— Ну, будете в наших краях, заглядывайте, — перебила ее матушка.
Нянюшка Ягг поняла намек. Она мигом подобрала юбки и вскочила со стула.
— Но я полагала, мы обсудим еще… — заартачилась Летиция.
— Я провожу вас до дороги, — поспешно вызвалась нянюшка, выволакивая товарок из-за стола.
— Гита! — резко окликнула матушка вслед.
— Да, Эсме?
— Проводишь их и вернешься.
— Да, Эсме.
И нянюшка кинулась догонять троицу, уже шагавшую по дорожке.
Про себя нянюшка отметила, что шаг Летиции был широким и решительным. Не стоило судить о госпоже Мак-Рице по пухлым щечкам, взбитым как сливочный торт волосам и дурацкой привычке всплескивать ладошками во время беседы. В конце концов, ведьма есть ведьма. Поскреби любую, и… и окажешься нос к носу с ведьмой, которую только что по глупости своей поскреб.
— Крайне малосимпатичная особа, — проворковала Летиция. Но это было воркование крупной хищной птицы.
— Вот тут ты попала в точку, — согласилась нянюшка, — только…
— Пора поставить ее на место!
— Гм-м…
— И с тобой она ужасно обращается, госпожа Ягг, просто помыкает! Ты ведь солидная замужняя женщина! Преклонных лет!
На мгновение зрачки нянюшки сузились.
— Такой уж у нее характер, — ответила она.
— На мой взгляд, отвратительный и склочный характер!
— Ну да, — просто откликнулась нянюшка. — Характеры всякие встречаются. Но…
— Гита, подкинешь чего-нибудь для праздничного стола? — быстро вмешалась мамаша Бивис.
— Э-э… Да, пожалуй, парочку бутылок пожертвую, — ответила нянюшка. Пыл ее несколько поутих.
— О, домашнее вино? — оживилась Летиция. — Славненько!
— Ну да, вроде того. Ага, вот она дорога, — спохватилась нянюшка. — Я только… я только заскочу обратно, скажу спокойной ночи…
— Как вы вокруг нее пляшете! Это, знаете ли, просто унизительно, — поджала губы Летиция.
— Да. Что поделаешь, такая уж я привязчивая… Ну и вам доброй ночи.
Когда она вернулась в домик, матушка Ветровоск стояла посреди кухни, скрестив руки на груди, и лицо ее напоминало неприбранную постель. Одна нога выбивала на полу дробь.
— А сама выскочила за волшебника, — фыркнула матушка, едва подруга переступила порог. — И не говори мне, что ничего такого в этом нет.
— Но ты же знаешь, колдунам можно жениться. Сдай посох и шляпу — и женись на здоровье. Нет такого закона, чтобы волшебнику ходить бобылем, если он бросил волшебствование. Потому как считается, что они женаты на своем ремесле.
— Понимаю, — кисло хмыкнула матушка. — Быть женатым на ней — работенка не из легких.
— Как в этом году, много намариновала? — спросила нянюшка, переключаясь на другую тему. Выражение лица матушки живо наводило на мысли об уксусе.
— Весь лук мушка попортила.
— Жалко. Ты ведь любишь лук.
— Даже мушкам нужно есть, — философски заметила матушка. Она бросила сердитый взгляд на дверь. — «Как подружка подружке…»
— У нее в нужнике на крышке вязаный чехол, — сообщила нянюшка.
— Небось розовый?
— Ага.
— Симпатишно.
— Не такая уж она плохая, — возразила нянюшка. — В Скрипичном Локте люди о ней хорошо отзываются.
Матушка фыркнула.
— А обо мне они тоже хорошо отзываются?
— Нет, Эсме, о тебе говорят тихо-тихо.
— Вот и правильно. Видела ее шляпные булавки?
— Сказать по совести, очень даже… симпатишные.
— Вот она, современная ведьма. На голове — побрякушки, в голове — книжки…
Нянюшка всегда считала, что это личное дело каждого, чем забивать собственную голову, но спорить не стала. Тем более что ей еще предстояло возвести прочную дамбу, которая выдержала бы мощную волну матушкиного гнева.
— На самом деле ты даже можешь гордиться тем, что тебя не хотят допускать до Испытаний.
— О, я очень польщена.
Нянюшка вздохнула.
— Лестное лестному рознь.
— Знаешь, Гита, я никогда не умела делать хорошую мину при плохой игре. И никогда не хотела казаться лучше, чем я есть на самом деле.
Нянюшка опять вздохнула. Истинная правда, матушка была ведьмой старого закала. Она не делала людям добра, она поступала так, как того требовала ситуация. Вот только людям не всегда по душе такое отношение. Тот же старик Поллирт, что давеча сверзился с лошади. Ему хотелось какой-нибудь микстуры от боли, а нужны были несколько мгновений адской муки, пока матушка вправляла выбитый сустав.
Беда в том, что в памяти остается боль.
Всякие любезности, вежливые вопросы наподобие «Как вы себя чувствуете?» помогают завоевать доверие окружающих. Улучшают твой облик в глазах общественности. Однако Эсме никогда ничем подобным не занималась, поскольку и так видела людей насквозь.
Нянюшка Ягг тоже видела их насквозь, но знала, что люди очень не любят, когда им даешь это понять.
Она задумчиво склонила голову набок. Матушка по-прежнему притоптывала ногой.
— Ты, никак, что-то задумала, Эсме? Меня не проведешь. У тебя вид становится такой.
— Это какой же, будь любезна объяснить?
— А точно такой, как тогда, когда того разбойника нашли на дереве в чем мать родила — он еще ревмя ревел и все талдычил про чудище, которое за ним гналось. Забавно, никаких следов лап так и не обнаружили. А у тебя как раз было такое выражение лица.
— За свои подвиги он заслуживал и худшего наказания.
— Оно конечно… А еще у тебя такой вид был, когда на старого Свинкса кто-то напал в его же сарае. Беднягу так взгрели — даже говорить не мог. И живого места не осталось.
— Ты про того Свинкса, который поколачивал жену? Или про Свинкса, который теперь по гроб жизни не подымет руку на женщину? — уточнила матушка. Губы ее сложились в некое подобие улыбки.
— И точно такой же вид был у тебя, когда на дом старика Милисона вдруг скатилась с гор лавина. И надо ж какое совпадение, аккурат за день до того он обозвал тебя старой кошелкой, которая вечно сует нос в чужие дела… — не успокаивалась нянюшка.
Матушка ответила не сразу. Дело все в том, что последний случай действительно был чистым совпадением, и нянюшка об этом знала. А также знала, что матушка знает, что она это знает. Поэтому сейчас внутри Эсме Ветровоск шла яростная борьба…
— Что ж, всякие случайности бывают, — пожала плечами матушка, наконец найдя выход из трудной ситуации.
— Ага, например, может приключиться так, что в этом году на Испытаниях что-то не заладится. А чем не совпадение? Не могут же они все время гладко проходить…
