на улице автомобиль своего отца. Это было точно избавление – уж наверное отец сможет ему помочь.
– Выпустите меня, – сказал он.
– Ладно, Табс, – сказал Брюс. – Как скажешь. – Он остановил машину. – Домой собрался?
Табби кивнул, вышел из машины и почти что почувствовал себя в безопасности.
Когда Брюс укатил, Табби пошел по улице, заглядывая в окна. Отца не было ни в фотостудии, ни в ювелирном магазине Хэмпстеда, ни в винном магазине. Табби пересек улицу и заглянул в лавочки на противоположной стороне. Его не было ни в маленьком магазинчике Лауры Эшли, ни в "Детском мире", ни в "Одежде". Тогда Табби вновь перешел через дорогу и вошел в магазин Анхальта, где продавали бытовые компьютеры, камеры и канцелярские принадлежности. Он даже заглянул в отдел детской литературы, но Кларка не было и здесь.
И вообще, что его отец делает в Хэмпстеде? Сегодня он должен был быть в Вудвилле, потом в Пондридже и Маунт-Киско. Табби нерешительно переминался на плетеной циновке у входа в магазин Анхальта.
Если бы он подождал достаточно долго, он бы в конце концов дождался отца. Все, что от него требовалось, это посидеть в машине, и рано или поздно его отец откуда-нибудь да выйдет… Неожиданно Табби понял, что в машине он ждать не будет. Неисследованной осталась лишь одна витрина – зеркальное стекло, на котором красными буквами было полукругом выведено: "О'Халлиган". Это был единственный бар на Мэйн-стрит.
Табби вновь проскользнул между машинами и занял выжидательную позицию через улицу, напротив дверей бара.
Он стоял на перекрестке в переулке, ведущем к парковочной стоянке, и, если он прислонится к стене, для людей, выходящих из бара, он будет незаметен.
Ему не пришлось ждать долго. Через несколько минут после того, как он удачно укрылся в узком переулке, дверь к "О'Халлигану" отворилась и его отец вышел на яркий солнечный свет. Он неуверенно прошелся по тротуару и остановился в ожидании, глядя на двери бара.
– Ох, нет, – сказал Табби.
Вслед за Кларком из дверей вышла высокая женщина с черными волосами и яркой помадой цвета электрик. На ней была белая блузка без рукавов и свободные кирпичного цвета шорты – ноги у нее, как заметил Табби, были красивые.
Потом он увидел, что шея ее и запястья были в тяжелых золотых украшениях. Шерри Стиллвен по сравнению с ней выглядела как замарашка. Эта женщина была не так пьяна, как Кларк. Она взяла его под руку и что-то прошептала на ухо. Кларк пожал плечами, потом покачал головой. Женщина притворилась, что тащит Кларка обратно в бар, и Кларк выдернул руку. Женщина показала вверх по Мэйн-стрит, сказала что-то еще, Кларк кивнул. Они пошли вверх. Куда?
К Франсуа, чтобы еще немного выпить и пообедать, а после этого в какой-нибудь из норрингтоновских мотелей?
