За долгий месяц, прошедший с того памятного разговора, мы виделись нечасто - это правда. В основном, урывками, совсем недолго, едва ли не случайно. Но он ни разу не признался, что необходимость отпустить меня хотя бы на один единственный день превращается для него в настоящее испытание. Эннар стойко держал свое слово: я ни разу не услышала от него ни одного упрека, меня никто и ни в чем не ограничивал, не требовал точных сроков и не заставлял оправдываться, если эти сроки вдруг нарушались. Он был невероятно терпелив, когда выполнял свое трудное обещание, поразительно страстен в те редкие минуты, когда мы оставались действительно одни, на редкость сдержан, когда наступало время расставания, и удивительно точен, когда по сигналу амулета немедленно покидал любое заседание, собрание или совещание и с затаенной улыбкой встречал меня на пороге своего кабинета.
Я знаю - у нас обоих есть серьезные обязательства перед этой землей. В чем-то наши интересы перекликаются, в чем-то, напротив, расходятся. Нелегко совместить долг с желанием простого человеческого счастья. Но я никогда не стремилась вмешиваться в его дела и не порывалась, скажем, запрещать большую королевскую охоту, невзирая на то, что сам этот факт меня, как Ишту, изрядно напрягал. Я благоразумно не влезала в политику, не навязывала свое мнение и не выспрашивала о вещах, которые меня не касались. Особенно если чувствовала, что Эннар не желает их обсуждать. А он, в свою очередь, не ворчал по поводу моих отлучек, не попрекал за внезапные исчезновения и не выискивал повод, чтобы задержать меня в замке хотя бы на один лишний час. Увы. Но с некоторыми вещами приходилось мириться нам обоим. В том числе и с тем, что я, в силу обстоятельств, не могла долго находиться на одном месте, а он, не имея возможности покинуть Валлион, был вынужден ждать моего возвращения... однако он действительно меня ждал. С той же самой надеждой, которая и сейчас светилась в его глазах. С таким же нетерпением, которое я ощущала в кончиках его сильных пальцев. И с поразительной нежностью, которой я раньше в нем не предполагала, но которая удивляла меня всякий раз, когда он ко мне прикасался.
Она и сейчас обнимала меня теплой волной молчаливого обожания. Мягко поддерживала, умиротворяла, дарила уверенность. Незаметно вливалась через его ладонь, бережно обхватившую мои пальцы, ласково щекотала кожу и почти обжигала губы, невольно заставляя вспоминать те долгие, невероятно сладкие поцелуи, которые он успел мне подарить.
В какой-то миг я неожиданно успокоилась и, перехватив внимательный взгляд нового ал-тара, едва заметно наклонила голову:
- Добрый вечер, господин Верол.
- Рад с вами познакомиться, леди, - чуть улыбнулся священник и тут же опустил взгляд в книгу. - Что ж, думаю, пора начинать.
Я промолчала, мысленно гадая, насколько эта церемония будет походить на земные свадебные обряды, но потом снова напомнила себе, что это - всего лишь обручение, которое без официального Храмового обряда почти ничего не будет значить.
- Мы собрались в этот важный день... - сделав постное лицо, начал заунывно вещать господин ал-тар, заставив меня грустно вздохнуть: до чего все-таки люди - предсказуемые существа. Где бы ни родились и как бы ни жили, основополагающие моменты все равно остаются одинаковыми. Будет забавно, если он сейчас слово в слово процитирует наших работников ЗАГСа.
- Чтобы засвидетельствовать желание сына Божьего Эннара и дочери Божьей Гайдэ...
Ну вот. Что я говорила?!
- ...предстать перед ликом Светоносного...
"А почему только перед ним? - иронически подумалось мне. - А как же Айд? А Лойн? Их мнение что, уже не учитывается?"
- ...и дать обет верности друг другу...
Я мельком покосилась на жениха и спрятала улыбку: Эннар сейчас был так напряжен, словно всерьез опасался какого-нибудь подвоха. Но, хотя мы оба в первый раз оказались в подобной ситуации, я даже представить не могу, что могло бы здесь помешать. Или, может, он считает, что кто-то из гостей в самый ответственный посмеет крикнуть: "протестую"?!
Что-то с трудом верится. Сомневаюсь, что в зале найдутся дураки или самоубийцы.
- ...хранить и оберегать друг друга в радости и в горе, в богатстве или без оного...
Я окончательно успокоилась касательно обряда: отлично, ничего нового. Осталось всего несколько слов, и все - можно сказать, что мы сделали первый важный шаг к свадьбе...
Неожиданно где-то неподалеку хлопнули крылья.
Я удивленно повернулась и озадаченно проследила за тем, как от одного из огромных витражей в нашу сторону метнулся белоснежный голубь. Хотя нет - на голубя птица походила только издалека, потому что и перья у нее были подлиннее, и хвост намного роскошнее, да и клювик, откровенно говоря, выглядел хищно. Впрочем, дело не в этом. А в том, что пернатый гость не просто каким-то образом сумел проникнуть в защищенный замок, но еще и целеустремленно спикировал на одну из двух "подставок для попугайчиков"... ну точно!... причем, спикировал уверенно, как будто так и надо. Нахально занял ту, что стояла справа, и, усевшись на серебряное колечко, изучающе посмотрел на нас с Эннаром.
Еще не зная, в чем дело, я заметно напряглась. Однако священник и бровью не повел - так и продолжал бубнить свое, словно все шло по плану.
Хотя, может, оно и шло?
Настороженно покосившись на короля и не заметив на его лице ни грамма тревоги, я снова расслабилась. Правда, ненадолго. Потому что, как только я решила, что все под контролем и ничего необычного не происходит, от другого окна снова раздался подозрительный хлопок. А мгновением спустя на соседнюю подставку с деловым видом уселся... мой старый знакомец-ворон! Тот самый, с которым столько было пройдено и пережито!
Нет, вы представляете?!
Ошалело моргнув, я неверяще уставилась на наглую птицу, рискнувшую появиться перед самым носом у бубнящего ал-тара. Однако, что удивительно, господин Верол чувствовал себя в его компании весьма комфортно. Я, правда, уже не слушала, что он там говорил и о чем вещал, заставляя весь зал замирать в предвкушении чего-то грандиозного, но он едва взглянул на крылатого визитера. Так, покосился мельком, на мгновение задумался, а потом снова уткнулся в Писание, как будто важнее ничего не было.
Черт. Кажется, я чего-то не понимаю, потому что не может такого быть... никак... чтобы посланник Айда рискнул так нагло вмешаться в церемонию. Да и священник просто обязан был шарахнуться от него прочь... если, конечно (и от этой мысли у меня внутри все перевернулось) все это не было спланировано изначально... но это же бред! Нонсенс! Такого просто не может быть! За исключением того случая, когда то, что случилось со мной на Плато, вдруг стало достоянием широкой общественности. В частности, появление Богов, мое к ним отношение, двойное перерождение Лина и его статус Хранителя... может, Эннар все уже рассказал? Или ал-тар сам видел, если сумел попасть тогда в отряд Георса? Тогда бы это многое объяснило. Правда, остается открытым вопрос с гостями, но они, я думаю, не станут в голос возмущаться нарушением ритуала. И вообще: может, так действительно принято? И две птицы (белая и черная) просто по определению должны тут присутствовать? Чтобы, так сказать, стать символами волеизъявления Богов Во-Аллара? В конце концов, можно выдрессировать пернатых так, чтобы они сами прилетали и садились на кольца. А то, что сегодня прилетели не совсем обычные птицы, большинство присутствующих могло и не понять....
