прожить достаточно, чтобы увидеть учеников моих учеников.
- Секта Сяояо? - любопытство Ван Фаня все разгоралось, питаемое подбрасываемыми в него ответами Уся-цзы, словно пламя - поленьями. - Расскажите мне про нее, мудрец, пожалуйста.
- В прошлом, моя секта была знаменита на всю Поднебесную, - с готовностью начал тот. - Боевые искусства Сяояо были первыми в мире. Например, - он хитро поглядел на идущего рядом мальчика, - Искусство Отсутствия Формы позволяло мгновенно изучить любой боевой прием, достаточно было увидеть его один раз. Искусство Вечной Молодости одаряло своего практика бесконечно длящейся юностью, - он притворно закряхтел, - но его я, как видишь, не изучил. Искусство Символа Жизни и Смерти, самое могущественное из искусств тайного оружия, позволяло поразить любого врага, и мало кто мог устоять перед его практиками, - он посмотрел в загоревшиеся глаза своего юного собеседника, и продолжил, с все той же хитрой улыбочкой. - Но большая часть этих знаний была утрачена - многие несчастья постигли мою секту, несомые как внешним врагом, так и внутренним разладом.
- Кое-какие знания все же остались от былых богатств, - глянул он на поникшее лицо Ван Фаня, - и именно их я передаю своим ученикам. Эти знания, - он торжественно воздел палец к небу, - и мои наставления, вместе с их талантами, уже сделали моего старшего ученика известным среди вольного люда, странствующего по рекам и озерам[7], и вскоре принесут известность его младшему брату по учебе.
- Ваше боевое искусство, наверное, несравненно, мудрец? - спросил приободрившийся мальчик. Уся-цзы не успел ответить на его вопрос - их беседу прервали самым неожиданным и неприятным образом.
- Ты хочешь посмотреть на несравненные боевые искусства, мелкий вонючка? - раздался тягучий и враждебный голос из-за поворота дороги. - Ты можешь их увидеть, если вы со стариком не будете достаточно щедры.
Им навстречу вышли шестеро мужчин, выглядящих опасно и недружелюбно. Двое из них держали ладони на рукоятях сабель, один поигрывал длинным ножом, еще двое удерживали увесистые дубины. Последний был безоружен, но ему, гиганту более чем вдвое выше Ван Фаня ростом, и не нужно было оружие, чтобы выглядеть грозно. Мальчик инстинктивно попятился, весь напружинившись - он готов был задать стрекача, если эта возможная угроза жизни перерастет в явную опасность. Его спутник остановился, спокойно глядя на бандитов.
- Ты идешь по моей дороге, старик, и мимо моих деревьев, - презрительно кривясь, выдал огромный мужчина, с хрустом разминая кулаки. Меховая безрукавка не скрывала его могучих мышц, валунами перекатывающихся под кожей, а пересеченное уродливым шрамом лицо было жёстким и грубым. - Дышишь моим воздухом. Ты мне должен теперь. Плати. Всего, что у тебя есть, хватит.
- Я всего лишь бедный старый человек, - примирительно ответил Уся-цзы. Он не выказывал ни малейшей опаски, глядя на громадного разбойника, и на его вооруженных сообщников. - Все, что есть у меня - немного еды для нас с ребенком. Если вы голодны, мы можем поделиться с вами, - он положил ладонь на суму с едой, висящую у него на плече.
- Ты врешь мне, старый глупец, - зло оскалился бандитский вожак. - Ты одет в отличный сычуаньский шелк. Ни за что не поверю, что у тебя не найдётся при себе серебра или золота.
- Но это и правда так, - с улыбкой развел руками старик. - Я не взял с собой ни единого медяка.
- Ты надоел мне, старый дурак, - бросил разбойник. - Ничего, я сломаю твою шею очень аккуратно, и твой роскошный халат не замарается, - он снова размял кулаки.
- Может, хотя бы мальчика отпустите? - тон старца был все так же безмятежным, словно ему и не угрожали вооружённые и опасные люди. - У него ничего нет, и он не несёт вам угрозы.
- Щенок составит тебе компанию в царстве мёртвых, - подал голос один из разбойников, коренастый детина с широким лицом на бритой голове. Его маленькие глазки уставились на Уся-цзы с нескрываемым предвкушением. Разбойник широко ухмыльнулся, похлопывая дубиной по ладони свободной руки.
- Что же, тогда вы не оставляете мне выбора, - с безмятежной улыбкой произнёс старец, и исчез.
Ван Фань так и сел, где стоял, с распахнутыми в удивлении глазами и приоткрытым ртом наблюдая происходящее. Уся-цзы, преодолевший расстояние между ним и бандитами так быстро, что его фигура пропала из виду на мгновение, ударил, и его старческая ладошка врезалась в грудь разбойничьего главаря стенобитным тараном. Тот отлетел в заросли подлеска, сложившись вдвое, а старый мудрец поднял ладони перед грудью, и словно волна мощи, невидимой, но ощутимой, прокатилась от его фигуры, расшвыряв разбойников в стороны. Уся-цзы же набросился на остальных бандитов, и те со стонами валились наземь от его атак, лёгких и быстрых, больше похожих на небрежные касания.
Удивление в душе мальчика сменилось безудержной радостью - боевое искусство старого мудреца превзошло все его ожидания. Он с восторгом наблюдал за разгромом бандитов от рук своего спутника, и удерживался от одобрительных возгласов только потому, что не хотел отвлечь старшего товарища от боя. Но вот, его внимание привлекло движение совсем рядом, и восторг Ван Фаня сменился страхом - один из бандитов, тощий тип с саблей, отброшенный одной из первых атак старика, поднимался на ноги, вытаскивая свой клинок из ножен. Он яростно зыркнул на мальчика, но решил не тратить на него время - Уся-цзы, избивающий тройку оставшихся на ногах противников, стоял к бандиту спиной, и в эту спину разбойник решил направить острие своего оружия.
Мальчик сжался, дрожа от страха и сожаления - волшебная сказка, в которую превратился сегодняшний день, грозила закончиться ужасным и кровавым образом. Сейчас бандит убьет его благодетеля, а он, маленький и слабый, не сможет этому помешать. Даже предупредить мудреца означало проститься с жизнью - злодей попросту обернется и убьёт Ван Фаня, а Уся-цзы не успеет его остановить. Все инстинкты мальчика, все рефлексы, приобретенные за годы бродяжничества, кричали о том, что надо бежать прочь, сейчас же, ведь убив старого мудреца, бандиты обратят свое внимание на Ван Фаня, и тогда ему несдобровать, но он медлил. Мысль, кажущаяся чужой, и одновременно более родной и правильной, чем мысли о бегстве, возникла в его разуме: “Надо помочь деду, а то его и правда пырнут.”
Все эти колебания заняли не больше секунды времени, и мальчик воскликнул:
- Берегитесь, мудрец, сзади!
Одновременно с криком, он вскочил и
