он был жив и на свободе! Кем бы и чем бы ни оказался этот Ролан Силверлиф, Алек был обязан ему жизнью.
Но где же он теперь?
На противоположном берегу озера хрустнула ветка, и из-за деревьев показалась лань, пришедшая на водопой. Пальцы Алека напряглись, как будто натягивая тетиву лука.
— Пусть Создатель даст тебе нагулять жирку к тому времени, когда мы встретимся опять! — тихо сказал Алек животному. Испуганная лань одним прыжком скрылась в чаще, а Алек отправился искать другую дичь.
Лес вокруг был старым. Могучие ели не давали расти здесь древесной поросли, и между толстыми прямыми стволами свободно могла бы проехать повозка. Высоко над головой ветви переплетались так густо, что свет, проникавший сквозь них, казался приглушенным и зеленоватым, как под водой. Склон холма был усеян поросшими мхом камнями. Сухие листья папоротника тихо шелестели под ногами Алека. Юноша нашел несколько поздних грибов и стал грызть один из них на ходу.
Около большого валуна он, к своему удивлению, увидел силок и в нем мертвого кролика. Надеясь, что силок поставлен Роланом, Алек высвободил тушку и понюхал ее. Добыча была совсем свежей. Алек представил себе горячее жареное мясо после всех этих дней голодухи, и его рот наполнился слюной. Он поспешно повернул в сторону лагеря. Подходя к лужайке, юноша услышал, как кто-то высекает огонь кресалом, и ускорил шаги, чтобы порадовать Ролана добычей.
Но выйдя из-под деревьев, он застыл на месте, парализованный ужасом.
О Дална -Создатель, они нашли нас!
Спиной к Алеку стоял незнакомец в грубой крестьянской одежде: зеленой домотканой куртке и потертых кожаных штанах. Внимание юноши привлек длинный меч на левом бедре пришельца.
Первой мыслью Алека было спрятаться в лесу и попытаться найти Ролана. Однако стоило ему сделать осторожный шаг назад, как под ногой громко треснула сухая ветка. Человек мгновенно обернулся, выхватив клинок. Бросив на землю кролика и найденные грибы, Алек собрался удирать, когда знакомый голос заставил его остановиться:
— Все в порядке. Это же я, Ролан!
Все еще испуганный, Алек бросил подозрительный взгляд на человека и только тут понял свою ошибку. Это действительно был Ролан, хотя теперь он совсем не походил на того щеголеватого хлыща, которым был накануне.
— Доброе утро! — крикнул юноше Ролан. — Ты лучше подбери тушку, которую ты выронил. Мне удалось добыть еще только одного кролика, а съесть я готов целого оленя.
Алек покраснел, поспешно собрал с земли грибы, поднял кролика и отнес все к костру.
— Я тебя не узнал, — стал он оправдываться. — Как тебе удается так меняться?
— Просто надел другую одежду. — Ролан откинул густые темные волосы, свисавшие мокрыми прядями на плечи. — К тому же не думаю, чтобы тебе удалось так уж хорошо рассмотреть меня раньше: нам слишком много вчера пришлось бегать в темноте.
«Это правда», — подумал Алек, присматриваясь к своему компаньону. При дневном свете Ролан казался выше, хотя его никак нельзя было назвать крупным мужчиной. Он был хрупок, с тонкими чертами лица, большими серыми глазами, высокими скулами и длинным носом. Тонкие губы кривила лукавая усмешка, которая заставляла его выглядеть моложе, чем раньше казалось Алеку.
— Не знаю, Ролан…
— Да, кстати, насчет имени. — Улыбка стала еще шире. — На самом деле меня зовут не Ролан Силверлиф.
— Как же мне тебя называть? — спросил Алек, которого не особенно удивило это признание.
— Можешь звать меня Серегилом.
— Как?
— Се-ре-гил.
— Ага. — Имя звучало странно, но Алек почувствовал, что сейчас никаких пояснений от спутника не дождется. — А куда ты уходил?
— Проверял, не выследили ли нас. Пока людей Асенгаи поблизости нет, но нам лучше побыстрее отсюда смыться. Только нужно сначала поесть. Ты выглядишь совсем оголодавшим.
Алек опустился на колени около костра и с грустной улыбкой посмотрел на двух тощих кроликов:
— Будь у меня лук, мы бы сейчас лакомились олениной. Эти подонки отобрали у меня все мое имущество. Даже ножа теперь у меня нет! Дай мне свой кинжал, и я разделаю добычу.
Сунув руку в голенище высокого сапога, Серегил вытащил длинный тонкий стилет.
— Да помилует меня Создатель, что за красавец! — воскликнул Алек, проводя пальцем по узкому трехгранному лезвию. Но когда он принялся свежевать кролика, наступила очередь Серегила удивиться.
— Ты здорово справляешься с этим делом, — сказал он, когда Алек вскрыл тушку одним быстрым ударом. Алек протянул ему красно— коричневый кусок — печень:
— Хочешь? Зимой полезно есть печенку — согревает кровь.
— Спасибо. — Серегил взял предложенное угощение и уселся у огня, задумчиво глядя на юношу.
Алек покраснел под этим откровенно оценивающим взглядом.
— Я должен поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь прошлой ночью. Я твой должник.
— Ты сам не терялся Кстати, сколько тебе лет? Ты выглядишь слишком юным, чтобы бродить по лесам в одиночку.
— Летом исполнилось шестнадцать. — ворчливо ответил Алек. Ему часто давали меньше лет, чем было на самом деле. — И я всю жизнь прожил в лесах.
— Но ведь не один же?
Алек заколебался, обдумывая, как много сведений о себе стоит сообщать этому странному человеку.
— Мой отец умер как раз после летнего солнцестояния.
— Понятно. Несчастный случай?
— Нет, он долго болел. — Слезы обожгли глаза Алека, и он наклонился над кроликом, надеясь, что Серегил ничего не заметил. — Он тяжело умирал. Под конец даже дризиды не могли ему помочь.
— Значит, последние три месяца ты сам по себе?
— Да. Мы пропустили весеннюю охоту на птиц, так что мне пришлось провести лето в Стоун Тор, отрабатывая наш долг трактирщику — хозяину постоялого двора, где лежал больной отец. Потом я отправился на осеннюю охоту, как мы всегда делали. У меня уже набралась целая связка шкурок, и хороших шкурок, когда я попался солдатам Асенгаи. Теперь — без снаряжения, без лошади… Не знаю, что и делать.
Он умолк, нахмурившись; Алеку было известно, какая тонкая черта отделяет его от голода.
— И у тебя нет никого родных? — после паузы спросил Серегил. — Где твоя мать?
— Я никогда ее не знал.
— А друзья?
Алек передал ему разделанного кролика и принялся за второго.
— Мы с отцом по большей части держались особняком. Он не любил появляться в городах.
— Понятно. Так что же ты собираешься теперь делать?
— Не знаю. В Стоун Торе я работал в трактире и иногда помогал конюху. Думаю, придется мне вернуться туда на зиму.
Серегил ничего не сказал на это, и Алек продолжал молча свежевать тушку. Потом, не поднимая глаз, он спросил:
