- В самом деле, странный вопрос, - озадаченно сказал я.
- Больше он ничего не сказал и ушел. Я долго обдумывала его слова. Весь вечер и ночь. И знаешь, что я поняла утром? Что он мне нужен.
Ники грустно усмехнулась.
- Что я в него влюбилась с первого взгляда - это я уже гораздо позднее догадалась...
Я наконец начал врубаться в ситуацию. Видимо Ники сохла какое-то время по своему "воспитателю" молча. А сегодня у них состоялось объяснение, и он разрушил все ее девичьи мечты. Причем в резкой форме. Поставил на них жирный крест. Растоптал тяжелым сапогом.
- Знаешь, думаю, он правильно поступил, - сказал я рассудительно. - В сущности, нет ничего более обычного и даже где-то нормального, чем влюбиться в своего учителя. Я когда в старших классах занимался карате, у нас был один такой тренер, что ему приходилось от девчонок лазать через окно раздевалки. Это же не настоящая любовь, а просто восхищение лидером. Тебе кажется, что ты хочешь своего учителя, а на самом деле ты просто хочешь стать таким как он...
Ники неожиданно спокойно спросила:
- То есть, если не можешь превзойти своего учителя, то постарайся подчинить его себе хоть так, через постель?
Я моргнул.
- Э-э, нет, я этого не имел в виду. Что ты все переиначиваешь? Я хотел сказать...
- Если продолжать логически - именно так и получается. Подчинить учителя. Одолеть его, уничтожить его. Занять его место.
- Уничтожить и занять его место? - я рассмеялся от неожиданности. - Ну знаешь, мы же все-таки не черным маги!
У Ники блеснули глаза.
- Вот именно. Мы - не черные маги. Я бы пожертвовала жизнью ради Грега! Может, хоть тогда бы его проняло!
Слева от нас показались ворота, ведущие в парк. Я надеялся, что они закрыты, но как бы не так - до закрытия парка оставалось еще полчаса. От самых ворот на Елагин остров вел широкий деревянный мост. Ники дошла до середины моста и остановилась возле ограждения, положив на него руки. Долго смотрела вниз.
- Какая черная вода! Холодная, наверно!
По ее телу пробежала волна дрожи.
Я тоже похолодел, понял, что она делает. Она примеряет эту воду на себя.
Черт! Зачем я привел ее сюда!
- Ники, может, хватит о мрачном? - нервно спросил я. - Мы же собирались за пивом! Это...Пойдем в кафе? Перекусим? Чайку горячего не хочешь?!
Я не забыл, что денег в обрез. То есть, реально только на жизнь. Но ради того чтобы увести отсюда дурную девчонку, я бы прожил до получки на одной водопроводной воде и хлебных корках.
Ники не отвечала. Положив локти на поручни, она смотрела на воду.
Вода в Неве особая. Она завораживает, особенно в холодное время года. Нева - река очень короткая, но мутная и полноводная. Черный поток течет медленно и неумолимо, как ртуть. Он совершенно непрозрачный. В нем плавно проплывают льдины - как будто пролетают мимо в мировом пространстве...
Мне показалось, что течение ее воды околдовывает Ники. Она стоит погруженная в себя, в свои бредовые мысли. Отстраняется с каждой секундой от внешнего мира. Сосредотачивается на чем-то...
Я схватил ее за руку. Рука была ледяная. То есть просто как у трупа, такая же холодная, как железный поручень.
- Ты же совсем замерзла!
- Тебе кажется, что я замерзла? - воскликнула она. - Как бы я хотела замерзнуть насквозь. Чтобы и душа, и тело превратились в глыбу льда! Но ничто не потушит огонь, который горит внутри меня!
По ее лицу текли слезы.
В другие время эти высокопарные слова меня бы насмешили. Но тогда я конкретно испугался. Уж больно место и время не располагали к веселью. А главное, меня потряс вид Ники. Бледная, глаза так и горят, словно через них прорывается наружу тот самый огонь, о котором она говорит...
Кстати, глаза...
В глазах Ники была странность, неправильность, но я не успел осознать какая. Да и не до того мне было.
- Ники, ну что ты! - я обнял ее за плечи. - Успокойся, бедная!
Ники всхлипнула, прижалась ко мне - и через миг я обнаружил, что мы целуемся.
Да, она не обманула насчет огня! Огня было предостаточно, и через миг он охватил и меня. Мгновение мы горели оба... а потом она меня оттолкнула.
- Нет, ничего не поможет!
Я хотел ее удержать, но какое там! Она оказалась невероятно сильной. Вырвалась, будто это я был девчонкой, а она мужчиной, перелетела через поручни... и исчезла во мраке.
- Ники!!! - заорал я.
Я чуть не прыгнул вслед за ней. Если бы увидел ее, как она барахтается, - точно бы прыгнул. Но внизу все так же лениво текла Нева. Словно огромная медленная змея, только что сглотнувшая девочку - равнодушно, походя, как комара. Никаких следов Ники. Ни кругов на воде, ничего...Ощущение нереальности происходящего... Я метнулся было к воротам. Позвать на помощь! Может быть, еще не поздно!
Но вокруг не было ни человека, только по проспекту вдалеке мелькали огни фар. Я стоял один на обледенелом, покрытом инеем деревянном мосту в пустынном парке.
- Ники! - крикнул я угасающим голосом.
Я ничего не мог сделать.
Весь следующий день я провел, как в бреду. Ходил как робот, что-то делал, разговаривал, даже шутил с сослуживцами, а перед глазами стояла Ники. Ее тело, остывающее под невской водой...
Накануне я проторчал в парке еще часа три. Облазал оба берега, с риском для жизни спустился под мост - вдруг чудо случилось, и она зацепилась за опору? Но я не нашел никаких следов. Вымок насквозь, замерз как собака, и даже не заметил этого. Время близилось в полуночи, а я все никак не мог уйти оттуда, хотя разум подсказывал мне - все кончено, девочка-эмо давно мертва. И от меня ничего не зависит. Только когда я понял, что не чувствую ног и трясусь как в лихорадке, я поплелся домой.
По Липовой аллее мимо меня медленно проехала милицейская патрульная машина. Я не стал ее останавливать. По идее, я должен был сообщить о самоубийстве Ники в милицию. Ее наверняка будут искать. У нее есть родители. Папа - злодей - большая шишка... Жестокосердный "воспитатель" - крутой перец...
Но с ментами у меня отношения , мягко говоря, неважные. Особенно с нашим приморским РУВД. Ситуация была типичнейшая. Я пришел к ним как потерпевший - заявлять о краже кошелька. Менты отказались брать заявление да еще и нахамили, я возмутился и принялся качать права, и в итоге провел полдня в обезьяннике без шнурков и ремня, зато в компании нескольких обобранных алкашей. Менты стращали, что заведут дело или просто отобьют почки, но покуражившись, смилостивились и отпустили. Я прекрасно понимал: если скажу им, что познакомился с девушкой, которая через час при мне же бросилась с моста, то немедленно окажусь главным подозреваемым. Как поступают с потерпевшими, я уже испытал на своей шкуре; страшно предположить, что они там делают с подозреваемыми! Отбитыми почками тут, пожалуй, не отделаешься...
