Сила свечения продолжала нарастать. Мендельн почувствовал, как его собственная ярость прорывается наружу, но сдержал её.
— Ульдиссиан, ты знаешь, что он рискует не меньше нашего… И тебе не нужно ненавидеть его за то, что он является чадом Лилит. Он скорбит об этом больше, чем ты можешь себе представить.
Синий свет снова унялся. Ульдиссиан выдохнул.
— Ты… Ты прав. Прости меня. Последние несколько дней были очень длинными, не так ли, Мендельн?
— По мне, так дни становятся всё длиннее и длиннее с каждым новым вздохом.
— Я скучаю по ферме.
— И я тоже Ульдиссиан. Даже я.
Серентия наконец прервала своё молчание. Устремив прищуренный взор на Мендельна, она пробормотала:
— Слышно что об Ахилии?
— Ты знаешь, я бы сказал, если бы была хоть малейшая зацепка.
Он вонзила нижний конец копья в землю. Короткое рассеяние красной энергии отметило место, куда ударило копьё. Из всех последователей Ульдиссиана Серентия была самым сильным. К несчастью, какая-то часть этой силы подпитывалась её заботами об охотнике, и чем дольше он отсутствовал, тем большее безрассудство она проявляла. Среди эдиремов это становилось обычным делом, и Мендельн, как единственный сторонний наблюдатель, оказался и единственным, кто замечал это.
— Ахилий найдёт способ вернуться к тебе, — встрял Ульдиссиан. — Будь уверена, Серри.
Но её это не убедило.
— Если бы он мог, он уже сейчас стоял бы рядом с нами!
— Подожди, вот увидишь, — Ульдиссиан положил руку ей на плечо, что, случись это давным-давно, заставило бы дочь торговца покраснеть. Она обожала его большую часть детства и обнаружила свою любовь к Ахилию лишь незадолго до того, как демон Люцион убил их храброго друга.
Поворачиваясь снова к Мендельну, Ульдиссиан добавил:
— И, как я и сказал, я продолжаю следить за ангелом, но что он может нам сделать, чего не сделало Триединое? Ратма прятался так долго, что ему трудно поверить, будто…
С края лагеря донеслись крики и гул голосов, которые не принадлежали эдиремам.
Ульдиссиан посмотрел в небо. Он нахмурился, выглядя более раздражённым, нежели удивлённым.
— У нас гости, — сказал он Мендельну и Серентии. — Много непрошеных гостей…
— Триединое? — спросила она чуть ли не радостно. Серентия вскинула копьё, словно готова была вот-вот его метнуть.
— Не знаю, но кто ещё это может быть? — Ульдиссиан направился туда, откуда донёсся крик. — Что ж, кем бы они ни были, мы встретим их так же, как всегда встречаем Храм.
Дочь Сайруса улыбнулась, и её выражение отдалённо напомнило Мендельну то, которое часто оказывалось у неё на лице в пору, когда она была одержима Лилит. Она живо поспешила за Ульдиссианом, и вскоре они вдвоём оставили Мендельна далеко позади.
Он не двигался, но это было не потому, что он избегал битвы. Нет, когда раздался шум борьбы, Мендельн задумался о том, чем вызвана эта отчаянная внезапная атака. Это было не похоже на Триединое, да и вряд ли к этому времени они могли собрать крупное войско. Но иным, что приходило ему на ум, был Инарий. У Мендельна, однако, не укладывалось в голове, что Инарий, которого Ратма всегда описывал как действующего за спинами у всех, манипулирующего событиями по своему усмотрению, мог предпринять что-то столь простое и очевидное…
Мендельн ругнулся и поспешил присоединиться к остальным. Чем бы ни казалось это нападение на первый взгляд, оно обладало другой, куда как более жуткой глубинной причиной — такой, которую уже могло быть поздно останавливать.
Ульдиссиан ничуть не волновался, когда бросился к краю лагеря. На него и его последователей уже нападали исподтишка прежде. Лилит ухитрилась скрывать надзирателей мира Триединого и даже ещё более мерзких морлу при помощи заклинания, пока враг не подобрался почти так же близко. Однако даже это не помогло ей одолеть эдиремов.
В самом деле, зная местность, Ульдиссиан принял достаточно мер защиты, чтобы в случае повторения такой уловки лагерь оставался в безопасности. Теперь эта предосторожность окупала себя.
И вот, строй эдиремов встал лицом к джунглям, из которых ринулись не дисциплинированные инквизиторы собора в серебряных одеждах, но орава оборванцев, мало отличающихся от его собственной армии. Они были вооружены не только мечами, но и рабочими топорами, вилами и всевозможными другим инвентарём, обращённым в оружие. Они орали, кричали и надвигались на поджидающих эдиремов будто бы с сильной яростью.
— Это ни Триединое, ни Собор. Это простые люди, — объявила Серентия то, что и так было понятно. Она приготовила копьё. — Этого не может быть! Должно быть, это иллюзия, чтобы сбить нас с толку.
Её предположение походило на правду, потому как творить иллюзии для обеих могущественных сект было так же естественно, как дышать. Ульдиссиан отбросил неуверенность и выбросил вперёд левую руку.
Область впереди взорвалась от волны звука; её сила сметала ряды нападавших так, словно они были пустым местом. Мужчины, — да и женщины, заметил Ульдиссиан, — взлетали в воздух, сталкивались с деревьями или исчезали в черноте джунглей. Умирая, они кричали, от чего у Ульдиссиана холодок пробегал по коже, но что, однако, не помешало ему ударить снова.
Серентия, которая стояла рядом с ним, прицелилась и бросила. Копьё пронзило насквозь одного человека и долетело до второго. Когда оба упали, окровавленное копьё вернулось к ней.
Да и остальные эдиремы не отставали. Вот вспыхнул очередной противник. Он натолкнулся на двух других и поджёг их. Втроём они создали сущий хаос в рядах своих товарищей, которые отчаянно пытались избежать хоть малейшего соприкосновения.
Повсюду сферы света поднимали людей в воздух и роняли их на их товарищей. Энергетические щупальца обвивали горла и затягивались, чтобы задушить.
Некоторые из методов обороны эдиремов казались простыми, например, луки, но и здесь применялся дар. Стрелы, направляемые волей лучника, ударяли мишени прямо в сердца.
У нападавших были свои лучники, хотя Ульдиссиану и показалось странным, что они так долго не задействовали их. Но вот с вышины донёсся свист — первые стрелы наконец полетели в сторону эдиремов. Умение лучников противника было спорным, но защитников было так много, что они без сомнения не боялись промазать.
Не совершая даже жеста, Ульдиссиан взял стрелы под свой контроль. Они круто развернулись в сторону джунглей.
Одна за другой стрелы поражали тех, кто окружил лагерь. Ряд из шести человек упал разом, горло каждой жертвы пронзила стрела.
