Я остановилась, затем сорвала еще несколько почек и бросила их в туесок, который был заполнен до половины. Затем проследовала еще глубже в лес и уловила запах цветов вяз-ягоды. Оглядевшись, увидела само дерево, а на нем уже распускались бутоны. Пройдет еще день, и оно все будет усыпано белыми ароматными цветами.
— Сударь, — обратилась я, — прошу вас запомнить это место, а завтра показать моей матушке, если потребуется.
— Только сверюсь с картой, сударыня, — сказал он.
Достав из походной котомки свиток, молодой человек сделал в нем какую-то пометку, а затем произнес:
— Все, теперь я с легкостью смогу отыскать это место. Что-нибудь еще желаете?
— Благодарю, но этого пока достаточно! Заглянем еще на одну полянку и отправимся обратно.
Он кивнул. Спустя какое-то время мы отправились в сторону Западного Крыла. Возвращались другой тропой, и на пути нам попался ручей. Мостика через него не было, но если бы я была не в длинном платье, то смогла бы перепрыгнуть на другой берег. Теперь же мы остановились перед препятствием.
— Сударыня, если позволите… — начал Ждан.
— Не трудно ли вам предложить мне руку, и я сама смогу пересечь ручей?
— Может, все-таки будет лучше, если я вас перенесу?
— Нет. Я сама смогу это сделать!
— Как пожелаете, сударыня, — поклонился воин и вместе с туеском легко перемахнул на другую сторону.
Там поставил поклажу и протянул мне руку. Я замешкалась, одной рукой чуть приподнимая подол платья, другую — подала Ждану. Брюнет принял ее, а я смело прыгнула и, видимо, недостаточно оттолкнулась или, может быть, все-таки запуталась в подоле, но нога соскользнула с бережка, а Ждан попытался меня поймать. В итоге мы оба упали в воду, причем я оказалась сверху.
О Луана! Какой стыд! Я попыталась встать, цепляясь руками за траву, а затем все же выкарабкалась на сушу. Вдобавок, когда я ползла по Ждану, он что-то сдавленно бормотал. Ну что теперь не так?
Я оглянулась — воин выбирался из ручья. Его вид был ужасен: форменный камзол сырой и перепачкан грязью, на лице застыло мученическое выражение. «Да что не так? — вновь задумалась я. — Я что-то нехорошее сделала? Вроде я без его помощи выбралась из воды? Хотя он ведь по моей вине угодил туда? Может, стоит извиниться? Или дело в чем-то другом? Такое чувство, что я причинила ему боль? Только вот чем? Ой! Неужели???» Я внезапно догадалась, что могло послужить причиной недовольства Ждана. Как будущая знахарка, я слышала, что мужской организм отличается от женского, но чем именно, точно не знала. Маменька строго следила, чтобы я чего лишнего не углядела.
Пока размышляла, мой взгляд упал на платье. Да-а! Еще десять лирн назад оно было светло-голубым, а теперь стало грязно-серым.
— Все в порядке, сударыня? — Кажется, Ждан уже пришел в себя.
— Да-а… мм…
— Что-то не так?
— Вот думаю над тем, что родителям скажу! — ответила я, выразительно глядя на платье.
— Скажите правду! — предложил брюнет.
Я страдальчески закатила глаза и вздохнула.
— Не беспокойтесь, сударыня, — усмехнулся воин, — материал вы все-таки собрали!
Он поднял туесок и махнул мне рукой, мол, идемте.
Я отправилась следом за ним, и мы сразу направились в гарнизон. Всю дорогу молчали, я вздыхала и отчаянно молилась, чтобы яркое полуденное солнце подсушило одежду. Форменный камзол Ждана был темным, поэтому на нем уже почти ничего не было видно, а мое светлое платье было покрыто бурой подсыхающей глиной и темными разводами. Парень не унывал и насвистывал веселую песенку.
Войдя в ворота, я увидела Йену. Оглядев нас, она уперла руки в бока, но сказать ничего не успела, так как ее опередил Ждан.
— Солнечного дня, сударыня Йена! — ухмыльнулся он.
— Светлого дня, сударь, — язвительно ответила кузина, нехорошо сузив свои разноцветные глаза, а затем, поджав губы, демонстративно осмотрела меня с ног до головы.
— Ну вот, — продолжил воин, глядя на меня, — барышня, мы и пришли. Позвольте теперь оставить вас на попечение вашей сестры. Всего наилучшего!
Он поклонился, причем на его лице возникла самодовольная ухмылка. Я выхватила у Ждана туесок, коротко кивнула на прощанье и почти побежала к терему. Всю дорогу позади меня раздавалось недовольное сопение кузины.
У входа в дом Йена обогнала меня и, издевательски поклонившись, открыла дверь. Я вошла и тут же решила объясниться.
— Да ничего особенного не произошло! Мы просто упали в ручей!
— Что? Оба сразу? Как удачно! — ехидничала сестрица.
— Ну… да…
— Повезло же тебе, сестренка! В ручье с симпатичным парнем искупалась!
— Да не специально я! Клянусь всеми богами, что это случайно произошло, — оправдывалась я.
— Верю-верю! Я и говорю, что вы очень удачно упали!
— А что, по-твоему, я должна была сделать? При нем снять платье и так прыгать?!!
— Ну-у, тогда бы он тебя точно за дверцу пригласил!
— Да не хочу я ни за какую дверцу! По крайней мере, с твоим Жданом!
— Ас кем тогда хочешь? — раздался позади вкрадчивый голос.
Мы с кузиной обе вздрогнули и оглянулись. В дверях главного зала стояла матушка в окружении всех тетушек.
— Хм, — проговорила Ратея, — они уже и про дверцу узнали!
— И не только узнали, — прищурилась Горана, — а уже и воспользовались ею… кое-кто…
— И кто еще об этом знает? — поинтересовалась Ирана.
Мы судорожно сглотнули.
— Ладно, — скомандовала матушка. — Нилия, иди переоденься и пообедай. Надеюсь, что материал ты все-таки собрала!
— Да! — Я победно глянула на Йену. — Почти целый туесок!
— Ну конечно, — не сдержалась она, — наверное, вместе собирали!
— Да ты же знаешь, что воинам нельзя доверить сбор материала! — вскинулась я.
— Хватит! — прикрикнула матушка. — После обеда, Нилия, бегом в лабораторию.
— А ты, Йена, — добавила тетя Горана, — к нам иди! Поговорим!
Кузина еще раз обиженно посмотрела на меня и с угрюмым видом отправилась вслед за нашими родительницами.
— Не стой столбом, Нилия, — поторопила меня маменька, — сырье ждать не будет!
Я вздохнула, похоже, что сегодня опять предстоят посиделки с наливкой и душевный разговор.
Несмотря ни на что, я с аппетитом съела жаркое из телятины с грибами и картофелем, а затем направилась в самое драгоценное помещение терема — лабораторию, где матушка готовила свои снадобья.
Там сидела Тинара и раскладывала собранный материал: почки сморры, цветы мать-и-мачехи, побеги полевого хвоща, молодые веточки сосны.
— Присоединяйся, — кивнула она.
Я вздохнула. Одернула себя. Что-то слишком часто я стала вздыхать! Совсем как героиня сентиментального романа, который нам привезла из столицы Этель.
