– Как это "при чем"? Я говорил уже – "ты мне небезразлична." И я хочу сделать тебе приятное… Хочу, чтобы твоя мечта исполнилась.
– Если… Если ты действительно не желаешь мне зла, тогда оставь все как есть, – она взглянула на него с мольбой. – Пожалуйста!
– Разве ты не хочешь, чтобы твоя мечта исполнилась? – спросил он и сам ответил:- Хочешь, я же вижу! Хочешь, потому что все люди только об этом и думают. Ведь мечта так прекрасна. Она так сладка и заманчива. А каким счастливым ты чувствуешь себя, когда знаешь, что достаточно протянуть руку, чтобы взять заветный плод, – у него на ладони возникло яблоко, такое красное и сочное, а как вкусно оно пахло… Мати вдруг страшно захотелось попробовать его, откусить хотя бы кусочек… Лаль поднес яблоко к губам. Когда острые белые зубы вонзились в тонкую глянцевую кожуру, брызнул сон и яблочный дух, наполнявший все вокруг, стал еще сильнее. – Хочешь? – он протянул второе яблоко девушке.
– Нет! – Мати испуганно отпрянула в сторону.
– Как хочешь, – он с удовольствием доел одно яблоко, затем – под внимательным взглядом девушки – и второе. – Вкусно. И полезно, – не прекращая жевать, продолжал бог сновидений.-Для здоровья. Это плод молодости. Его очень любит моя сестренка. А ты?
"Я тоже!" – чуть было не ответила девушка, но в последний миг сдержала готовые сорваться с губ слова.
– Зря ты так. Я к тебе со всей душой, а ты… – Лаль осуждающе качнул головой. – За что? А, главное, зачем? Ведь я все равно читаю твои мысли. И делаю вид, что ничего не замечаю исключительно из вежливости… Ладно. Как знаешь… Как знаешь, – повторил он. – Но раз все, чего ты хочешь, это чтобы я ушел…Пойду, пожалуй…
Меня ждут и в других снах… – все вокруг замерцало, очертания бога сновидений начали расплываться. – Да. Прежде чем уйти. Хотел сказать тебе: я вовсе не собирался искушать тебя… или как вы это называете. Не мой стиль. Не мое дело.
Я просто… Просто собирался тебе помочь… Чтобы… Ну… Чтобы сгладит ту вину, которая… – он никак не мог подобрать нужные слова, терялся, и вообще, вел себя не так, как следовало богу. – А, ладно, – он махнул рукой, оставив попытки, – скажу прямо: тогда я вел себя с тобой как свинья. Но этому была причина. Я хотел освободиться. Только и всего. Но когда сидишь в темнице целую вечность без всякой надежды вновь обрести свободу, начинаешь терять терпение. И становится все равно, как достичь желаемого. В общем, ты понимаешь… Или поймешь… В любом случае, я пошел. Пока. Встретимся во сне.
Она хотела крикнуть ему в спину:
"Нет! Никогда!" Но вместо этого с ее искривившихся в презрительной усмешке губ сорвалось:
– До встречи.
Проснувшись, Мати несколько мгновений лежала, глядя на склонившееся над повозкой небо – голубое, с золотым блеском. Ее душа тянулась к нему, ей казалось: достаточно захотеть – и ветра подхватят ее, поднимут над землей…
"А-х, – мечтательно вздохнув, она сладко потянулась. И тотчас испугано вскрикнула: – Ой", – ее рука задела что-то.
Поспешно сев, Мати огляделась вокруг.
"Ну что за трусиха! – она была готова рассмеяться. – Испугалась такой ерунды! А, кстати, что это? – в уголке повозки, под самым пологом стоял маленький столик – так, ничего особенного, пара досочек, без резьбы и рисунков. Но стоило ей коснуться рукой: – Какие они гладкие! Ни заусенчика, ни трещинки. А какие мягкие и теплые… словно и не деревянные вовсе, а меховые… И… что это? – на столике лежали… – Великие боги! Яблоки! Неужели… – в первый миг она подумала, что это Лаль оставил, но потом… – Нет, – улыбнувшись, она мотнула головой, – конечно, нет! Никто, даже повелитель сновидений, не способен пронести что-то из сна в мир яви. Это Шамаш! Он ведь теперь должен заботиться о том, чтобы я не умерла с голоду, – мысль показалась ей ужасно забавной: бог солнца, повелитель небес – и эти яблоки у изголовья. Ей вдруг подумалось: – Интересно, а папа, когда ухаживал за мамой, тоже приносил ей яблоки, и… – смутившись, она покраснела. – О чем я только думаю! – взяв плод, она откусила маленький кусочек, пробуя. – Вкусно! Люблю сладкие яблоки. А отец… да и все остальные покупают зеленые – кислятина! – девушка тяжело вздохнула. – Но они лучше хранятся… И лучше идут в пироги… и в варение тоже… Ну их! – махнув рукой, она с наслаждением съела одно яблоко, потом второе, третье, остановившись лишь когда осталось одно. – Хватит. Это оставлю на потом… Мало ли… Если проголодаюсь…
Хотя, конечно, вряд ли Шамаш решит морить меня голодом… Шамаш… – она задумчиво улыбнулась. – Как, все таки, хорошо, что он остался со мной! – потянувшись, она откинулась на подушку. – И пусть вокруг творится все, что угодно, здесь все равно будет тихо и спокойно… И ничего не может случиться… Потому что…
Потому что я этого не хочу! Не хочу – и все! И поэтому ничего не произойдет!" – в этом не было никакой логики. И она понимала это, но… Она ей была и не нужна вовсе. В отличие от этого сладкого, как яблоки, заблуждения.
Девушка и сама не заметила, как ее глаза закрылись. И она снова заснула. И оказалась в другом мире. Совсем другом, неземном.
Мати была уверена в этом с того самого мгновения, как попала в него. Прежде всего, она чувствовала себя как-то по-особенному. Во всем теле была необычайная легкость, движения казались свободны и плавны, и никакой усталости, сколь долго бы ни бежала, никакой боли, какие бы острые камни ни попадались под ноги.
"Может быть, я уже и не человек вовсе, а призрак, – мелькнуло у нее в голове. – Неужели я умерла? – удивительно, но страха тоже не было – ни алого отблеска, ни холодного дыхания… Душа осталась спокойна, словно ей было все равно. – Мое тело спит вечным сном, а дух витает… Витает… Но ведь это – не сад благих душ…
– Мати огляделась. – Это вообще не сад. Скорее – пустыня".
Впрочем, она должна была признать – это была необыкновенная пустыня. Не снег, а серебряная пыль. И барханы так высоки, что походили на сказочные горы…
"Но в сказках горы зеленые. Потому что покрыты травами, кустами и даже деревьями.
А здесь… Это горы изо льда. Серебряного льда. Наверное, если я попытаюсь забраться на них, то буду скатываться вниз быстрее, чем подниматься. Интересно…" – ей показалось это забавным – попробовать. И, весело смеясь, она побежала к ближайшему бархану, удивляясь, почему ноги, на которых не было снегоступов, не проваливались в снег, не скользили по льду.
"Ах да, – вспомнила она, уже оказавшись на вершине горы, – я же призрак! Я не иду – лечу! Как здорово! И как красиво!" – будучи внизу, она не могла разглядеть всей красоты этого мира, который мерцал, переливаясь. Он полнился внутренним светом, словно его солнце было не в небесах, а в чреве земли.
