Затем «стеночка» отлепился от своего места и, подойдя ко мне, положил руки на плечи, при этом вкрадчиво проговорив:
— Не плачь девушка, пожалуй, сейчас действительно не нужно ничего писать.
— Предлагаю перенести нашу беседу на завтра, — отозвался второй, явно чувствуя себя не в своей тарелке, — возможно тогда у нас появятся новые данные по этому делу… а пока…
Тут с грохотом распахнулась дверь и в комнату буквально влетел разъяренный мужчина. Высокий, статный, широкоплечий, хотя и немного худоватый, с аристократической выправкой и острыми чертами лица. Прямой, но немного великоватый нос, четко очерченные скулы, бледная кожа и большие зеленые глаза в обрамлении густых черных ресниц, резали словно бритвой.
Его жесткие губы были гневно искривлены, а неровно постриженные темные волосы растрепавшись, творческим беспорядком падали на лоб. Одет был как всегда неотразимо: длинный черные плащ, рубашка, брюки. На его шее красовался такой же знак как и у всех магов, в виде зигзага, но в отличие от прочих, его знак был черный.
Жестокий каратель с красивым лицом. Точно такой, каким я его сотни раз видела на фотоснимках в газетах. Ноа Сальваторе — констебль Первой касты магов Правосудия, безжалостный охотник, напротив которого эти двое — слепые котята.
Охотники резко отпрыгнули от меня, увидев своего шефа, но не проронили ни слова. Сальваторе твердым шагом подошел к столу, схватил лежащий на нем листок и, не глядя на него, разорвал в клочья. Затем перевел свой режущий взгляд на меня.
— Не виновна? — презрительно поинтересовался он.
Охотники тем временем, как назло принялись рассеянно трясти головами и усиленно моргать. Ноа перевел взбешенный взгляд на своих соратников:
— Этого доказательства её вины вам достаточно?!
— Констебль… — начал один, но был прерван на полуслове.
— Принесите сюда плед.
— Что?
— Выполнять! — рявкнул он и один из охотников поспешил выйти из комнаты.
Сальваторе, тем временем, перевел взгляд на другого:
— Вы хоть удосужились её обыскать на предмет рунических принадлежностей?
Охотник, сжав челюсть, неподвижно стоял, глядя перед собой.
— И не могли предположить, что раз она подозревается в убийствах двух Магистров (я подчеркиваю это), то возможно, попытается применить свои чертовы руны на вас?! — злился он все больше. — Я что, черт возьми, должен думать за все Управление?!
Но охотник все так же неподвижно стоял. Его состояние выдавали только слегка подрагивающие руки и пульсирующая вена на шее.
— С вами я разберусь позже, — он перевел на меня взгляд, и произнес: — Раздевайся.
— Что? — вытаращила я глаза.
— Выполняй! — прикрикнул он, а я затряслась всем телом, но понимала, что перечить ему сейчас не стоит. Приподнявшись со стула на негнущихся ногах, я дрожащими руками начала расстегивать пуговицы на кофте.
Унизительная процедура длилась довольно долго, пока я не оказалась перед двумя мужчинами обнаженной, если не считать трусиков. Заливаясь краской стыда и обиды, я прикрыла грудь, и забилась в угол.
Ноа тем временем, схватил мою одежду и бросил охотнику, который с готовностью начал её ощупывать, а я, наблюдая за этим, зажмурилась. Тут в комнату вернулся посланец с пледом, который Сальваторе небрежно кинул мне, чем я и применила воспользоваться, закутавшись в него полностью, оставив один только нос.
— Констебль, сир… — проговорил охотник, который обыскивал мою одежду, и протянул Ноа маленький серый мешочек, перетянутый красной лентой.
Тот развязал его и достал оттуда одну из рун.
— Не трогайте, не надо! — взмолилась я, и наткнулась на задумчивый взгляд Сальваторе.
Он положил руну обратно, подошел ко мне и, протянув руку, содрал с шеи талисман.
— Нет! Нет! Отдайте! — завопила я в ужасе, но была припечатана к стене.
— В камеру её, — бросил он напоследок и вышел из комнаты.
Меня поместили в темную каменную камеру, словно из средневековья. Маленькое решетчатое окошко, из которого пробивался лунный свет, и прибитая к стене кушетка с грязным матрацем.
Хорошо хоть вернули одежду. Правда её кинули на пол, а от соприкосновения с грязным, мокрым полом она лучше не стала. Но я не в том положении, чтобы привередничать и натянула все это на себя даже с благодарностью.
В домашних шлепках ноги мерзли, все-таки на улице все еще зима, поэтому закутавшись в пледе, словно в коконе, я старалась не шевелиться, дабы не пропускать холод к телу. А потому тупо уставившись на сиротливое окно, абсолютно ни о чем не думала. Словно и не было меня вовсе.
— Райка…
Я вздрогнула. В окне появился маленький силуэт.
— Пятый! — радостно воскликнула я, но тут же зажала рот рукой, опасаясь, что услышит охрана.
Никс, уже ловко протиснулся меж прутьев и приземлился на кушетку. Глянул на меня своими огромными глазищами, да так жалостно, что я снова разревелась, а Пятый начал топтаться на месте.
— Райка, ну не реви… сосредоточься… чего я Мастеру Като скажу? Что ты развалилась на части?
— Все, не реву… — я в последний раз шмыгнула носом. — А ты чего прискакал в самое логово охотников? Увидят, что ты исчезать можешь и тебя еще арестуют…
— Так Мастер беспокоится… — невесело проговорил демоненок, покосившись на свое руническое клеймо.
— Не рассказывай ему об этом… — обвела я жестом мрачную камеру.
— Хорошо. Ты мне расскажи, чего от тебя нужно было охотникам?
Ну, я и рассказала. Буквально дословно.
— Ну ты даешь! — закатил глаза никс. — Применить руны на охотниках, да еще и перед самыми глазами Сальваторе!
— Откуда мне было знать, что он за нами наблюдает?! — возмутилась я. — Я раньше на допросах в замке охотников не была, и не знаю, как у них это все там происходит!
Мы на секунду замолчали.
— Если бы он не ворвался, меня бы уже отпустили…
— Это да…
— Нет, подумать только, голой стоять перед мужиками, да еще и перед магами, — покачала я головой, и добавила. — Он руны мои забрал. И талисман.
— Вот черт!
— Не чертыхайся, — по привычке фыркнула я.
Мы переглянулись и засмеялись. Но смех вышел какой-то отчаянный и перешедший с моей стороны в рыдания.
— Что теперь с тобой будет? — через некоторое время спросил никс.
— Не знаю, Пятый. Давай ждать, — пожала я плечами.
— Я с тобой останусь.
— Только не храпи, — улыбнулась я и потрепала его за холку.
«…Руны — это магические знаки древних священных алфавитов созданных людьми, которые призваны быть проводниками на другой уровень бытия и служащие глазами в мир неизведанного.
